– Ты всё ещё слаб… – почти прорыдал Джаггернаут. – Надо было убить тебя тогда, на арене.
Он ухватил меня за руку и, как пустой мешок, шваркнул о землю. Изо рта плеснуло кровью, а я безвольно выгнулся, теряя сознание от боли. Тело застыло в образовавшейся выемке, Джаггернаут навис надо мной. По лицу врага катятся слёзы обиды, а губы сжаты в тонкую линию.
– Я так надеялся на тебя… – Пророкотал он, опускаясь рядом и занося кулак для финального удара. – Пора прощаться, бра…
Два красных копья вонзились ему в грудь, отбросили от меня. Джаггернаут удивленно взвыл, попытался их вырвать, но они распались на капли крови и закружили вокруг, собираясь в алые лезвия.
Криста стоит на краю поляны и судорожно водит кончиком ножа по предплечью, неотрывно смотря на гиганта. Лицо девочки напряженно, нижняя губа закушена и по подбородку стекает тонкая красная струйка.
Кровь, срываясь с руки собирается в иглы и лезвия, устремляется к Джаггернауту.
– Ты? – хрипло прохохотал враг, вздрагивая от очередного удара кровавыми клинками. – Так это тебя я почуял?! Давай, девочка, покажи мне всю свою силу!
Он зашагал к ней, игнорируя атаки и широко разводя руки, будто собираясь радостно обнять.
Глава 22
Кровавые копья высунулись из спины Джаггернаута, делая его похожим на дикобраза. Гигант не замедлился, только отмахнулся от нацеленных в голову. Криста закричала, вскидывая руки и посылая новые копья из ран на запястьях.
Лицо девочки стремительно бледнеет, черты заострились, а глаза глубоко запали. Я, рыча сквозь сжатые зубы, поднялся, внутри рвутся туго натянутые жилы, в глазах вспыхивает тьма. Лес вокруг испуганно притих, солнце сбежало за раскидистую тучу. Стало ощутимо холоднее… или это просто я умираю?
С воплем бросился на врага, ударил всем телом под колени. Гигант пошатнулся и упал, почти подмяв Кристу. Девочка в последний миг отскочила, но не удержалась на ногах и рухнула лицом в траву.
Джаггернаут извернулся, я вскочил на грудь и, уперев левую ладонь в лицо, приготовился размозжить кадык одним ударом. Враг не двигается, лежит, скосив глаза на пустое место вместо мизинца на моей ладони.
– Хватит. – Спокойно сказал Джаггернаут и небрежно отшвырнул меня взмахом руки.
Я покатился по траве, пытаясь сгруппироваться, ударился спиной о притаившийся камень и впечатался в дерево. Тьма перед глазами расплескалась, захватывая всё…
***
Очнулся от запаха жареного мяса, чуть подгоревшего, и спокойной речи. Темно, в паре шагов горит костёр. Тело жалобно стонет и противится попыткам пошевелиться, каждую жилку обжигает болью.
Переборов себя, поднялся и едва не упал от внезапного головокружения. Сильные руки подхватили и, придерживая за плечи, подвели к костру. Прежде чем я успел сообразить и осмыслить, Джаггернаут сунул глубокую деревянную миску, полную ломтей жареного над огнём мяса. Каждый кусок проложен терпкими травами и листьями, что только усиливают божественный аромат.
Джаггернаут сел напротив, рядом со спящей Кристой, осторожно погладил девочку по голове. Через сон она попыталась скинуть назойливую руку, и я увидел чистые бинты покрывающие предплечья. Лицо по-прежнему бледное, но губы приобрели розовый оттенок.
Запах жаренного мяса окончательно затмил разум, и я принялся есть. Нет, я начал ЖРАТЬ. С жадностью запихивая в рот ломти и глотая, как утка, не разжевывая. Остервенело, слизывая с пальцев жирный, одурманивающий сок и прикладываясь к заботливо протянутому бурдюку.
– Почему? – кое-как отдышавшись и взяв себя в руки, спросил я.
– Это было бы расточительно. – Ответил Джаггернаут, пожимая плечами. – Ты – калека, просто тень былого. А она…
Он замолк, глядя в лицо Кристы, тяжело вздохнул и пригладил непослушные волосы. Девочка фыркнула и, не просыпаясь, перевернулась на другой бок, пытаясь натянуть на голову невидимое одеяло.
– О, она сильна! Сильнее всех, кого я встречал! – Продолжил он, показывая множество мелких шрамов на груди и животе. – Но всего лишь ребёнок, не понимающий, как использовать и сотую долю этой мощи. Умри она сейчас, и я лишусь по-настоящему серьёзной бойни. Возможно, даже той самой…
На лицо врага набежала тень, а из груди вырвался чугунный вздох. Я отставил опустевшую миску и только сейчас заметил, что торс перемотан бинтами. Вопросительно посмотрел на Джаггернаута, а он кивнул в темноту.
– Тут поблизости деревня охотников, у них и позаимствовал лекарство и еду, и утварь.
– Вот прямо так позаимствовал?
– Ну да, у меня доброе лицо, люди завсегда стараются помочь.
Я с недоверием вгляделся в широкую рожу, пересеченную множеством шрамов, с кожей настолько выдубленной солнцем и ветрами, что стала плотнее любого доспеха. Растерянно хмыкнул: это что, шутка была?
– Что с девочкой? – Наконец спросил я.
– Жить будет, хоть и потеряла слишком много крови. Сейчас у неё жар, но это пройдет. Тело сильное, выносливое и молодое. Пара дней и будет лучше прежней.
– Прямо лучше? – Усомнился я.
– Каждый пережитый бой делает нас сильнее. – Философски подметил Джаггернаут. – Так что да, она станет лучше.
Повисла тишина, только костёр тихо хрумкает деревом, да ветер свистит в кронах, гоня по черному небу снежно белые облака.
– Думаю, у тебя много вопросов. – Сказал Джаггернаут и достал из-за спины толстый бурдюк вина.
Глава 23
Джаггернаут начал рассказ под треск костра и сонное бормотание Кристы. Я слушал внимательно, то и дело прикладываясь к бурдюку и не чувствуя вкуса вина. Ветер усиливается, пытается обломать верхушки деревьев и заглушить слова гиганта. Совсем рядом прошли волки, начали окружать нас прячась в темноте, но разглядев Джаггернаута убежали. Скуля и поджав хвосты.
– Мы, потомки бога. Неимоверно древнего, сумасшедшего бога смерти.
Которому эльфы поклонялись тысячи лет назад. Нас множество, но только не во всех кровь говорит в полный голос. А таких, как мы, пожирающих души убитых единицы. Ты, я и ещё парочка на службе альянса и империи. Все, о ком я знаю.
– Ничего нового. – сказал я, протягивая ему бурдюк. – Всё это я понял в последнюю нашу встречу.
Здоровяк сделал большой глоток, вытер рот тыльной стороной ладони и невозмутимо продолжил:
– Конечно, но ты не задумывался, где остальные боги? Раз есть один, значит должны быть и другие.
– Меня это не волнует.
– А зря. Они мертвы, убиты нашим, ха-ха, дедом в ходе лютой войны… Или бежали в другие реальности.
Глаза Джаггернаута подёрнулись мечтательной дымкой, он громко причмокнул и выдохнул. Плечи безвольно опустились, а сам он вроде стал меньше и уже, от осознания, какую бойню пропустил.
– В общем тогда они победили, но убить воплощение смерти проблематично. Выжившие заперли его за границей реальности, в наших снах среди туманов мира мёртвых и серебряной тропы, по которой он не может пройти сам. Но через нас, о, он способен воплотиться, «ожить» если хочешь.
– И ты хочешь провести его к нам?
Джаггернаут криво ухмыльнулся.
– Я псих, это бесспорно. Но я не хочу гибели мира, а он принесёт именно её.
Он замолчал, ожидая вопросов, а я вынул нож и принялся бесцельно чертить на земле у ног бессвязные линии. Наверное, чтобы просто собраться с мыслями. Наконец поднял взгляд и сказал:
– На побережье я встретил странных тварей, они рассказали нечто подобное и направили меня к некому храм…
– И?
– Я отправился туда, а очнулся ничего не помня на берегу моря перед штормом.
– Ты пытался нарушить волю богов. Пусть и невольно. В храме тебя ждал дедов жрец, видимо он рассказал тебе нечто такое, что вышло за эдикт памяти о нём. В итоге на то место обрушился гнев ушедших божков.
– Так ведь они мертвы или бежали.
– И что? – саркастично спросил Джаггернаут. – Сделанное богом не может быть обращено, можно только обойти. Если один бог оторвёт тебе ноги, то другой не поможет их отрастить, а вот дать возможность летать запросто…
Криста недовольно заворочалась, пытаясь натянуть невидимое одеяло, плямкнула губами и позвав папу, ухватила Джаггернаута за ладонь. Убедившись в мужском присутствии, мирно засопела, слабо улыбаясь. Я подложил в костёр хвороста, пошурудил палкой разбивая толстые поленья на рубиновые угли. В лицо мощно дохнуло жаром, приятно запахло горящим деревом. Взметнувшееся пламя затанцевало под порывами ветра, клонясь то ко мне, то к Джаггернауту.
– Вот только… магия кончается, божественные силы окончательно просачиваются из нашего мира, как вода через песок. И старый божок, только и ждёт момента, чтобы воплотиться в тебе.
– Что-то не сходится. – Пробормотал я. – Почему ты это знаешь и помнишь, а мне память вырезали? Да и почему именно во мне, ты куда сильнее.
Джаггернаут хмыкнул и упёр указательный палец в висок.
– Два вопроса, а ответ один. Мой мозг неисправен. Я – психопат. Склонен к приступам падучей. В моём теле он будет лёгкой добычей.
– А в теле калеки? – Спросил я, показывая изувеченную ладонь.
– Палец не голова. – Резонно парировал Джаггернаут.
– Ты говоришь: магия уходит. Но перед нами лежит прирожденный маг крови.
– Да, она уникум. Первая ласточка нового мира – куда более жестокого.
Прекрасного нового мира! Магия крови, плоть от плоти нашего мира. Боги к ней отношения не имеют, но обучиться ей почти невозможно. Я буду за ней приглядывать. А ты, не вздумай слушать божка, когда окажешься на серебряной дороге.
Я вгляделся в начерченные на земле линии, резко перечеркнул их и воткнул нож. Под лезвием мерзко скрежетнул мелкий камешек и раскололся, не оставив на металле даже царапинки.
– Знаешь. Я верю тебе, но не верю, что он Бог Смерти.
– Это почему?
– Он любит убивать, а смерть – бесстрастна. У Смерти не может быть бога, ибо она забирает и их. Нет, наш предок, всего лишь бог безумия войны.
Упивающийся кровью и смертями.
– Пусть так. Да сути дела не меняет. Не дай завладеть собой.