– Ты кого-то ищешь, – заговорил я. – Это я понял еще там, в салуне. Не вижу, кого именно и зачем, но это кончится плохо.
Дракон ответил, не сводя взгляда с котелка:
– Да.
– Мне кажется, ты пришел за доком, – сказал я. – Он сильно разволновался, когда ты появился, сразу побежал в свою лабораторию. На самом деле это на него не похоже. Док Кэмерон любит собирать части тела, любит новые штуки, с которыми можно поиграть так и сяк.
Это вызвало реакцию: из ноздрей дракона вырвались клубы дыма, сложенные крылья вздрогнули.
– Да.
– Так что случится, когда ты снова придешь в город?
Дракон немного откинулся назад, перемешивая варево в котелке. Затем снял его с огня и разлил чай, пахнущий пряностями, в две металлические кружки; на обеих кружках, у краев, виднелись отметины от зубов. Одну он протянул мне, и я заметил на когтях подсыхающие пятна крови Слоуна.
– Ты ясновидящий, – сказал он. – Это ты мне скажи.
Где-то в районе лба у меня началось покалывание – включились инстинкты и дар предвидения, но ничего нового я не узнал.
– Я пока не видел; там, в будущем, только дым и выстрелы.
Я сделал большой глоток чая, и молотый красный перец обжег мне горло. Дракон смотрел, как я пью, прищурив алые глаза. Мне показалось, что я понял, чего он дожидается.
– Спрашивай, – сказал я. – Я не буду лгать.
– У тебя есть дар предвидения, но ты работаешь на вашего доктора?
Я догадался, что ему нужно, и не стал ходить вокруг да около.
– Он делал плохие вещи, когда появился здесь, – ответил я. – Но и хорошее тоже делал. Помогал людям, возвращал им то, что они потеряли. Конечно, они уже были не те, что до войны, но зато снова получили руки и ноги. Они снова могли работать, а нам требовались рабочие руки.
Дракон рассмеялся, и капельки его слюны, зашипев над костром, превратились в искры. Он поставил на землю кружку, наклонился вперед, а когда выпрямился, в руке его удобно лежал один из этих древних «люгеров». Он направил узкий ствол в мою сторону, снова сощурился, пристально уставился на меня.
– Выходит, ты знаешь, – сказал он. – Ты видел, что сделал ваш доктор?
– Так, кое-что. На самом деле только краем глаза, но зато вдоволь насмотрелся на результаты его работы с тех пор, как он пришел в город.
В глазах дракона загорелся холодный огонь, и он сделал глубокий вдох.
– Он убил твоего отца?
Я снова кивнул.
– И все равно ты на него работаешь?
– Конечно, а как же иначе.
– Почему?
– Так надо; кто-то должен это делать. – Я маленькими глотками пил чай, но уже не волновался; я видел, что дракон не собирается в меня стрелять. От отца мне достались не все его способности, даже меньше половины, но сейчас я был уверен в себе. – Нет смысла говорить местным, что док дьявол: они слишком сильно в нем нуждаются. Им все равно, что он там натворил, да никого и не удивишь рассказами о его темных делишках. И папаша мой на самом деле не хотел ему мстить; главное для него было, чтобы люди жили мирно. Он на моем месте поступил бы так же, скорее всего, если бы его не убили. Времена сейчас плохие; для того чтобы охранять порядок, нужен или плохой человек или очень смелый.
– Твой отец был смелым.
– И ничего хорошего это ему не принесло. – Я старался говорить равнодушным тоном, отогнать воспоминания, которые непременно нахлынули бы на меня, если бы я поддался гневу. Воспоминания могут стать кошмаром для человека, говорил папаша, и он был совершенно прав. – Он умер, и больше смелых людей у нас не осталось. Все, что у нас есть, – это плохие люди и их шестерки. Я вижу это так: я могу убить дока, и тогда начнется черт-те что, а могу оставить его в живых, и тогда все остальные тоже будут жить.
Выражение лица дракона не изменилось, «люгер» не дрогнул в его руке, но потрепанные крылья слегка заколебались, когда он переменил позу. Кривой обломок рога блеснул в пламени костра.
– Но ты же видел, – сказал он. – Ты не можешь его спасти.
Я покачал головой.
– Я сказал тебе правду, – возразил я. – Туман, дым, стрельба – это все, что я видел; один из вас умрет, но не знаю, кто. – Я смолк, допил остатки чая. – Однако я могу догадаться о том, что произойдет потом, если он умрет. Ничего хорошего в голову не приходит, даже если сильно постараться. Здесь, в глуши, с одним только Куди, который не может поддерживать порядок, все быстро покатится в преисподнюю.
Дракон кивнул, сунул «люгер» в кобуру и взял чай.
– Тебе надо идти.
Я постоял немного на месте, не зная, что делать со своей кружкой. Дракон поднялся, уставился на меня сверху вниз.
– Иди! Скажи своему доктору, что я скоро вернусь.
Я оставил его и крадучись направился обратно к городу, по-прежнему сжимая в руке жестяную кружку.
Стены охраняли клоны Куди, так что у меня не было шансов пробраться в город незамеченным. Двое спустились к воротам мне навстречу, хлопнули меня по спине тяжелыми лапищами и повели к Мэйн-стрит. Четверо других остались на стене, обшаривая горизонт взглядами мутных глаз, а еще один водил туда-сюда прожектором. Все они были высокими, с бессмысленными рожами и отвисшими челюстями, и все были вооружены. Несмотря на вид слабоумных, эти ребята вполне правдоподобно изображали стражей порядка: держали руки на кобурах и следили взглядами за светлой точкой, скользившей по полю. Двое, сопровождавшие меня, не произнесли ни слова, просто шагали вперед, держа меня за локти. Я мог бы вырваться и убежать – клоны Куди гораздо тупее его, да и он сам, если уж на то пошло, умом никогда не блистал, – но посещение офиса шерифа давало мне хороший предлог подольше не появляться в лаборатории дока и отложить свой доклад на несколько минут.
Сам настоящий, «исходный», Куди сидел на веранде своего офиса, негромко отдавал какие-то приказания по рации и демонстративно проверял механизм дробовика, который лежал у него на коленях. Он даже не поднял головы, когда его клоны швырнули меня на ступеньки, лишь с довольной ухмылкой передернул затвор дробовика и снова положил его на колени.
– Я же отправил тебя за доком, Пол, – заговорил он. Прищурив здоровый глаз, он вытащил из кобуры пистолет и проверил, заряжен ли он; зрачок второго глаза, искусственного, – работа дока – расширился и засветился красным светом. – Ты не сделал того, что я тебе приказал, и нам это дорого обошлось. Док не успел прийти вовремя, и Слоун откинулся – одни запчасти остались.
Папаша пытался обучать Куди точно так же, как обучал меня, но у шерифа не оказалось природного таланта к ясновидению и способности определять характер и намерения человека. Поэтому лгать ему было опасно: чтобы убедиться в том, что ему не лгут, он обычно вытаскивал ответ из собеседника чуть ли не раскаленными щипцами.
– Я позвонил в дверь дока, но он не открыл, – сказал я. – Перед тем как уйти в лабораторию, он приказал мне сделать кое-что; он мне не ответил, и я пошел выполнять его приказ. Ты говоришь, что я неверно поступил? Что мне следовало торчать у него под дверью и трезвонить, вместо того чтобы делать то, о чем он просил?
– Именно это я и говорю. – Куди медленно обвел взглядом улицу. – Док Кэмерон – мозг этого города, сынок, но я здесь представляю закон. Именно я поддерживаю порядок и охраняю людей теперь, после того как… – Он замолчал, не желая упоминать о моем отце, и сделал глубокий вдох, чтобы прогнать мысль о нем.
Я покачал головой.
– Ты и правда веришь в это, Сэм?
– Верю, а как же. – Он похлопал по стволу дробовика и в первый раз взглянул мне в лицо; правый глаз, механический, щелкнул, фокусируясь на мне. Идея вставить этот глаз принадлежала доку Кэмерону – он заменил тот, который Куди потерял на войне. Я был готов побиться об заклад, что Кэмерон мог при желании видеть то, что видел Куди. – Чего хотел от тебя док?
Я пожал плечами, и Сэм Куди как следует врезал мне по затылку. Я рухнул на землю и лежал так некоторое время, сплевывая красную пыль.
– Попробуй еще раз, Пол.
– Он велел мне проследить за драконом. – Я сел. – Хотел узнать, не явился ли дракон по его душу.
– И что?
Я кивнул:
– Очень похоже на то.
Куди вздохнул и правой рукой потер здоровый глаз.
– Значит, ты заглядывал в его будущее? Все кончится плохо, так, Пол?
Он протянул руку и помог мне подняться.
– Все кончится так или иначе, Куди, – ответил я. – Я ни черта не видел толком, так что говорить не о чем, но слышал выстрелы и крики. Мне кажется, дракон тоже ясновидящий, и он понял, что кто-то скоро умрет. Но чтоб мне провалиться, если я знаю, кто именно.
Куди прищурился, пожевал нижнюю губу, и длинные усы задергались. Очень долгое время он не говорил ни слова.
– Мне надо сообщить об этом доку, – сказал я ему. – Он меня ждет, Сэм.
– Иди, – бросил шериф и снова занялся своим оружием.
Нет такого человека, который охотно спустился бы в бункер дока Кэмерона, и меньше всего этого хочется таким парням, как я, у которых есть дар. Места, подобные этому бункеру, просто вопят, эхо прошлого разносится здесь снова и снова. Но во всем городе не найдется ни одного болвана, который бы не таскал в своем теле штуку, изготовленную доком, – даже у меня кое-что есть, хотя и гораздо меньше, чем у прочих, – а док Кэмерон любит следить за людьми. Были в городе местечки, где я мог спрятаться, если бы очень захотел, но рано или поздно мне пришлось бы вылезти оттуда и заплатить за неповиновение. Я пересек площадь, подошел к двери, взглянул в сканер сетчатки и вошел в бункер, чтобы рассказать доку все то, чего он не желал слышать.
Инстинкт и дар ясновидения говорили мне, что это неверное решение; даже более смелый человек сбежал бы и провел следующие дня три в своей койке, пережидая бурю, и высунул бы нос на улицу только после того, как перестрелка закончится. Я вовсе не был смелым, поэтому стоял на пороге до тех пор, пока стальные двери не разъехались в стороны. Двое «железяк» шагнули ко мне и повели по бесконечным туннелям. Ребята дока проделали эти туннели давно, сразу после того, как появились здесь.