од названием «Дурни» («Fools»). Кэдиган – единственная писательница, которая получила премию Кларка дважды. Также из-под ее пера вышли романы «Цифровой дервиш» («Dervish Is Digital»), «Чай из пустой чашки» («Tea from an Empty Сир») и «Когда-то я дружил с реальностью» («Reality Used to Be a Friend of Mine»). В качестве редактора Кэдиган опубликовала антологию в жанре киберпанка, две книги по следам фильмов и четыре – по сериалам, последняя – «Сотовый» («Cellular»).
В рассказе «Коди» писательница повествует о тревожном и захватывающем приключении и доказывает, что работа гонца может быть опасной вне зависимости от послания, которое ему предстоит доставить.
Здравый смысл говорит вот о чем, – изрекла ЛаДэн, растянувшись посреди двуспальной кровати. – Тот. у кого на лице сделана татуировка, сходит с ума за пять лет.
Коди отвлекся от созерцания собственного подбородка в зеркале над столом и взглянул на нее:
– Ты что, углядела на этом примере мужественной красоты какую-то татуировку?
– Я отсюда и луны-то не вижу. Кстати, пульта тоже, – добавила она. Затем села и огляделась. Коди заметил пульт на столе и бросил ей. – Благодарствую. Знаешь, подлизы назвали бы тебя меченым.
– Подлизы? – Он коротко усмехнулся. – Только не говори мне, что переметнулась с яркого света парка развлечений только ради того, чтобы оказаться в тени бюджетного жилья.
– Топового бюджетного жилья. – Она включила телевизор и защелкала каналами. – Для взыскательных, но бережливых бизнес-путешественников. Ты что, брошюр не читаешь?
Он вежливо хмыкнул, что могло расцениваться как «да» или «нет», только не было ни тем, ни другим. Его по-прежнему беспокоило появившееся пару часов назад проблемное местечко между подбородком и суставом челюсти, и, насколько он мог судить, оно совсем не собиралось исчезать. Врач заверила его, что тревожиться не нужно, если только зуд не усилится. Ничего подобного не произошло. Он бы и не волновался, вот только на протяжении многих лет у него ничего подобного не наблюдалось. Такое ведь лишь у новичков случается.
Неожиданные рецидивы могло спровоцировать что угодно, по словам врача, и, скорее всего, по прибытии на него напала сенная лихорадка. Только у него до сих пор никогда не было сенной лихорадки, ответил он медику. На что она, посмеиваясь, заявила, что он и в Канзас-Сити никогда не бывал в конце августа.
То есть на самом деле он до сих пор там так и не побывал. Аэропорт находился в тридцати милях севернее города, и присланная за ним машина отвезла его в промзону, находящуюся восточнее на таком же удалении от границы штата Канзас, которая, судя по всему, проходила прямо через городской центр. Он увидел только далекие небоскребы, мелькнувшие в тонированных окнах автомобиля, пока водитель справлялся со сложной развязкой на съезде с автомагистрали. Потом – ничем не примечательный пейзаж по обе стороны автотрассы вплоть до пригородной промзоны, застроенной скучными угловатыми офисными зданиями в окружении чахлой зелени, среди которой порой попадался пруд с золотыми рыбками или фонтан. Подъездная аллея вилась меж строениями так долго, что Коди уже решил, что путешествию конца не будет и придется ехать еще целую милю. Хотя этот отрезок пути оказался премиленьким – наверное, для того чтобы прибывающие и уезжающие люди могли хоть издалека насладиться красивыми цветами, остановиться и понюхать которые у них не было времени. Коди мог обойтись и без этого. Когда они наконец добрались до места назначения, его уже порядком укачало в машине.
– Эй! – Запущенная подушка угодила ему прямо в голову, он даже подпрыгнул от неожиданности. – А я-то думала, что тщеславна! – рассмеялась ЛаДэн. – Ты что. правда такой задумчивый?
– Я витал в облаках. – Коди швырнул подушку обратно в ЛаДэн. – Так сказать, размышлял, если ты понятия не имеешь, что это означает.
– Очень даже знаю, что это означает, – возразила она. – Также мне известно, что у тебя свербит кое-где в горячем местечке. Расслабься, голубчик, у меня тоже кое-где свербит. – Тут она задрала футболку и показала на пупок.
– Ах, как смешно.
– Ах, взаправду! – ЛаДэн спрыгнула с кровати, и не успел он вымолвить и слова, как она уже сжимала ладонями его лицо. – Ну же, давай, вот! – Девушка потрепала его по щеке и снова задрала футболку, обнажив живот. – Смотри, у меня там еще горячее. Проверь.
Пупок оказался в нескольких дюймах от носа Коди. Он отпрянул и попытался отстраниться, но она схватила его за руку и прижала к себе. Тут неловкость Коди сменилась удивлением.
– Готов признать, – сдался он, все-таки отодвигаясь от нее. – У тебя горячее.
– Я же говорила. – Она вновь растянулась на кровати. – Может, пыльца или что там еще бывает в воздухе. Знаешь, в это время года я терпеть не могу Канзас-Сити.
– Ты здесь уже бывала?
– Да я вообще отсюда. – Тут она рассмеялась, заметив его удивление. – Разве не знал?
– Откуда мне знать? Мы же только познакомились.
– Увидев тебя, я сразу поняла, что ты нездешний. Склонный к аллергии.
Он опять хмыкнул, на сей раз чуть печально, и признался:
– Я думал, что умираю от простуды, которую подхватил в самолете.
Она снова принялась щелкать каналами, потом передумала и выключила телевизор. И сказала:
– Если во время перелетов тебя часто преследуют симптомы простуды, возможно, все дело в аллергии.
– Да? – На сей раз он хмыкнул скептически. – Что, в самолете много пыльцы?
Она пожала плечами:
– Много всего прочего: плесень, пыль, газеты. Чей-то дешевый парфюм. И даже парфюм дорогой.
– Газеты?
– Хочешь верь, хочешь нет. Знаешь, если что-нибудь существует, значит, это кому-то нужно. Так вот, всегда найдется кто-то, у кого есть на это аллергия.
– Газеты, – снова все еще скептически повторил Коди.
– Совру – умру. – ЛаДэн торжественно подняла вверх руку. Потом опустила ее. – Ну что ж, было весело. Чем бы теперь заняться?
Коди наклонился вперед и завладел пультом, собираясь включить телевизор – в основном для того, чтобы не дать ей возможность снова сравнивать горячие местечки. На ожившем экране появилась смуглая брюнетка, которая вещала прямо в камеру с такой убедительной искренностью, что брови Коди за компанию сошлись на переносице:
– …на крытой автостоянке на окраине Канзас-Сити, Миссури, обнаружили два освежеванных и сожженных тела; они были идентифицированы как Огуст Фьоре, он же Крошка Оги-Цветочек, пятидесяти одного года, и Корал Оу, двадцати девяти лет, из Либерти, Миссури. Фьоре пропал две недели назад из конспиративной квартиры ФБР, где он находился в ожидании начала разбирательства по делу о рэкете с участием Кармине Неспарини. ФБР упорно отказывается комментировать информацию о том, что Фьоре был личной «отмычкой» Неспарини, но близкие к расследованию источники заявляют, что сотрудничество с Фьоре обеспечило властям беспрецедентный уровень доступа к бандитским записям. Адвокаты погибшего не хотят комментировать происшествие и заявляют, что ничего не знали о плане побега и о местонахождении клиента. Возможно, никогда так и не удастся узнать, добровольно ли покинул он убежище. Техники ФБР все еще продолжают упорно работать над выведенной из строя системой наблюдения, но специалисты считают, что вряд ли им удастся спасти достаточное количество данных.
Связь между Корал Оу и Фьоре до сих пор не установлена. Оу пятнадцать лет работала на конгресс-бюро Канзас-Сити в качестве координатора мероприятий, причем последние три года – на руководящей должности. По словам коллег, она была умна и всеми любима. В последний раз ее видели десять дней назад, когда она допоздна задержалась в офисе с двумя подчиненными.
Фотография женщины на экране внезапно сменилась изображением очень молодого человека, который выглядел так, словно не спал эти самые десять дней по меньшей мере. Чуть побитая помехами надпись внизу экрана гласила, что перед нами Акул Веласкес. «Она велела нам уходить домой, собиралась сама доделать все до конца. – хриплым голосом говорил он кому-то слева за пределами камеры. – Мы хотели остаться, но она сказала… – Тут он взмахнул обеими руками, словно гнал кого-то прочь. – „Нет, уходите, я закончу сама, а завтра утром принесите мне, пожалуйста, вкусный кофе“. Это было так на нее похоже. Я попытался все равно остаться, но она по-прежнему твердила „нет“. Жаль, что я тогда послушался».
В студии снова появилась первая женщина, которая на сей раз выглядела еще серьезней и искренней.
– Городская администрация обнародовала заявление о том, что этот несчастный и трагический инцидент не должен затмить тот факт, что преступная деятельность в районе за последние двенадцать месяцев постоянно сокращалась благодаря новым мероприятиям в области правопорядка…
ЛаДэн выхватила пульт у него из рук и выключила телевизор.
– Знаешь, вот это было не весело. Чем бы заняться теперь?
– Эй, я же смотрю! – Коди потянулся за пультом, но она швырнула его прочь через всю комнату, он ударился об стену и аккуратненько упал прямо в небольшую мусорную корзину.
– Она делает бросок – и забивает! Трехочковый! Зрители неистовствуют! – ЛаДэн изобразила шум толпы, а он тем временем отправился за пультом.
От удара о стену батарейки выпали, ему удалось их вставить правильно только со второго раза.
– Ой, да ладно тебе! Что за радость пугать себя до смерти?
Но новости уже закончились; теперь у края пустого бассейна стоял, моргая от яркого света, мужчина, который вещал о хлорировании воды.
– Ладно, так и быть. – Коди уронил пульт на кровать, снова опустился на стул возле стола. – Я даже не пытался себя пугать.
– Кого же тогда ты пугал? Меня?
– Нет. Просто хотел сосредоточиться.
– Поставь себе ленту новостей в телефон. – ЛаДэн снова стала переключаться с канала на канал. – Похоже, что везде идет сплошная чушь. Подумать только, «Крошка Оги-Цветочек»! Сначала я подумала, что речь идет о каком-то блоке допотопного «Автоугонщика». «Гей Тони встречает Крошку Оги-Цветочек, свищут пули, головы долой!» О! Эй! Мне это нравится! – внезапно выпрямилась она.