Тереза не пошла спать, а осталась в кабинете, просматривая сотни писем и контрактов. Часа через два Мойра, которой не удавалось уснуть, тихо спустилась вниз и заметила под дверью свет. Она приоткрыла дверь и заглянула в кабинет.
— Что ты делаешь? Тебе тоже не спится?
Тереза сидела за столом, утонув в бумагах. Весь кабинет был завален папками и разрозненными документами.
— Кошмар! На то, чтобы разобраться в этих бумагах, уйдут недели. Но зато я нашла завещание. Хочешь посмеяться?
Мойра закрыла дверь и взяла в руки завещание.
— Послушай, я точно знаю, что у Фредерико были наличные и акции, так почему я не могу получить его деньги?
— Дон Роберто назвал Фредерико, Альфредо и Константино своими душеприказчиками и главными бенефициариями, они же являются его наследниками, а если Грациелла переживет сыновей, то наследницей становится она. Поскольку все трое умерли, все наследство переходит к Грациелле.
— Ты хочешь сказать, что мой муж мне ничего не оставил?
— О нет, напротив, ты его бенефициарий, но не единственная наследница. Имелось в виду, что братья должны прежде всего позаботиться о семье.
— Выходит, Фредерико оставил деньги и тебе тоже?
Тереза поправила на носу очки.
— Ладно, Мойра, не играй со мной в эти игры, мы все взрослые люди. Если хочешь, чтобы от тебя была какая-то польза, лучше передавай мне вон те связки бумаг в хронологическом порядке. Видишь, там сверху написан год: восемьдесят восьмой, восемьдесят седьмой, восемьдесят шестой… Я пытаюсь понять, с чем мы в результате останемся.
Мойра наклонилась к Терезе:
— Можно тебя кое о чем спросить? Когда папа решил выступить свидетелем на суде, он сделал это ради Майкла? Потому что Пол Каролла его убил? Я теперь об этом знаю, но мне все еще… — Мойра замялась.
Тереза сняла очки и устало потерла лоб.
— Что «все еще», Мойра?
— Я не понимаю, зачем убили всех? И кто? Что-то непохоже, чтобы копы очень спешили найти убийц наших мужчин, они нас даже не допросили. А ведь этот чертов Каролла не мог их убить, поскольку сидел в тюрьме!
— Мойра, нас просто использовали для устрашения всех остальных, кто хотя бы подумывает о том, чтобы заговорить.
Мойра почувствовала слабость в ногах. Тереза снова надела очки и вернулась к работе. Перебирая бумаги, она пробормотала:
— Они сложили счета вместе с платежками, и в результате я даже не могу понять, сколько человек еще находится у нас на содержании. Мойра, как ты себя чувствуешь?
— Я в порядке, просто… я впервые услышала все это. Как ты думаешь, нас не собираются преследовать? Ну… то есть если мы начнем влезать в эти дела, интересоваться бумагами и все такое?
Тереза рассмеялась:
— Нет, Мойра, мы всего лишь женщины. Сердцем семьи были мужчины, и это сердце вырезано. Не осталось никого, чтобы отомстить за убийства или продолжить дело, которое начал папа. Нам придется носить траур до самой смерти и держать рот на замке.
Тереза стала просматривать очередную подшивку. Мойра обратила внимание, что она перевернула страницу, потом вернулась назад. Тереза прищурилась и постучала ногтем по папке.
— Странно, вот это — предложение о покупке фабрики кафельной плитки, датированное маем восемьдесят пятого. А здесь, — она порылась на столе и взяла в руки другой лист гербовой бумаги, густо заполненный машинописным текстом, — предложение купить ту же фабрику, с которым к Домино обратились два года спустя. Цена ниже первоначальной. Как раз под твоим локтем лежат приходно-расходные книги по продажам и экспортные заказы. Фабрика два года нормально работала, бизнес расширялся. Почему же они предложили меньшую цену? Похоже, Домино это тоже насторожило. Предложения поступили от некоего Витторио Розалеса. Пытаясь найти его координаты, я все перерыла, но не нашла ничего, кроме номера абонентского ящика в Риме. Кстати, на всех контрактах в правом верхнем углу что-то начертано рукой Домино. Что бы это значило? — Тереза протянула Мойре текст контракта. — Надпись подчеркнута да еще и обведена красным фломастером. Как ты думаешь, что тут написано?
Мойра взяла лист бумаги и поднесла его поближе к лампе.
— По-моему, тут написано «Паролла».
— А я думаю, Каролла.
Обе женщины вздрогнули и повернулись на голос. Они не слышали, как София открыла дверь в кабинет.
— Мне не спалось, — сказала она, как будто извиняясь за свое вторжение.
Тереза сняла очки и потерла глаза.
— Большинство готовых контрактов, которые остается только подписать, и те, на которых уже стоят подписи Грациеллы и нового поверенного, написаны на имя Витторио Розалеса. Ты когда-нибудь о нем слышала?
София отрицательно покачала головой. Тереза в задумчивости пососала дужку очков.
— Думаю, мы наткнулись на что-то важное. Этот Розалес может служить ширмой для Кароллы.
— Что? Ты серьезно?
— Абсолютно. Меня навели на эту мысль пометки Домино, сама посмотри. Видишь надпись в правом верхнем углу? Как по-твоему, разве это не «П. Каролла»?
София взглянула на документ и согласилась. От волнения и нервного напряжения Тереза даже задрожала.
— Если я права, значит, у Кароллы были весьма серьезные мотивы убивать наших мужчин. Он начал скупать наши компании еще до своего ареста и, как видите, продолжал заниматься этим, даже сидя в тюрьме. Посмотрите на даты. Прокурор сказал, он сомневается, что убийства наших мужчин заказал Пол Каролла. Говорит, у него были основания желать смерти дона Роберто, так как тот давал против него показания, а Альфредо, Константино и Фредерико не могли выступать свидетелями, значит, их и убивать незачем.
София сжала кулаки.
— Мои малыши точно не были свидетелями.
Тереза кивнула:
— Верно, так зачем их всех убили? Это кажется бессмысленным. И полицейские, и прокурор твердят, что нашу семью истребили в устрашение всем потенциальным свидетелям, и мы им поверили. Но если Пол Каролла задумал прибрать к рукам все компании Лучано… Если бы доказать, что Витторио Розалес — его подставное лицо.
— Как мы можем это доказать?
— А вот как. — Тереза взяла в руки один из контрактов. — Проверим единственный адрес, который у нас есть, абонентский ящик в Риме. Но нужно действовать безотлагательно, потому что все эти документы готовы к оплате. Завтра мы отзовем доверенность, чтобы выиграть время.
София сложила руки на груди.
— А если другие семьи узнают, что за этим стоит Каролла, они не примут ответные меры?
Тереза пожала плечами, быстро считая что-то на калькуляторе.
— Когда, если… Пока мы затронули только часть проблемы. Сейчас меня больше заботит другое: необходимо проследить путь так называемых ликвидных активов, которые находились на Сицилии.
— Мама рассказывала, что однажды, вернувшись на виллу, застала в кабинете дона Роберто Домино с тремя американцами. По словам Домино, они работали на папу в Америке. Тогда какие-то документы были изъяты, а какие-то сожжены. Если они имели или могли получить доступ к деньгам дона, то они их забрали, и мы ничего не можем поделать или доказать.
— София, ты говоришь о наличных, — возразила Тереза, — а меня интересуют деньги, исчезнувшие отсюда, с Сицилии. И речь идет не о сотнях, а о тысячах долларов. Может, где-нибудь в этих залежах мы сумеем найти реквизиты нашего счета в швейцарском банке. Чем больше я вникаю в бумаги старого Домино, тем больше убеждаюсь, что он пытался спасти наше наследство и он был далеко не дураком. Эта система круговорота денег возникла не случайно, таким образом он пытался не допустить, чтобы на наше наследство наложили лапу…
Мойра подошла к Софии поближе и, как обычно с опозданием на две-три фразы, задала вопрос:
— Под другими семьями ты подразумеваешь тех, которые имели долю по завещанию дона?
София украдкой переглянулась с Терезой.
— Да.
— Тогда как понимать слова «ответные меры»?
София, которая в это время рылась в одном из ящиков, пропустила вопрос мимо ушей.
— Тереза, ты не знаешь, есть еще ящики с личными бумагами Домино?
— Есть, четыре стоят возле меня, и еще один — в углу, в том всякий хлам, старые дневники и все такое.
София выпрямилась и налетела на Мойру.
— Извини.
— Так что ты имела в виду?
Тереза пальцем поманила Мойру к себе.
— Мойра, то, что сейчас скажу, я повторять не буду. Когда дон Роберто умер, Организация, к которой он принадлежал, взяла свою долю. Они не ждали официального завещания, а просто протянули руки и взяли, что нужно. Ясно? А если они узнают, что бывшие владения Лучано принадлежат Полу Каролле, он станет очень могущественным человеком. Понимаешь?
Мойра задумчиво надула губы.
— Ладно, до сих пор мне понятно. Но если то, что принадлежит нам, стоит так дорого, почему эти «другие семьи» не предлагают нам хорошие деньги?
Тереза вздохнула:
— Потому, Мойра, что Пол Каролла, он же Витторио Розалес, заполучил все первым. Папа годами продавал имущество небольшими частями, не зная, что продает Каролле.
— Так мы получим его назад?
— Не наличные деньги, их мы можем никогда не найти, но у нас еще будет что продать.
Мойра кивнула. Похлопав по ближайшей к себе стопке с документами, она спросила:
— Как ты думаешь, сколько все это может стоить?
Тереза пожала плечами.
— Кто знает, может, десять миллионов, может, пятнадцать.
— Долларов или лир?
— Долларов, Мойра, долларов! Будь так любезна, отойди и не загораживай свет, мне нужно работать.
Мойра усмехнулась:
— Что ж, это гораздо лучше, чем я думала. А ты что скажешь, София?
София, не желая быть грубой, довольно резко попросила Мойру отойти в сторону: в ящике с самого верха оказались старые дневники Домино. С бешено бьющимся сердцем она принялась перебирать тетради с датой на обложке: тысяча девятьсот восьмидесятый, тысяча девятьсот семьдесят девятый, тысяча девятьсот семьдесят шестой…
— София, я выписала для тебя номер абонентского ящика Розалеса, — сказала Тереза.