На туристические дела ушло целых три дня. Поселились гости в приличной гостинице «Рупрехт Первый», что на Хауптштрассе. Шляясь по городу, они все время встречали рослого американца. Оказалось, что в Гейдельберге постоянно проживает несколько сотен заокеанских граждан. Мак-Алай быстро нашел среди них собутыльников и путешествовал из ресторана в ресторан с целой свитой. Сорил при этом деньгами налогоплательщиков, стервец. И остановился в самой дорогой гостинице «У рыцаря», что на Рыночной площади.
На четвертый день участники операции (по выражению Якова – лыковцы) наконец-то сошлись все вместе. Недашевский явился в ресторан «Рупрехта», выпил коньяку и быстро поднялся в номер к «полякам».
– Ну, что с Дёрингом? – первым делом спросил Лыков.
– Завтра в четыре пополудни он меня примет, – доложил коммандер.
– Как ты с ним договаривался?
– Нашел дёринговского ученика, американца, и попросил через него о встрече. Сказал, что имею письмо от Теслы. Старик сразу клюнул!
– Слежки после этого за собой не заметил?
– Вроде нет.
– Быстро уходи, а я понаблюдаю, нет ли «хвоста». Завтра после встречи с профессором иди в «Красную кружку», в дальний зал, мы будем там.
Пивная «У красной кружки» была самой шумной в городе. Внутри всегда толпился народ, поэтому подслушать разговор было невозможно.
Джи-мен выскользнул в коридор и скоро уже фланировал по Хауптштрассе. Алексей Николаевич шел в сорока саженях позади и наблюдал. Вдруг он увидел такое, что сразу изменило планы коллежского советника. Открылась дверь магазина, и оттуда вышел… Разуваев. Петр Никодимович завел бородку, надел скромную двойку и синие очки. Но опытный взгляд сыщика он обмануть не смог. Человек, на поиски которого и приехал сюда целый отряд, отыскался случайно. Теперь его никак нельзя было упустить.
Лыков еще больше увеличил дистанцию, перешел на другую сторону улицы. Беглец двигался не спеша, заглядывая в зеркальные витрины и время от времени озираясь. На руку преследователю было то, что Хауптштрассе заполнили туристы и прохожие. Главная улица Гейдельберга тянулась параллельно реке более чем на полторы версты. Все лучшие магазины и рестораны были сосредоточены здесь, и прекрасный вид на замок приводил сюда множество зевак. Лавируя между ними, коллежский советник оставался незамеченным. И добился своего. Разуваев свернул в один из переулков и вошел в гостиницу «У Неккара».
Теперь следовало решить, как быть дальше. И не ошибиться при этом. Гейдельберг производил впечатление городка из средневековой сказки: старинные домики, кирхи, буйные студенты. Но было бы наивно полагать, что здесь нет потаенной жизни. Разуваев находится под прикрытием немецкой разведки. Выкраденные им бумаги ревизует лучший в стране специалист по электричеству. Наверняка и беглеца, и эксперта охраняют молчаливые люди в статском. Или как минимум присматривают за ними. Следует изловить ассистента, допросить, обыскать его жилище, конфисковать бумаги – и при этом не попасться.
Лыков вернулся в номер и сообщил Олтаржевскому о своем открытии. Тот загорелся: вот удача! Он предложил не ждать завтрашнего дня, а навестить шпиона сегодня вечером.
– Но как войти? – стал размышлять сыщик. – Конторщик, скорее всего, предупрежден. И сразу телефонирует куда следует, что к русскому явились трое неизвестных.
– Взять изменника на улице, – подал мысль поручик. – И предложить показать свой номер. Он согласится! Иначе выдадим немцам, будет только хуже.
– И ввалиться вчетвером? Давайте так, Мариан Ольгердович. Вы идите сейчас за нашим коммандером. Он должен сидеть в ресторане своей гостиницы. Все ему рассказываете и приходите вдвоем в номера к Разуваеву. Я буду уже там. Зайду один, попрошу конторщика провести меня к такому-то гостю…
– Вы же не знаете языка.
– Сыграю поляка. Покажу паспорт. Кое-как по-немецки и я изъяснюсь, не бойтесь. Австрийский пан, притом в одиночестве, больших подозрений не вызовет. А когда я возьму Петра Никодимовича в оборот, заставлю спуститься и предупредить портье, что он ждет еще гостей. И их нужно без промедления провести к жильцу. Около часа времени у нас будет. Господин за стойкой или вообще не заинтересуется нами, или позвонит куда следует не сразу. Мы успеем.
План был принят. Олтаржевский поспешил за джи-меном, а Лыков отправился прямо в гостиницу «У Неккара».
Начало было удачным для сыщика. Он вошел и положил на стойку свой австрийский паспорт. Портье удивленно вылупился на него и сказал, что мест нет.
– Ихь бин геноссе руссише херрен Разуваев, – на ломаном немецком пояснил коллежский советник. – Им вельхе нуммер ист эр воллен?
Немец, что удивительно, понял из этой галиматьи: гость хочет попасть к Разуваеву. И спрашивает, в каком номере тот живет. Он внимательно изучил аусвайс, удовлетворенно кивнул и сказал:
– Nummer sieben[43].
– Danke schön, – поблагодарил Лыков и пошел искать седьмой номер. Всем своим видом он старался напоминать заурядного торговца: сутулил плечи и смешно семенил.
Нужная ему дверь отыскалась на втором этаже. Сыщик оглянулся: в коридоре никого. Он бесшумно опустился на колени, осмотрел замок, тихо потрогал ручку. Беглый ассистент проявил необъяснимую беспечность: дверь оказалась не заперта. Видимо, антураж средневековой сказки подействовал на Разуваева расслабляюще.
Лыков быстро вошел в номер и закрыл дверь изнутри. Разуваев сидел у окна и что-то писал. Он удивленно оглянулся через плечо и вздрогнул:
– Вы?
– Здравствуйте, Петр Никодимович. Или лучше агент Макс? Вот, зашел вас навестить.
– Как вы меня нашли?
– От русской полиции не скроешься, пора бы это знать.
Ассистент вскочил и попытался убрать бумаги в стол. Сыщик вырвал у него листы и просмотрел. Очень странно! Текст был написан рукой доктора Филиппова – он узнал его округлый почерк. Но чернила были бледные, будто бы застиранные, и текст едва читался. Разуваев обводил его заново пером.
– Что это?
Предатель молчал. Вдруг он кинулся мимо сыщика к двери. Тот мгновенно вытянул руку и сбил противника на пол.
– Не советую, – сказал менторским тоном коллежский советник. – Здешней полиции лучше не сообщать о нашей встрече. Иначе мне придется открыть на допросе, что вы обманули германское правительство.
– Что значит обманул? – выкрикнул Разуваев, не торопясь подниматься.
– То и значит. Всучили им второсортные бумаги, а первый сорт предложили купить Моргану.
Физико-химик встал, отряхнул брюки. На Лыкова он смотрел волком.
– Вы не сумеете это доказать!
– Еще как сумею. По вашу душу в Гейдельберг приехал не я один. Второго господина вы помните, это мой помощник граф Стырье. А третий приплыл из-за океана, капитан второго ранга Мак-Алай, военный разведчик. Ваша писулька миллиардеру у него при себе.
Разуваев схватил ртом воздух.
– Где он?
– Мак-Алай? Придет сюда через пять минут вместе с графом. Вы сейчас, Петр Никодимович, спуститесь вниз. И попросите конторщика принести в номер пиво и четыре стакана. Заодно сообщите, что ждете двух приятелей – пусть их пропустит.
– Зачем все это? Вы арестуете меня? Но они не позволят вам!
– Петр Никодимович, возьмите себя в руки и осмыслите ситуацию здраво. Мне не нужна ваша жизнь. И ваша свобода тоже. Даже деньги, что заплатили вам за измену германцы, можете оставить себе. Мне нужны лишь две вещи.
– Какие?
– Первое: ваш правдивый рассказ. Как вы убили Филиппова, как скрыли преступление и как украли его труды. А второе: мне нужны эти бумаги. Отдайте их нам и идите на все четыре стороны!
– Бумаг при мне нет, они в Берлине, в банковской ячейке, – быстро сообщил Разуваев. Было понятно, что он не врет.
– Жаль… – Тут сыщик спохватился и приказал: – Идите немедленно вниз и сделайте, как я велел. Быстрее возвращайтесь, и чтобы без глупостей.
Физико-химик постоял секунду и вышел вон.
Лыков рисковал, отсылая его к портье одного. Но если пойти с ним, это будет подозрительно. Тогда немец снизу точно позвонит в полицию. Надо надеяться, что у Разуваева хватит ума не поднимать тревоги. И откупиться от русских, оставив немцев в неведении относительно своей проделки.
Физико-химик вернулся быстрее, чем ожидал Алексей Николаевич, и не один. С ним был портье: он принес поднос с бутылками и стаканами. Поставил его на стол, огляделся и вышел. Хорошо, что проверил, подумал сыщик. Убедился, что все в порядке, люди мирно беседуют…
– Итак, продолжим. Бумаги не здесь, а в Берлине. Что ж, сегодня же едем туда, все четверо. Вы без скандала отдаете нам рукописи, и мы вас отпускаем. В Россию, правда, вам лучше не возвращаться, но преследовать вас за границей Департамент полиции не станет. Согласны на такой расклад?
– Вы оставляете меня без средств к существованию!
– Ваши средства ворованные.
– Но…
Тут распахнулась дверь, и вошли Челубей с Олтаржевским.
– Вот и мы. Продолжайте, господа.
– Это мистер Мак-Алай, – представил сыщик джи-мена предателю. – Он прибыл сюда из-за вашего обращения к Моргану. Так что я не шутил – полицию звать не надо.
Челубей сразу взял быка за рога:
– Я, господин Разуваев, в прежней жизни был российским подданным. Вот мой паспорт, убедитесь. Сейчас я Джейкоб Мак-Алай, военный разведчик на службе у правительства САСШ. А вот оригинал вашего послания Джону Пирпонту Моргану. Германцам действительно лучше не видеть этой бумажки. Поговорим?
Физико-химик посмотрел документы и окончательно сник:
– Поговорим… Хотя все козыри у вас на руках. Где мои гарантии? Я отдам вам бумаги только в обмен на мое письмо.
– Это можно, – кивнул Недашевский.
– Беда в том, что украденное наследие Филиппова не здесь, – пояснил Лыков. – Оно в Берлине, в банковской ячейке. Но Петр Никодимович передаст все нам, мы уже почти договорились об этом. Выезжаем сегодня, так, господин Разуваев?