Я объяснил Полу, что его врач должен будет назначить ему биохимические тесты для измерения в крови уровня серотонина, а также продуктов распада нейромедиаторов, что поможет оценить функционирование гена МАОА. Также я порекомендовал ему прочитать статью, в которой люди с низкоактивным геном МАОА сообщали об ослаблении симптомов после приема селективного ингибитора обратного захвата серотонина (СИОЗС), – например, флуоксетина или «Прозака». Если ген MAOA работает недостаточно хорошо, то в синапсах между нейронами возникает более высокая концентрация нейротрансмиттеров (в частности, серотонина). На первый взгляд кажется, будто люди, попавшие в такую же ситуацию, как Пол, меньше всего нуждаются в СИОЗС, который заметно увеличивает количество доступного серотонина, однако же в статье утверждалось, что, как ни парадоксально, прием СИОЗС действительно смягчает симптомы.
Затем я сказал Полу вот что:
– Я не хочу кривить душой и считаю своим долгом сообщить, что вы, возможно, так никогда и не узнаете, как именно функционирует ваш ген МАОА.
– А как же две мои дочери? Мне надо о них беспокоиться? – спросил он.
– Скорее всего, нет. Поскольку ген МАОА находится на Х-хромосоме и поскольку ваши дочери имеют более одной копии, то они, по всей вероятности, окажутся под защитой, даже если унаследованный от вас ген не будет работать. Вот почему в описанной Бруннером семье агрессию проявляли только мужчины, хотя некоторые женщины и унаследовали ту же самую копию мутантного гена МАОА.
– Это как с дальтонизмом? Ведь я дальтоник, а мои дочери – нет.
– Все верно, – ответил я. – Ваших с женой дочерей защищает еще одна копия Х-хромосомы, и клетки их мозга могут полагаться на Х-хромосому с рабочей копией гена МАОА. А вот у вас, Пол, как у мужчины, таких вариантов попросту нет.
Конечно, я понимал, что Пол надеялся на более определенный ответ. Я попытался наметить наилучший способ действий на случай, если он захочет продолжить заниматься этим вопросом. Через несколько месяцев мне позвонила помощница Пола. Пол попросил ее сообщить мне, что ему стало намного лучше. Самому убедиться в том, помогает или нет назначенный врачом СИОЗС решить проблему с версией гена МАОА, которую унаследовал Пол, я не мог, но был очень рад этим новостям.
Рассуждая о невообразимой запутанности человеческого поведения, мы все еще не знаем, как именно гены объединяются и взаимодействуют с окружающей средой, и потому не в состоянии оценить эффекты их воздействия. Зато мы зачастую понимаем или даже можем предсказать, что происходит – или произойдет, – когда что-то идет не так, о чем убедительно свидетельствует исследование Бруннером насильственного и импульсивного поведения мужчин.
Во время Вьетнамской войны буддийский монах Вьет Тонг пережил серьезную травму. Он тоже обладал низкоактивным вариантом гена МАОА. В его словах, по моему мнению, заключена вся суть поведенческой генетики: «Каждый человек рождается с хорошими и плохими чертами характера, и это делает нас людьми. Но ничто в жизни не высечено на камне, наше будущее постоянно меняется, и то, что мы делаем сегодня, влияет на наше завтра».
Часто мужчинам приходится больше трудиться, чтобы справиться с тем жребием, который выпал на их долю благодаря генетике. Это особенно верно в отношении сотен генов, которые находятся на Х-хромосоме, поскольку многие из них участвуют в формировании и функционировании мозга. И это именно то, что увидел Бруннер в описанной им семье.
Случай Пола в очередной раз напомнил мне, что женщины, в отличие от мужчин, изначально обладают способностью модулировать свое поведение образом, встроенным в их генетику. Мозг всех генетических мужчин использует одну и ту же Х-хромосому, вот почему у такого большого числа мужчин имеются Х-сцепленные интеллектуальные нарушения. С другой стороны, мозг генетических женщин использует генетическую информацию от двух Х-хромосом. Это означает, что если мужчина унаследовал на своей Х-хромосоме тот вариант гена, который влияет на поведение, например, вызывающий синдром Бруннера, – он (этот вариант гена) непременно окажется задействован. Женщины же редко, практически никогда, не страдают синдромом Бруннера. Способность использовать более одной Х-хромосомы помогает им ослабить любые негативные последствия наличия мутации на любой из своих Х-хромосом.
У женщин имеются генетические варианты. Я считаю, что именно этим скрытым механизмом объясняется то, почему у генетических мужчин настолько часто отмечаются такие состояния, как РАС, умственная отсталость и множество других задержек развития. А вот в мозге у генетических женщин имеются две разные постоянно активные Х-хромосомы, и поэтому женщины могут лучше справляться с последствиями мутаций в генах, таких как МАОА.
Именно это отсутствие как генетических вариантов, так и клеточной кооперации создает условия для того, чтобы у XY-мужчины было такое количество разнообразных уязвимых мест наподобие тех, что описаны выше. Женщинам легче – они обладают мощным генетическим даром, позволяющим им делать куда более удачный генетический выбор.
Глава 4. Выносливость: как женщины переживают мужчин
Террасы центра для пожилых людей «Бэйкрест» (Северное Торонто, Канада) заполнены его бодрыми и энергичными обитателями. Ничто здесь не напоминает о скоротечности человеческой жизни. Повсюду царит оживление, а день расписан буквально по минутам – для каждого находится дело по душе. Постояльцы «Бэйкреста» рассказывают, что то, чем они занимаются, не только осмысленно, но и способствует развитию тех или иных новых навыков. Некоторые из тамошних обитателей и думать не думали, что овладеют ими в таком преклонном возрасте.
Наши предки, конечно же, не предполагали, что будущее может сулить им и долголетие, и относительно хорошее здоровье. Однако, судя по «Бэйкресту» и другим многочисленным геронтологическим центрам по всему миру, сегодня дело обстоит именно так.
Ожидаемая продолжительность жизни постепенно значительно возросла. Так, в Японии в настоящее время проживает огромное количество людей, достигших весьма почтенного возраста: ожидаемая продолжительность жизни составляет здесь 84,2 года. Даже в Афганистане, стране, в которой ожидаемая продолжительность жизни одна из самых низких, данный показатель колеблется около 62,7 года. Это гораздо, гораздо больше, чем у лондонца XVII века, средняя продолжительность жизни которого составляла всего лишь примерно 35 лет[15].
Что ж, давайте, не забывая обо всех наших достижениях в том, что касается заботы о пожилых людях, присмотримся повнимательнее к постояльцам «Бэйкреста». Заметили, кого на террасах больше? Правильно. Женщин!
Наше коллективное прошлое пыталось убедить нас в том, будто смерть одинаковым образом ведет себя по отношению к обоим полам. Мы слишком отвлекались на окружавшие нас ежедневные страдания, чтобы заметить, что на самом деле старуха с косой делает различие между полами. На протяжении всей человеческой истории голод, эпидемии, насилие и климатические потрясения приходили и уходили, и женщины всегда переживали мужчин. Именно так: не было ни единого века в истории, чтобы человечество не настигало то или иное великое бедствие – экологическое, микробное либо то и другое вместе, – и всякий раз генетические женщины «одолевали» мужчин.
В книге, опубликованной в 1662 году под названием «Естественные и политические наблюдения, сделанные над списками умерших», англичанин Джон Граунт представил первое статистическое доказательство того, что женщины живут дольше мужчин. Как любитель статистики и демограф он изучал муниципальные записи о смерти из лондонских приходов.
В XVII веке в Лондоне, где жил Граунт, смерть собирала обильнейшую жатву. Считается, что во время Великой лондонской чумы (1665–1666) от этой болезни погибло около четверти населения города. Никто точно не знал, почему одни годы хуже других. Чтобы отследить и даже предсказать случаи преждевременной кончины, приходы, в рамках оказания благотворительной помощи, наняли нескольких храбрых пожилых женщин, прозванных «искательницами»: они должны были осматривать недавно умерших и определять причину их смерти.
Такая деятельность была очень важна, ибо власти получали возможность заранее проведать о грядущей чуме или каком-то ином бедствии. Приходские клерки продавали эту информацию лондонцам XVII века, а те охотно платили за привилегию знать, когда и откуда может нагрянуть смерть. Эти документы, известные как «Списки умерших», можно было или приобретать поштучно, или еженедельно получать по подписке (в последнем случае цена была ниже). В списках указывалось еженедельное количество всех похорон и крестин – на основании данных из приходских книг.
Некоторые типографии даже публиковали число умерших от чумы в Лондоне за прошлые годы, чтобы обратить внимание публики на то, что смертность носит сезонный характер, а пик ее приходится на лето. Благодаря этому внимательные читатели «Списков умерших» могли сравнивать цифры, то есть видеть тенденцию. Если сегодня мы, принимая решения о тех или иных инвестициях, полагаемся на ежеквартальные финансовые отчеты, то тогда лондонцы полагались на эти реестры, чтобы инвестировать в жизнь и вовремя убраться из города при приближении к нему Мрачного Жнеца.
Граунт, тоже опиравшийся на сведения из реестров, довольно быстро обнаружил, что, когда дело касается ожидаемой продолжительности жизни, существует значительное расхождение между мужчинами и женщинами. В те времена никому и в голову не приходило задумываться о том, есть ли между полами разница в продолжительности жизни. Люди жили тогда в среднем по тридцать пять лет; мужчины занимали господствующее положение во всех сферах жизни и в целом считались представителями более сильной и более здоровой половины человечества.
Англичанин Эдмунд Галлей (тот самый, который успешно предсказал возвращение кометы, носящей теперь его имя) тоже, подобно Граунту, сосредоточился на исследовании долголетия и в 1693 году опубликовал свои выводы в «Философских трудах Королевского общества». Его таблица жизни основывалась на демографической статистике 1687–1691 гг. города Бреслау (ныне польский город Вроцлав). Галлей, в отличие от Граунта, объединил данные о выживаемости мужчин и женщин и обнаружил, что с возрастом общая выживаемость уменьшается.