— Конечно! — Она усмехнулась. — И я буду рядом и поддержу тебя. И принесу тебе чего‑нибудь выпить.
— Знаешь, кто ты, Хлоя?
— Хороший друг, — ответила она.
Она была для него не просто хорошим другом, но он кивнул:
— Самый лучший друг. И ты всегда с достоинством выходишь из сложных ситуаций.
Она фыркнула в ответ на его комплимент:
— Не стоит ожидать от меня слишком многого. Тебе, возможно, придется нести меня на руках. Я уже почти изувечила ноги этими туфлями, а вечер только начинается.
Минуту назад Саймон желал, чтобы этот день поскорее закончился. Он желал оказаться где угодно, только не в этой причудливой церкви в Коннектикуте, где предстояло стать свидетелем очередной попытки отца создать прочную семью.
Но теперь, когда Хлоя рядом с ним, предстоящий вечер казался Саймону многообещающим.
Глава 7Лучшая танцовщица
— Я не могу сидеть во главе стола, — процедила сквозь зубы Хлоя и неуверенно улыбнулась, когда Саймон подвел ее к ее месту.
Невеста не выглядела довольной таким поворотом событий, что неудивительно. Симметрия во главе стола — жених, невеста, шафер и подружка невесты — была нарушена, официанты поспешно ставили столовые приборы для Хлои, которая должна была сесть рядом с Саймоном.
— Вне сомнения, ты можешь, — сказал ей Саймон.
— Я не член семьи.
— Ты будешь почетным гостем. Будучи шафером, я имею право так поступить, и ты об этом знаешь. — Они подошли к столу, и он отодвинул для нее стул. — Это одна из моих привилегий.
— Неправда. — Она изо всех сил старалась сохранить серьезное выражение лица.
— Правда. По крайней мере, в моем случае. Слушай, когда я согласился выступить в роли шафера после разговора с тобой, папа сказал, что обязан мне. — Саймон уселся на стул рядом с ней. — Ну, вот он и выплачивает долг.
Хлоя взглянула через стол на пристально смотрящих на нее молодую невесту в белом и подружку невесты в платье из зеленовато‑желтой тафты.
— Невеста не очень счастлива.
— Она привыкнет. В браке с моим отцом она будет часто несчастна, — сказал он.
— Саймон, сегодня ее праздник.
— Я произнесу речь в ее честь, — произнес он. — Это ее вдохновит.
Его слова застигли Хлою врасплох. Она удивленно моргнула:
— Когда ты успел написать речь?
Каждую секунду между свадебной церемонией в церкви и началом банкета фотограф‑перфекционист не переставая фотографировал невесту. Невеста, держащая цветы перед собой. Невеста, держащая цветы слегка в стороне. Невеста, нюхающая цветы. Невеста, хлопающая в ладоши, как дрессированный тюлень. Казалось, фотосессия будет длиться вечно. Слава богу, Хлоя сидела на церковной скамье и смогла на время снять туфли, хотя надеть их снова оказалось нелегко, ибо ее ноги опухли.
— На самом деле я не готовил речь. Но я помню отрывки из торжественных речей тех шаферов, которые выступали на прошлых свадьбах моего отца. — Он пожал плечами и потянулся за бокалом воды. — Пришлось изменить имена и даты, добавить пару личных историй, о которых никто ничего не слышал, — вуаля! Тост будет сладким, как сахар.
— Саймон, я не шутила, когда говорила, что… — «Хм, как зовут невесту: Бетани? Бриттани? Бранди?» — Сегодня ее день, — произнесла Хлоя.
— Называй ее «милой», — предложил Саймон, подмигнув Хлое. — Или малышкой.
Его сарказм в данном случае был объясним. Невеста была очень молода. На самом деле Хлоя не была уверена в том, что невеста достигла совершеннолетия и ей позволено употреблять шампанское.
— Она впервые стала невестой, — заговорила Хлоя. — Она влюблена. Она мечтала об этом дне в течение долгого времени, строя планы, выбирая цвет и форму свадебного торта. Под ее кроватью, вероятно, хранится полдюжины вырезок из журналов с фотографиями свадебных платьев, которые она собирала долгие годы.
Саймон сдвинул брови.
— Не бери в голову, — сказала Хлоя. — Я хочу сказать, что не следует портить нынешний торжественный момент только потому, что ты сердит на своего отца.
— Он сам все испортит. Не сегодня, но однажды он разрушит их брак, — ответил Саймон. — Он неисправим.
— Пусть поступает так, как ему хочется. Но ты не должен портить торжество.
Саймон ничего не сказал. Мгновение он теребил ручку своей суповой ложки, затем постучал ею по бокалу с водой. Звон бокала привлек внимание гостей за столом. Гости затихли.
Саймон кивнул Хлое, потом взглянул на отца:
— Эй, ты, случайно, не забыл, что должен поцеловать свою невесту? — Наклонившись к Хлое, Саймон произнес: — Ты только что стала свидетелем истинной снисходительности под давлением. Только тебе удается выявить у меня лучшие качества.
Через некоторое время Саймон провозгласил тост. Тост был простым и красноречивым, хотя не совсем искренним. Но о последнем знала только Хлоя.
Вместо того чтобы заниматься плагиатом тостов, которые произносили шаферы его отца на прошлых свадьбах, Саймон произнес следующее:
— Кто‑то однажды сказал мне, что любовь — дар, который нужно беречь. В то время я был ребенком, и не думаю, что до конца понял смысл этих слов. Но теперь я взрослый и знаю: эти слова правдивы. — Он поднял бокал. — За невесту и жениха и за то, чтобы им удалось сберечь свою любовь!
Гости повторяли его слова, послышался звон бокалов.
— Я горжусь тобой, — прошептала Хлоя, когда Саймон вернулся на свое место.
— Ты должна мной гордиться. И спасибо за поддержку.
Она нахмурилась:
— Ты однажды уже благодарил меня за поддержку — сразу после того, как от твоего отца ушла Кларисса.
Ах. Его первая мачеха и единственная женщина, которая относилась к нему как настоящая мать. Хлоя вспомнила, как Саймон поклялся тогда, что никогда больше никого не полюбит и никому не будет доверять. Хлоя сказала ему, что это несправедливо, только она была не так красноречива.
Хлоя говорила ему тогда:
— Это как шоколад. Я люблю шоколад. В прошлом году, когда у меня было расстройство желудка, меня стошнило шоколадкой, которую я съела. Если бы я стала отказываться от шоколада из‑за этого неприятного случая, то многого бы себя лишила.
— Ну и дела, тебе следовало бы работать в компании по производству поздравительных открыток, — ответил он сухо.
Но оба рассмеялись.
— Рад, что ты не воспользовался моей аналогией, — сказала она ему теперь.
— Я подумал, лучше не говорить на эту тему, раз мы собираемся ужинать.
— Ты… ты действительно считаешь, что любовь — дар, который нужно беречь?
— Да.
— Ты когда‑нибудь был влюблен?
Он повертел между пальцами ножку бокала.
— Да.
Его слова стали новостью для Хлои и удивили ее еще больше, чем его откровение насчет таинственной женщины. Был ли он влюблен в эту женщину? Вероятно, нет, так как он сказал, что они никогда не ходили друг к другу на свидания и не будут. Хлоя вспомнила всех недавних подружек Саймона.
— Кто она? — спросила Хлоя.
— Она действительно особенная женщина.
Он отвечал уклончиво, что только подогрело ее любопытство. Не сдержавшись, она спросила:
— У нее есть имя?
— Давай просто называть ее возлюбленной.
Она скрестила руки на груди:
— Как несправедливо.
— Что?
— Ты знаешь обо всех парнях, в которых я влюблялась, не говоря уже о количестве мороженого, которое я съела, расставшись с ними.
— Ты для меня открытая книга.
А он вел себя очень скрытно, что было на него совсем не похоже.
— Рассказывай же! — потребовала Хлоя.
Но, сделав глоток шампанского, Саймон промолчал.
— Боже! Пожалуйста, только не говори мне, что это ужасная Дафна Нортон.
— Что ты имеешь против Дафны?
— Она груба, эгоцентрична и… и рекламирует нижнее белье.
Саймон усмехнулся:
— Не понимаю, почему, демонстрируя нижнее белье, она становится ужасной.
— И не поймешь, — проворчала Хлоя и, так как ее бокал был пуст, взяла бокал из рук Саймона. Отпив шампанского, она сказала: — Только не Габриэла.
— А, Габриэла! — одобрительно протянул он. — Мы с ней здорово проводили время.
— Без сомнения. Эта женщина способна засунуть обе своих ноги себе за голову.
— Она очень гибкая, — согласился Саймон, довольно улыбаясь. — Она бывшая гимнастка, как ты знаешь. Училась в университете на бюджетной основе и почти обеспечила себе место в олимпийской сборной США.
Хлоя скривила губы:
— Мне не хотелось бы рассказывать, но она однажды меня домогалась.
— Она тебя не домогалась. — Он забрал у нее бокал с шампанским.
— Ну, не напрямую, но я почувствовала некую… вибрацию, исходящую от нее. Я думаю, она использовала тебя, чтобы подобраться ко мне.
Он рассмеялся:
— Хорошо, что я в нее тогда не влюбился.
— Итак, кто же она? Обычно ты ничего от меня не скрываешь.
— Она не догадывается о моих чувствах, — сказал он тихо.
— Безответная любовь, — прошептала Хлоя, вздохнув. Она считала безответную любовь очень романтичной, но только в романах. Ей было жаль своего друга. По крайней мере, в этом она себя убеждала, не обращая внимания на то, как сжалось ее сердце. — Мне очень жаль, Саймон.
— Все в порядке. — Он передал ей свой бокал. — На самом деле это к лучшему.
— Как ты можешь такое говорить?
— У нас с ней никогда не будет возможности обидеть или разочаровать друг друга.
Следующие пару часов подавали ужин. Молодожены разрезали свадебный торт, невеста по традиции бросала букет. Хлое удалось оказаться в другом зале во время последнего события.
На свадьбе сестры Фрэнни Хлоя получила ушиб ребер после того, как ее двоюродная сестра Мэрилин рванула вперед, желая поймать букет, брошенный невестой. Мэрилин поймала букет и… приземлилась на Хлою.
Данный инцидент стал семейным преданием и был сохранен для будущих поколений, так как видео, снятое на видеокамеру мобильного телефона, было выложено в Интернет. Последний раз, когда Хлоя просматривала это видео, количество его просмотров в Интернете равнялось четырем тысячам семидесяти пяти. Однажды на улице ее даже узнала девочка‑турист, которая, показав на нее пальцем, взволнованно закричала подружкам: