— М-м, — простонал он, держась за ее лодыжки, и придвинулся ближе, — какая красота!
С Эвой надо поосторожнее. Однажды он попробовал быть грубым, и с ней случилась истерика. Это было неприятное зрелище.
Она протянула к нему руки.
Оставив этот жест без ответа, он нагнулся к ее грудям и взвесил в ладонях их щедрую плоть. Слава Богу, хирург позаботился об эффекте тяжести.
Эва шутливо шлепнула Лароуза по рукам.
— Не трогай, шалунишка! Ты слишком торопишься. «Да, тороплюсь, — подумал Тайсон. — Но не по той причине, о которой ты думаешь».
— Я же говорила: ты не захочешь целоваться со мной, когда от меня пахнет алкоголем. — Она выпятила губы, и он увидел паутинку морщин вокруг ее рта. — Так и есть. Что ж, придется тебя перевоспитать.
Она макнула пальцы в рюмку и смочила коньяком свои соски.
— Мы оба знаем, что есть вещи, от которых ты ни за что не удержишься. — Она хотела положить руку себе между ног, но он ее остановил. — Отпусти мою руку!
Ладно, пусть будет, как она хочет!
— Если ты это сделаешь, то захочешь, чтобы я тебя остановил. Я о тебе же забочусь, милая.
Пока она думала над его словами, Тайсон подался вперед и прикусил ее сосок. Она захихикала тонким голоском и замахала руками, как будто хотела его отогнать. Однако, размахивая руками, она одновременно выпутывалась из платья и наконец, полностью раздевшись, легла спиной на стол.
Близость с Эвой начинала тяготить Тайсона, с каждым разом вызывая все большую скуку. Однако он свел вместе ее груди и начал их разминать, воображая, что Эва — это незнакомка, с которой он только что повстречался на вечеринке. Совсем молоденькая девочка, которой нет и двадцати, с острыми розовыми сосками. Вокруг нее увивались все приглашенные мужчины, но она нашла способ остаться наедине с Тайсоном и привела его сюда, в дом ее родителей. Он был здесь впервые. Она торопится — вот-вот вернутся ее родители, — но вся изнывает от страсти к нему, наполняется влагой и корчится: еще ни с одним мужчиной ей не было так хорошо.
— Мне больно!
— Доверься мне, милая, — проговорил Тайсон, обливаясь потом. Скоро она привыкнет и каждый раз будет молить о том, чтобы он сделал ей больно. — У тебя такая красивая грудь! — Расставив ноги, он зажал между ними ее бедра и порвал платье по плечевым швам. Надо учить молодых уважению к старшим!
— Мое платье? — Она хлестнула его по лицу. — Ты испортил мое любимое платье!
— Я куплю тебе новое.
Тайсон принялся посасывать ее соски. Просунув руки под мягкие ягодицы, он сомкнул пальцы на нежной ложбинке.
— Что с тобой? Прекрати! Прекрати немедленно, Тайсон Лароуз!
— Делай, что я тебе говорю… — Он ущипнул Эву и еще больше возбудился от ее крика. — Слушайся меня, милая, и мы с тобой поладим.
Неожиданно она рванулась назад и ударила его по губам. Он ощутил вкус крови.
Тайсон разодрал ее платье дальше и отшвырнул его в сторону. Она осталась в одних чулках — так ему больше нравилось — и, привстав со стола, ткнула свою грудь ему в лицо.
Тайсон схватил Эву за волосы и укусил в губы. Она взвыла и укусила его в ответ. Не отрываясь от ее губ, он сумел высвободить руку и расстегнуть брюки. Потом он отпустил женщину — всего на секунду, — чтобы сесть в кресло.
Один рывок — и она у него на коленях.
В то же мгновение он вошел в нее и яростно задвигал бедрами. Она кричала, впившись в его плечи.
— В первый раз всегда кричат, — проговорил он задыхаясь.
Она влепила ему вторую затрещину. Он смутно почувствовал, что удар пришелся по уху.
— Ты за это заплатишь! — истерически выкрикнула Эва. — Я накажу тебя. Ты будешь моим вечным должником, и я возьму с тебя долг.
— Что ты возьмешь, малышка? — Он громко засмеялся, схватил Эву за талию и опять вошел в нее. — Вот это? Ты это хочешь от меня получить? Ну попробуй.
Он очень осторожно сомкнул руки на ее горле и начал давить. Она резко выдохнула.
— Не надо… Ты… Ох, Тайсон!
— Да. Ох, Тайсон. — Он сдавил чуть сильнее. Ее женская плоть судорожно сжалась — еще и еще раз. — О да, малышка. Ты все схватываешь на лету, малышка. Давай, давай, давай! — Ощутив пронзительное удовольствие, он убрал руки с ее шеи.
— Погоди, Тайсон. Я еще до тебя доберусь! Ты мой должник на всю жизнь. А-ах! Черт возьми, Тайсон! А-а, да! Черт возьми!
Он обнимал ее и впивался зубами ей в плечо. Так долго его возбуждение, пожалуй, еще никогда не длилось.
Грудь Тайсона приподнялась, он разом выпустил всю свою энергию.
Касаясь ногами пола, Эва продолжала скакать на нем, умоляя:
— Давай, Тайсон, ну давай же!
Наконец она тоже кончила и, вся потная, рухнула на него.
Комната наполнилась их хриплым дыханием.
Она уткнулась лицом ему в плечо и довольно замурлыкала.
Постепенно его затуманенный, лихорадочный мозг начал проясняться. Женщина, которая сидела на нем верхом и в которой медленно сморщивался его пенис, — не восемнадцатилетняя девочка. Это миссис Эва Келхаун, мать Далласа и Фенси Келхаун, и он сделал с ней все, что хотел.
Тайсон привлек ее к себе и поцеловал в висок.
— Милая, хорошая, — сказал он, — а теперь нам пора поговорить.
Раздался щелчок — это открылась дверь ванной комнаты, примыкавшей к его кабинету. Тайсон всеми фибрами души ненавидел человека, который сейчас входил в комнату, но не дал ненависти проступить на своем лице.
Эва не слышала шагов.
— Давай ляжем на кушетку, — предложила она. — Ведь мы можем остаться сегодня подольше, да? Я хочу еще раз, мой сладкий. Ты просто великолепен!
Тайсон провел рукой по ее спине и круглым ягодицам, потом посмотрел на отца.
Не отрывая глаз от Эвы, Картер поднял рюмку, которую она оставила на столе, и залпом выпил остатки ее коньяка.
— Эва, милая, нам нужно поговорить, — повторил Тайсон, посмотрев в налившиеся кровью глаза Картера Лароуза.
Высокий, с редкими седыми волосами, строго зачесанными с высокого лба, Картер не утратил своей распутной утонченности.
Поглаживая Тайсона по щекам, Эва покрутила бедрами и сказала:
— Не сейчас. Я еще не готова разговаривать.
— Даже насчет тех слухов?
— Не представляю, откуда они пошли. Даллас ничего не скажет, но мне кажется, это как-то связано с Уорреном. Все началось после той ужасной истории, о которой до сих пор говорят.
— Когда разбился его самолет и сам он рассыпался на миллион мелких кусочков?
— Да.
Тайсон видел непроницаемое лицо отца и боролся с желанием спросить его мнение. Но Картер сам спланировал этот вечер, и вопросы сверх программы исключались.
Они с отцом впервые объединили свои усилия для достижения какой-то цели. Всю жизнь Тайсон существовал как бы вне поле зрения Картера. О причинах думать не хотелось. Тайсон мечтал об одном: чтобы отец сдержал обещание и помог ему добиться того, что принадлежало ему по праву.
— Я хочу еще раз заняться любовью. — Эва наконец села, нагнулась, чтобы поцеловать его в грудь, и запустила пальцы в их спутанные волосы между своих ног. — Ну давай же, Тайсон!
Он сидел совершенно неподвижно и в упор смотрел на Картера Лароуза.
Эва медленно подняла голову, увидела лицо Тайсона и резко оглянулась через плечо.
Он ожидал удивленного возгласа, но его не последовало.
— Картер, — произнесла она тихо, почти шепотом, и попыталась прикрыть руками грудь. Эффект получился обратным: ее маленькие ладошки с растопыренными пальцами лишь привлекли внимание к пышным округлостям.
— Добрый вечер, Эва, — официальным тоном сказал Картер — на лице его не было даже намека на улыбку — и пристально посмотрел на обнаженную женщину. — Давненько мы не виделись.
Она шумно сглотнула.
— Это отвратительно!
— Не вижу ничего отвратительного, — возразил он, подходя ближе. — Ты всегда была потрясающей женщиной, такой и осталась.
— Уходи! Тайсон, пусть он уйдет. Он на меня смотрит.
— А тебе что, не нравится? Странно. Раньше было по-другому. Помнится, ты охотно раздевалась передо мной и не хотела от меня уходить. Правда, в те времена ты предпочитала постель. Или задние сиденья машин.
— Замолчи! — Лицо ее сделалось пунцовым. — Зачем ты пришел?
— Меня пригласил Тайсон. Похоже, он думает, что я мог бы ему помочь. И себе заодно. Мне не очень сладко живется, Эва. И виновата в этом ты.
— Дай мне свою рубашку, — попросила Эва Тайсона, — я не могу этого вынести.
Тайсон не стал упираться: у него уже пропало желание унижать ее.
— Сиди тихо, — велел он ей намеренно резко, — и слушай. Будешь делать то, что мы тебе скажем, если хочешь, чтобы все обошлось.
— Мне больше нравилось, когда ты была костлявой. — Неожиданно для Тайсона Картер протянул руку и откинул волосы с плеч Эвы. — Когда мы были детьми, ты мне тоже нравилась. Но у Бифа было больше денег.
Эва вскинула подбородок, но Тайсон видел, как блестят ее глаза.
— Биф был богат. У тебя вряд ли были деньги, а то, что у тебя действительно было, ты не берегла. Дурная привычка. Мой папа предупреждал меня, что у тебя дурные привычки, и он оказался прав. Ты взяла деньги, которые дал тебе твой отец, — продолжал Картер, — поженила их на деньгах Бифа и зажила счастливо. Почти счастливо. Но ты вернулась ко мне, потому что дала слово. Ведь мы собирались пожениться, помнишь?
— Нет, — сказала она и вздрогнула, чувствуя, как ускользает от нее Тайсон. — Мы были детьми, а детские клятвы ничего не значат.
— Это для тебя, но не для меня.
— Ты довольно быстро женился на Мельвире.
На этот раз вздрогнул Тайсон. Ему не хотелось думать о матери сейчас, в этой комнате, когда на нем сидела эта голая женщина. Он чувствовал себя предателем. Мельвира Лароуз достаточно натерпелась от Келхаунов.
— Да, Картер, женился, — повторила Эва, не дождавшись от него ответа.
Картер посмотрел ей в лицо, потом опустил взгляд на грудь и там его задержал.
— Давай не будем трогать Мельвиру. Ты же не хочешь, чтобы кто-то еще узнал о том, что ты делала сегодня вечером в этом кабинете.