Молли считала, что книги будут нужны всем. Не важно, где люди живут, как любят, во что верят и кого хотят убить. Нам всем нужны книги. Если же вы начинаете думать о книгах, как о доступе в какой-то закрытый клуб, или о том, что любовь к чтению является какой-то отличительной чертой, значит вы абсолютно никудышный продавец книг.
Книги – самый лучший способ узнать, о чем думали еще до вашего рождения. Ведь авторы – это просто люди, которые изо всех сил пытаются осмыслить свои собственные проблемы. И возможно, их ошибки посеют в вас семена истины, которые помогут разобраться в ваших неудачах.
Иногда Молли спрашивала себя, почему она не хочет все упростить и оставить только один вход. Заставить жителей Америки разговаривать с калифорнийцами и, наоборот, попробовать предъявить на суд обеих сторон книги, которые, возможно, изменили бы их взгляд на мир. И ответ у нее был только один: она должна вести свой бизнес, и ей достаточно того, чтобы люди просто продолжали читать. По крайней мере Молли удавалось организовать все так, чтобы превратить это место в самый мирный аванпост на границе, избегая стычек и скандалов между покупателями с обеих сторон.
Некоторые из этих людей выросли еще в Соединенных Штатах Америки, однако вели они себя так, словно население этих двух территорий всегда враждовало друг с другом.
Какой бы вход в книжный магазин вы ни выбрали, вполне вероятно, что первым делом вы обратили бы внимание на Фиби. Худющая, нескладная, веселая, иногда даже немножко бунтарка, она босиком бегала по магазину, не задевая ни одного книжного шкафа и не роняя ни одной книги. Смех Фиби звенел раньше, чем слышались ее шаги. Дочка Молли носила обычно джинсовый комбинезон и дешевые льняные блузки, но иногда надевала юбку до пола или отделанное кружевом платье, а также пластмассовые браслеты и бусы. Уши у нее пока еще не были проколоты.
Люди по обе стороны от границы любили Фиби, ее радостные крики слышались даже за пределами магазина, принося радость и оживление.
Молли постоянно говорила Фиби, чтобы та вышла на улицу и подышала свежим воздухом, ведь мамы все время говорят нечто подобное, а Молли очень боялась оказаться плохой матерью, потому что она была в буквальном смысле слова замужем за своим книжным магазином, хотя он и содержал целый отдел литературы по воспитанию детей. Но в глубине души Молли даже была рада, когда Фиби не слушалась ее, оставалась в магазине и то и дело читала книги. Молли надеялась, что Фиби сохранит свой робкий нрав, что мать и дочь так и будут сидеть в «Первой и последней странице» и смотреть на мир через тонкие льняные занавески или вместе читать книги.
Но когда Фиби исполнилось четырнадцать, она стала почти все время проводить на улице, и Молли подолгу не видела ее. Примерно тогда же Фиби неожиданно выросла и сильно похорошела. У нее была длинная шея, и ее рыжий хвостик развевался на ветру, когда она бегала вместе с другими ребятишками, жившими на окруженных деревьями улицах с американской стороны. К ним нередко присоединялось несколько детей из Калифорнии. Границу в этих местах никто особенно не патрулировал, там просто была навалена груда камней, которая служила неким напоминанием о Скалистых горах неподалеку. И если знать дорогу, то через эту груду легко было перебраться и оказаться уже в другой стране.
Фиби и ее компания ребятишек в возрасте от двенадцати до пятнадцати лет бродили в высокой траве в поисках «сокровищ» или устраивали «засады» среди камней. Иногда Фиби видела Молли и махала ей рукой, а затем взбегала по пыльному холму к Зейди и Марку, которые перебирались сюда из Калифорнии. За плечами у них висели суконные рюкзаки, набитые разными играми и безделушками. Время от времени Фиби приводила всю ораву в магазин, чтобы налить всем воды или домашнего имбирного лимонада, который готовила Молли. Дети останавливались на пороге, говорили: «Здравствуйте, мисс Карлтон», а потом убегали.
Обычно же Молли слышала только хор их пронзительных голосов, когда они носились друг за дружкой с игрушечными пистолетиками. Иногда они уходили в рощицу, где росли деревья и папоротники, и оставались там даже после захода солнца, а когда Молли уже доставала свой гиджет, чтобы разослать сообщения всем местным родителям, она замечала огоньки, мелькавшие сквозь ветви деревьев, напоминавшие скрюченные пальцы. Молли всегда спрашивала Фиби, чем они занимались в этой небольшой рощице, которую лишь с натяжкой можно было назвать лесом, и Фиби всякий раз отвечала: «Ничем». Просто играли. Однако Молли представляла себе, как эти ребятишки при свете луны, скрытые от мира густой листвой, пьют алкоголь, принимают наркотики, целуются и рассказывают друг другу неприличные истории.
Но как бы Молли ни хотелось контролировать свою дочь, она не могла оставить книжный магазин без присмотра. Так как магазин работал сразу на две страны, одновременно в нем должно было находиться не меньше двух человек – по одному на каждую кассу, однако большинство продавцов, которых нанимала Молли, не выдерживали и пары месяцев и уезжали домой, так как их семьи очень переживали из-за постоянных слухов о возможной новой войне. Каждый день на гиджет Молли поступала новая порция пропаганды с обеих сторон, в которой утверждалось, что одна из стран превратилась в жестокое теократическое государство, а другая – в сборище безбожников. В то же время распространялись слухи о том, что обе страны пытаются отыскать последние запасы воды, а иногда из-под земли доносился гул, так как калифорнийцы отправили туда целый рой роботов. Затаив дыхание, все ждали дальнейшего развития событий.
Молли работала за прилавком с калифорнийской стороны, как всегда, стараясь никак не реагировать на посетителей со странными татуировками или со светящимися серебряными проводами, вживленными в их черепа. Все знали, как рьяно калифорнийцы стремились внедрять в собственные тела и мозг последние достижения высоких технологий: от специальных программ, контролирующих рождаемость, до имплантов, позволявших им подсоединить свой мозг к комплексу «Другой». Молли улыбалась посетителям, перебрасывалась с ними ничего не значащими репликами, рекомендовала книги – благодаря своей феноменальной памяти она знала, кто и что покупал в ее магазине – иными словами, обращалась с ними как с обычными покупателями, даже когда некоторые из них, заметив на шее Молли крестик, начинали недовольно цокать языком, считая, что ей промыли мозги и внушили веру в Бога.
Однажды в магазин пришли[3] один из постоянных покупателей по имени Сэндер. Они искали редкую книгу, выпущенную в последние дни существования Соединенных Штатов. Эта книга была посвящена ведению фермерского хозяйства с учетом экологических норм, а также осознанному отношению к сельскохозяйственным животным, а написала ее некая Хоуп Дорренс. По непонятным причинам, никто даже не загрузил данный сборник очерков в «Общий каталог». Молли проверила информацию в своем навороченном компьютере и выяснила, что в магазине имеется один экземпляр книги. Однако когда она отвела Сэндера к нужной полке, книги там не оказалось.
Сэндер посмотрели на пустое место, где должны были находиться «Души земли», и их бледное круглое лицо сморщилось. У них была всего одна татуировка – бабочка в блестящей броне, а из бритого черепа торчали провода. Они работали инженером в комплексе «Другой».
– Хм, – сказала Молли. – Книга должна быть здесь. Но я еще раз проверю, может быть, ее уже купили на другой… мм… стороне, но не занесли в списки продаж.
Сэндер кивнули и последовали за Молли в Америку. Молли протиснулась мимо Митча, работавшего за кассой, и стала просматривать чеки, пока не отыскала нужный.
– Ой. Да. Вот черт.
Они продали единственный экземпляр «Душ земли» одной из самых своих преданных покупательниц с американской стороны – седовласой женщине по имени Тери Уоллес, которая ходила с Молли в одну церковь (и чья дочь Минни играла с Фиби и ее друзьями). Тери как раз находилась в магазине, она искала книгу с рецептами. Митч видел, как она только что прошла мимо. К сожалению, Тери чувствовала отвращение к калифорнийцам сильнее большинства американцев. А таких калифорнийцев, как Сэндер, Тери ненавидела особенно сильно.
– Похоже, мы недавно продали книгу, но пока не загрузили информацию в нашу базу… что ж… иногда так бывает, – объяснила Молли.
– Иными словами, информация, предоставляемая вашим магазином, вводит покупателей в заблуждение, – процедили сквозь зубы Сэндер, и на их лице появилось выражение глубокой обиды, типичной для всех калифорнийцев, когда что-то шло не так. – Вы сказали мне, что книга в наличии, а на самом деле не располагали точной информацией.
Молли решила не говорить Сэндеру, кто именно приобрел книгу Хоуп Дорренс, но Тери вернулась к кассе с книгой о приготовлении сногсшибательных салатов как раз в тот момент, когда Сэндер пустились в рассуждения об этичности информационного обмена в розничной торговле и между делом упомянули «Души земли», а Терри услышала это название.
– Ой, я только что купила эту книгу, – сказала Тери.
Сэндер повернулись к ней, улыбнулись и сказали:
– О, какая встреча! Боюсь, что книга, которую вы приобрели, предназначалась мне. Возможно, нам с вами удастся договориться? Мы могли бы задействовать для решения этой проблемы определенные ресурсы, так как данная книга нам очень нужна. – Сэндер начали говорить в той сверхрациональной настойчивой манере, которая была характерна для всех калифорнийцев, когда они сталкивались с какой-нибудь проблемой.
– Извините, – ответила Тери, – но я купила ее. Теперь я ее хозяйка. Она моя.
– Но, – возразили Сэндер, – существует много способов, как мы могли бы… то есть вы можете одолжить ее нам, мы бы ее отцифровали, а потом вернули бы вам в хорошем состоянии.
– Мне не нужна эта книга в хорошем состоянии. Она нужна мне в том состоянии, в котором находится сейчас.
– Но…
Молли понимала, что еще чуть-чуть и этот разговор перерастет в перепалку. Тери явно хотелось как-нибудь оскорбить Сэндера: либо напрямую, либо использовав по отношению к нему неправильное местоимение. Сэндэр же точно хотели сказать, что Тери дура – либо намеком, либо прямым текстом. Молли знала простое решение данной проблемы: она могла предложить Тери бесплатную книгу или хорошую скидку на следующие покупки, если та одолжит Сэндеру книгу, чтобы они могли оцифровать ее с помощью специального робота. Только вот в данной ситуации взывать к голосу разума было бесполезно. Ведь эти двое уже готовы были сцепиться друг с другом.