– Да. – Таддас поправил на шее красный траурный платок, который носил в память о погибших жителях Эбуджо. – Могу только представить, после случившегося в храме. Ваш Совет сел в лужу, хотя от последствий вы избавились впечатляюще быстро. Речь Ай Лин в прошлом месяце помогла жителям Аритсара вновь ощутить себя в безопасности. Бунты сошли на нет. Тебе бы стоило поучиться у своей названой сестры.
Я насупилась:
– Как речи Ай Лин помогут мне решать судебные дела? Прошу прощения, Ваше Святейшество, но я не пытаюсь сделать людей счастливее. Я стараюсь быть справедливой.
– Справедливой… – Морщина между бровями Таддаса стала глубже. – Я часто нахожу этот термин… несколько недальновидным. Но со временем ты поймешь. Ты уже выбрала дело для Первого Указа?
Я передала ему пачку бумаг. Неделями я искала дело, которое не вызывало бы у меня скуку, зато теперь, когда я нашла его, каждое утро уделяла работе несколько часов. Пусть Первый Указ будет безупречным. Может, я и подвела Е Юн, но сейчас у меня появился шанс что-то изменить, помочь людям. Наконец-то я избавлюсь от ужасного и необъяснимого чувства, что я опасна для всех, кто мне доверяет.
Таддас хмуро листал переданные мной бумаги.
Затем недоверчиво хмыкнул, прочитав вслух название:
– «Бипо из Ниамбы против Совета императора Аритсара»?
Я кивнула.
– Сперва я думала, что это шутка. Но я проверила: все законно. Если жители империи могут доказать, что кто угодно – включая членов Совета – несправедливо их обидел, то они имеют право подать жалобу в Имперский Суд.
Позабавленный, Таддас зашуршал бумагами.
– Я бы солгал, – проронил он, – если бы сказал, что не впечатлен.
– Как видите, Бипо – попрошайка. Он обвиняет Совет в том, что из-за решений Помазанников оказался на улице. Когда умерли его родители, бедняга попал в работный дом при сиротском приюте и не имел возможности обучиться торговле или завести семью.
Брови Таддаса взлетели до самых волос.
– И что именно, – спросил он, – ты предлагаешь делать?
Я набрала в грудь побольше воздуха.
– Вынести вердикт в его пользу, – ответила я, доставая еще одну пачку бумаг. Мое сердце бешено билось от волнения, когда я подтолкнула исписанные листы к Таддасу. – Мы – самая богатая империя в мире пяти океанов, почему у нас до сих пор бродят по улицам бездомные дети? Я назову это «Указ об одиноких детях». Только вообразите: мы будем платить аритским семьям серебром за усыновление сирот и обучение их торговому делу, и тогда приюты опустеют в считаные дни. Мы прикажем воинам Имперской Гвардии проверять каждую такую семью, чтобы с приемными детьми хорошо обращались. Награда будет больше за детей постарше и за тех, кто не вписывается в стандарты… У меня тут все расписано подробно.
– Великий Ам, Тар! – воскликнул Дайо, перехватив страницы. – Гениально! Дядюшка Тад, почему мы не подумали об этом раньше?
Морщины на лбу Таддаса стали еще глубже. Он взглянул на мой указ и покачал головой. Вздохнув, Верховный Судья сложил пальцы домиком.
– Такой порыв достоин уважения, – негромко сказал он. – Но в конечном итоге это глупо. Ты знаешь, как много жадных бедняков кинутся в приюты в надежде на серебро? Думаешь, их будет заботить благополучие приемыша?
– А как же гвардейцы? – возразила я. – Они могут проверять.
– Как часто? Каждый месяц, пока ребенок не вырастет? Еженедельно? И сколько это будет стоить короне? Будут ли воины Имперской Гвардии объезжать самые далекие деревни, дабы убедиться, что фермерский приемный сын в очередной хижине не слишком худой?
– Мы могли бы просто… – начала я, но замолчала, в смущении закусив губу.
Я не подсчитывала стоимость отправки воинов в селения Аритсара. Один только налог на камни переноса мог значительно перевесить стоимость содержания приютов.
– Но ведь у нас столько денег! – выпалил Дайо. – Наверняка можно что-то придумать!
– Я понимаю твои возражения, – пробормотал Таддас. – Поверь мне. Тот, кто получает власть Верховного Судьи, сразу хочет исцелить абсолютно все раны на теле империи. Но статус – еще далеко не власть. Не совсем. Нужны ресурсы и экономическая устойчивость. Народная поддержка.
– Но как же справедливость? – потребовала я. – Для детей? Для всех?
Я скрестила на груди руки, глядя на заметки, над которыми трудилась много недель.
«Приемные дети имеют право называть своих опекунов “мать” и “отец”. Ни один опекун не должен отсутствовать дольше недели, за исключением случаев, когда ребенку известно его местонахождение.
В комнате ребенка должно быть окно, которое нельзя заколачивать».
Взгляд Таддаса оставался добрым, но горькие складки в уголках рта стали резче.
– У меня ушло много лет, чтобы понять это, Тарисай. Но правосудие не всегда равнозначно справедливости. Правосудие – это поддержание порядка.
Неправда. Жар сразу вспыхнул в груди, и я вздрогнула от неожиданности. Таинственные приступы почти не случались с тех пор, как мы покинули Детский Дворец. Да что со мной такое? Я постаралась удержать спину прямо и выровняла дыхание.
– Если мое решение непрактично, – спросила я, – то что вы можете предложить, Ваше Святейшество?
Таддас некоторое время о чем-то размышлял. Затем побарабанил по столу.
– Придумал, – сказал он, и лицо его просветлело. – Ты вынесешь вердикт в пользу Бипо и завоюешь тем самым сердца аристократов в Ан-Илайобе. Но вместо «Указа об одиноких детях»…
Он замолчал и взял лист со стола, а в воздухе разлился слабый запах гари. На бумаге начали появляться слова. Я никогда еще не видела лично, как Таддас применяет Дар управления огнем, хотя я получала от Его Святейшества много посланий на телячьей коже с аккуратными буквами, выведенными без следа чернил.
– Ты представишь всем «Указ о Дне сирот», – объявил Таддас, и поверх моего заголовка вспыхнуло новое название. – Праздник для тех, кто мечтает о семье. Объявим день, когда все представители знати будут брать домой сирот до следующего утра. Им даже не понадобится платить: аристократы будут делать это ради моды и для того, чтобы выслужиться перед короной. – Он усмехнулся. – Черт, да они, вероятно, будут соревноваться друг с другом, кто окружит приемыша наибольшей роскошью. Удобно. Красиво.
«И бесполезно», – подумала я мрачно.
Таддас отложил лист в сторону и добавил:
– Сироты вроде Бипо получат временную семью. Проведут ночь на вилле и получат целую тележку сладостей. А семье не придется растить ребенка, который им не нужен. Кто знает, может, аристократы начнут привязываться к сиротам… Они могут быть весьма сентиментальны.
Этот указ ничего не решал. Но теперь мой план казался попыткой поймать журавля в небе, а Таддаса – выглядел таким… правдоподобным. Что лучше: идеальный вердикт, который я не могла воплотить в жизнь, или же компромисс, который всех устроит?
Я медленно собрала черновики и закрыла бумаги в ящик.
– Похоже, это и правда поможет в поддержании порядка, Ваше Святейшество.
– Хорошо. – Таддас улыбнулся, но затем нахмурился, видя, как я расстроена.
Он достал из-за пазухи какой-то документ.
– Я собирался обождать, но теперь вижу, что чем скорее ты привыкнешь к тонкостям управления империей, тем лучше. Вот приказ – прямиком из столицы. Со временем Его Императорскому Высочеству понадобится твоя помощь в его распространении. Вероятно, вам стоит отправиться в очередной благотворительный тур.
Он положил документ на стол, и мы с Дайо наклонились, чтобы его прочитать.
«Указом Его Святейшества Верховного Судьи Таддаса из Мью и именем Его Императорского Величества императора Олугбаде из Олуона, потомка Энобы Совершенного, объявляется следующее:
Все барабаны гриотов, легенды и все исторические свитки каждого королевства надлежит сдать войскам императора. В обмен горожане получат подарки: новые барабаны и свитки с песнями в благодарность от короны.
Подарки будут отражать историю нашей возлюбленной империи. Историю единства и сплочения, а не разобщенности.
Семьи будут поощряться за отказ от национальных имен для детей в пользу имен, отражающих достоинства объединенного Аритсара. Хотя это не является обязательным условием, дети с имперскими именами будут вознаграждены дополнительной едой для их семей, а также тканью в любимом стиле столицы – стиле, названном “Имперское одеяние”.
Император благодарит подданных за помощь в введении новой эпохи мира и единства.
В частных резиденциях необходимо провести обыск, за гриотами будут пристально наблюдать. За отказ подчиниться последует штраф».
– Я предложил «Указ о единстве» императору Олугбаде после катастрофы в Эбуджо, – объяснил Таддас. – Преданность родным королевствам, которую продемонстрировали аритские граждане в тот печальный день, вызвала потери человеческих жизней, – Его Святейшество сжал бледные руки в кулаки. – Награждение семей за рождение детей-изокенов было шагом в правильном направлении, но этого явно недостаточно. Если королевства продолжат воспринимать себя как отдельные государства вместо единого Аритсара… мы никогда не переживем еще одного нападения абику.
Дайо дотронулся до моей руки, которой я схватилась за сердце. Слова указа заставили дракона в груди взреветь в полную силу, и я охнула, пытаясь его подавить. Но прежде чем я успела ответить, острый взгляд Таддаса скользнул к дверному проходу, занавешенному тканью.
Серьезность растаяла на его лице, как масло под лучами солнца, и я тут же сообразила, что в комнате появилась Мбали.
– Мы никогда не сходились во мнениях по этому пункту, Таддас. – Верховная Жрица Аритсара прислонилась к дверному косяку, нити светло-желтого одеяния Мбали поблескивали на свету.
– Доброе утро, тетушка, – поприветствовал ее Дайо. На мгновение он вдруг занервничал, переводя взгляд на нее, а потом на меня и обратно. – Ты ведь здесь не для того, чтобы заниматься с Тарисай? Нам еще столько нужно обсудить с дядюшкой Таддасом!