Этого здесь не было и нет. Здесь все для тебя и про тебя. Да, не бесплатно. И каждая женщина решает для себя, что она может себе позволить. Но я не сомневаюсь, что что-то может позволить каждая.
А мы наконец-то поднялись по лестнице на четвертый этаж, под самую крышу.
– Наталья Николаевна вас уже ждет.
Я, конечно, уже рисовала себе Гудвина великого и ужасного. Но, скорее всего, все же красивого. Гудвин, в моем представлении, должен был быть с идеальным лицом – маской, совершенно не соответствующей пожилой грузной женщине с не очень спортивной фигурой, слегка уставшей, но очень авторитарной. На голове начес, на стуле сумка Биркин. Кабинет в стиле Версаче, в прихожей все стоят по стойке смирно.
То есть когда все, кланяясь и слегка отступая, наконец-то открыли дверь кабинета, я решила, что и не кабинет это вовсе. Еще одно место для ожидания. Я же устала по кабинетам-то бегать, тут я немножко еще посижу и подожду того самого Гудвина. Видимо, я должна была еще немного понастраиваться и наполняться почтением. В комнате суетилась молодая девушка, расставляла чашки, улыбаясь мне, спрашивала, все ли мне понравилось, удобно ли мне сидеть и какой чай я буду пить.
Я ей, конечно же, тоже мило улыбалась, отметив про себя, ну вот и секретарь у Натальи Николаевны тоже милая, и сказала, я уж подожду вашего директора, с ней и выберем, что я буду пить, и что девушка уже может перестать суетиться. Все уже и так достаточно красиво и изысканно. Уж не знаю, какой у вас директор, но от клиники я в восторге.
– А я и есть директор, – мило улыбнулась мне девушка.
Я вскочила со стула, начала ей судорожно жать руку, а Наталья Николаевна, не давая мне вставить слово, опять вслед за поэтажными девушками продолжила рассказ, как она любит мои книги, буквально живет по ним уже много лет. Я, конечно, опять поинтересовалась (никак не могу избавиться от дурацкой привычки), где же она их достала.
– Да в магазине же. В Доме книги на Арбате. От нас тут два шага. Я туда захаживаю в обеденный перерыв.
До меня наконец-то дошло, что это и есть кабинет директора, строгий и деловой, а чашки расставляет сейчас сама Наталья Николаевна. Вот такая, как она есть. И, присмотревшись, я поняла, что это совсем даже не девочка-подросток, скорее всего, ей уже ближе к сорока. Но возраст может разгадать только писатель-психолог. А так-то – тридцать лет. Сияющая, улыбчивая, легкая, с идеальной точеной фигурой.
Господи, ну почему меня не учит жизнь? Был у меня такой случай в моей биографии. Приехали мы с немецким коллегой на один завод в Баварии. Переговоры предстояли сложные, первое знакомство с руководителем предприятия. О нем ходили легенды: жесткий, своенравный, очень талантливый, бескомпромиссный. Мне во что бы то ни стало нужно было его обаять и доказать, что он должен для работы с Россией выбрать обязательно нашу фирму. Очень нам нужен был такой партнер, в группу поддержки я пригласила другого немецкого фирмача, чтобы тот меня подстраховал.
И вот входим мы в помещение завода, навстречу нам двое. Один в костюме-тройке, в очках и с бородкой, второй в не очень чистом джинсовом костюме, под ним футболка, которую никто и никогда не гладил, седые длинные волосы вились мелким бесом.
Я тут же выступаю вперед, протягиваю руку тому, который в костюме, и начинаю рассказывать, как счастлива его видеть и что я его именно таким и представляла. Говорю долго и подробно. Думаю, пусть он подивится, как я умею по-немецки, это, между прочим, большая редкость. Тот, который в очках, с непроницаемым лицом жмет мне руку, все остальные молчат. Ну молчат и молчат. Значит, им нравится. Я, закончив спич, поворачиваюсь, очень довольная собой, ко второму, кудрявому. Тоже ему улыбаясь. А что? Я всегда всем улыбаюсь. Причем одинаково. Я человек воспитанный.
Кудрявый жмет мне руку и говорит:
– Вообще-то, директор – это я.
Потом я все спрашивала немца, с которым приехала:
– Почему ты молчал? Зачем дал мне так опозориться?!
– А что я мог уже сделать? Ты так вдохновенно говорила… И потом, это же ваш бизнес. И ты вроде как бизнесмен. Так что уж давай сама.
Кстати, договориться мне все же удалось. Оказывается, наш кудрявый рокер еще и любил эпатировать. И я тут была не первая. И ему в том числе интересно было посмотреть, как я буду из этой ситуации выкручиваться.
Я не оправдывалась и не падала ниц. Но я сказала, что никогда не видела такого молодого директора. Опять же сказала искренне и от души.
И чтоб уж закрыть тему на сегодня про того самого немца, приведу одну притчу.
Ученик спросил:
– Учитель, скажи, как должен одеваться продавец? Мы тут недавно спорили с друзьями, и одни говорят, что продавец всегда должен выглядеть так, словно он собрался в гости, а другие, – что главное – это аккуратность и опрятность.
– Ну а сам-то ты как считаешь? – спросил Учитель.
– Я склонен согласиться с первыми, ведь, тогда у всех будет впечатление, что продавец успешен, и ему будут больше доверять.
– В твоих словах есть истина. Это хороший вариант, но, может быть, не лучший. Вспомни, мы говорили о том, что продавец всегда должен быть своим, близким для покупателя человеком. И если он не сможет встать с ним рядом, а будет всегда стараться приподняться повыше, то едва ли будет продавать этому покупателю много и долго.
Ученик, спрашивавший про одежду, впоследствии стал большим начальником в своей фирме. Рассказывали о его забавной особенности: когда приходил посетитель, секретарь подавал условный сигнал, и бывший ученик быстро переодевался так, чтобы не сильно отличаться одеждой от посетителя. Рассказывали также, что, когда Учитель услышал об этом, он сильно смеялся. В ответ на вопрос, что же его так развеселило, Учитель сказал:
– Я представил, что к нему в гости зашел Император!
Совет
Одежда важна. Это я сейчас про немецкого директора. Он же, между прочим, ждал делегацию из дружественной страны. Почему же было не надеть хотя бы брюки и рубашку?! Я уважаю мужчин, которые приходят на встречу в белой сорочке. Именно в белой. Этим они подчеркивают важность момента и особенное отношение к гостю. Согласитесь, всегда приятно.
6. Что едят женщины, которые привыкли за собой следить
– Вы же голодная? Сейчас я вас буду кормить.
Вот, думаю, какая приятная женщина. Во всех отношениях. Обо всем позаботилась. И клинику показала, и поняла, что я тут пешком по этажам уже минут сорок прыгаю. Ясное дело, утомилась. Перекусить и вправду совсем бы даже не помешало.
На столе уже стояли несколько красивых блюд. Одно с ягодами: малина, голубика. Художник бы позавидовал насыщенности цветов и оформлению тарелки. Второе блюдо было оформлено орешками. И тоже красиво выложенные грецкие орехи, лесные и кешью очень живописно вписывались в интерьер.
– Вы какой чай предпочитаете? Но я бы вам посоветовала гречишный. Вы знаете, сколько в нем пользы? Вы какой обычно чай пьете?
– Знаете, раньше пила зеленый, а сейчас черный. На ночь мелиссу.
– Это прекрасно! Правильно сделали, что отказались от зеленого чая, но и черным увлекаться не советую. Но вот гречишный. Попробуйте. Советую. Да, и кстати, я – Наташа.
И Наташа начала ловко наливать мне в белоснежную чашечку жидкость лимонного цвета.
Сейчас я к этому чаю привыкла, считаю его наивкуснейшим, но позволяю себе его пить раза два в неделю, все-таки есть у него сильное мочегонное свойство. В тот раз, прямо скажу, ничего не поняла.
Как сейчас говорит моя мама, которая иногда вместе со мной пьет этот чай:
– Он немножко странный и пахнет едой.
Конечно, он гречкой пахнет.
Ну ладно, думаю, буду пить эту странную жидкость. А где бутерброды? Или у них тут наверняка свой повар, сейчас нам что-то принесут суперполезное, может даже, вегетарианское. Хорошо бы все-таки, чтобы с хлебом. Ну уж ладно. Как получится.
И вот мы пьем чай, Наташа с увлечением рассказывает о моих книгах и вдруг спрашивает:
– А что же вы не едите совсем?
Я напряженно улыбаюсь. Ну не стану же я говорить, что еду-то еще не доставили! И вдруг понимаю: так вот же еда! Вот эти два блюдечка и есть еда. Тут тебе ягодки, тут орешки. Изысканно выложенные. Причем на двоих. Хоть объешься.
– Я же вижу, как вы прекрасно выглядите, уверена, что вы не переедаете, питаетесь правильно. Поэтому обед в виде ягод и орешков – это прекрасный выбор. Вы со мной согласны? А еще мы ведь едим глазами. Посмотришь на такую красоту и сразу наполовину сыт.
Я продолжаю улыбаться и беру пару орешков. Главное теперь держать себя в руках и не съесть все сразу. Пытаюсь любоваться красотой и не разрушать рисунок из ягод. Кто-то же старался, выкладывал. Но постепенно понимаю, что разговор, который мы ведем, значительно интереснее, и если есть медленно, не концентрироваться на еде, много пить этого странного чая, то уже и есть не так и хочется.
Оглядываюсь вокруг. Кабинет в тех же пастельных тонах, что и вся клиника. Огромные окна безо всяких штор, много света, много свободного места, на стене фотография девушки с красивой фигурой, понятно, к этому символу должны мы все стремиться, на столе ваза с цветами.
– Обязательно покупаю цветы. В кабинете должны стоять свежие цветы. Я без этого просто не могу.
Да, действительно, какое верное замечание. Кто сказал, что цветы должны дарить мужчины? Если мы видим женщину с букетом в руках, то уверены, ей его обязательно кто-то подарил. В голову не придет, что она купила себе букет сама и ходит теперь с ним по улицам. Зачем? Денег, что ли, некуда девать?
Есть у нас знакомая – банкир. У нее всегда в кабинете шикарный букет цветов. Всегда! Шикарный. И каждый раз, заходя в ее кабинет, я думала, ну и клиенты у Нины! Какие букетища покупают! Обзавидуешься. То есть то, что она могла эти букеты покупать сама, просто для интерьера, для настроения, как-то даже в голову не приходило. Для настроения покупаем исключительно цветы в горшках. Точка.