Он изучал лицо Арлианы, но по ее выражению нельзя было ничего понять. Моко продолжил:
– Тебя это расстраивает. Ты знаешь, что не должна переживать, но ничего не можешь с этим поделать. Девочка должна вот-вот появиться на свет, а тебя избрали.
– Ты все правильно понял. Не люблю признаваться в этом, но я возмущена, – согласилась Арлиана.
– Я не говорил, что ты возмущена, – заметил Моко.
– Зато я сказала, – заявила девушка, взяла его за руку и потянула за собой.
Они брели вдоль Стены поколений, пока не наткнулись на место, где не было кровавых следов. Арлиана позвала одного из хранителей – худой робот представился и спросил, какие надписи они хотели бы видеть под своими метками. Молодые люди решили, что имен и маленькой связующей линии между ними будет достаточно.
Робот уколол Моко, и на кончике большого пальца выступила капля крови. Мужчина прижал его к поверхности камня, и машина выгравировала имя и дату рядом. Следом Арлиана подала руку хранителю пещеры. Она вдавила палец в стену рядом с отметкой спутника и наблюдала за тем. как робот заканчивал вырезать ее имя.
На обратном пути девушка уснула на плече у Моко. Теперь, когда у него было время подумать, мужчина пришел к выводу, что Арлиана слишком быстро согласилась с его догадкой и отнеслась к этому довольно беспечно. Его волновало, что девушка вновь скрыла от него правду. Для того, кто делил с ним постель в преддверии смерти, она не слишком охотно рассказывала о себе.
Он воспроизводил в памяти имена и даты в попытке восстановить семейное древо Арлианы и последовательность событий. Интуиция подсказывала ему, что чего-то в этой истории не хватало.
Пока девушка спала, Моко поглаживал ее по волосам и гадал, почему она столько всего держала в себе.
– Выглядит отвратительно, – заявил Моко.
– Какое мне дело до того, как это выглядит?
– Люди скажут, что я встречался с тобой только ради твоего времени.
– Быть с тобой для меня гораздо важнее, чем то, что думают люди, – заметила Арлиана.
Так они отправились в регистрационный офис и подписали согласие уравнять срок их жизни. Моко получил дни – Арлиана их потеряла, зато теперь у них было достаточно времени, чтобы мужчина успел освоить скалолазание.
Начали они со скалодрома, затем тренировались на больших валунах, водосточных трубах и, наконец, на отвесных стенах. Арлиана рассказывала Моко о якорях и веревках, о том, как крепить канаты, и за последующие несколько недель он стал сильнее и выносливее.
Поход в регистрационный офис имел еще одно довольно неожиданное последствие – за Моко, который до сего дня словно исчез из жизни, теперь можно было проследить. В результате однажды рано утром Арлиану разбудило сообщение, помеченное как сверхсрочное.
Девушка развернула его на экране. Бритый налысо мужчина с узким подбородком появился в компьютере; на нем была туника Братства.
– Сударыня, – заговорил незнакомец, – прошу прощения за то, что приходится отправлять сообщение, но я нахожусь в пятидесяти световых годах от вас и не могу вступить с вами в беседу. Меня зовут Тарукс, и, как вы могли догадаться, я брат Моко. Я нашел вас через регистрационный офис. Извините за вторжение в вашу жизнь, однако я пытаюсь передать одно очень важное сообщение брату. Настоятельно необходимо, чтобы Моко как можно скорее посмотрел вложение. Прежде чем я закончу, позвольте мне поблагодарить вас. Когда вы переписали часть своего времени на Моко, вы дали ему те несколько дней, что способны спасти его от участи избранного. Я не могу передать словами, что это значит для меня.
На этом сообщение заканчивалось.
Арлиана растолкала Моко и вытащила его сонного из кровати.
– Ты должен увидеть это, – отчеканила она.
Когда послание закончилось, девушка ткнула во вложение и собиралась покинуть комнату.
– Останься, – попросил Моко.
– Это же личное.
– Останься!
И так. вдвоем, они стали смотреть, как Тарукс, брат Моко, заговорил вновь.
– Моко, – обратился он, – для тебя есть место на последнем миссионерском корабле. Ты же знаешь, других шаттлов с Муски не будет: солнце становится слишком опасным даже для членов Братства. Мы уже не раз обсуждали это, но я надеюсь, что приближение дня, когда ты должен будешь разделить участь избранного, могло изменить твои взгляды на вступление в орден. Я люблю тебя, брат, и сердце мое обливается кровью, когда я думаю о том, как легко ты мог бы спастись.
Затем картинка на видео резко сменилась. Тарукс вернулся к своему сообщению и добавил заключительную часть. При этом свет в кадре был иным – фон стал темнее, а сам мужчина выглядел так, будто недуг снедал его изнутри.
– Брат мой, я знаю, что много раз просил тебя об этом и неоднократно получал отказ. И все же, пожалуйста, пожалуйста, присоединись к рядам Братства. Никогда прежде я не говорил этого, но сейчас умоляю тебя стать частью миссии. Даже если ты не веришь в наши идеи, просто скажи, что веришь. Это все, что тебе нужно сделать, – просто сказать, что ты веришь. Знаю, знаю… Возможно, это будет ложью. Но со временем, живя среди нас, ты, быть может, придешь к пониманию истины. Хотя даже если ты не изменишься, не примешь Догматы, все же мой брат будет рядом со мной.
По завершении сообщения Арлиана выключила экран.
– Ты отказался от места в Братстве? – с удивлением спросила она. – Ты мог избежать жеребьевки?
– Да, я мог стать частью Братства и вести жизнь, которая для меня не имеет никакого смысла: исполнять пустые ритуалы и возносить молитвы к божествам, в которых я не верю.
– Но ты был бы жив, – сказала она.
– И жил бы как ты, а?
Внезапный нелогичный вывод ошеломил Арлиану.
– Что ты хочешь этим сказать? – спросила она.
– Думаешь, я не разгадал бы историю, что произошла между тобой и твоей семьей? Я знаю, что случилось. Знаю, что выбрали не тебя, а сестру. Что ты вызвалась заменить ее, потому что она была беременна. Я даже знаю, что твоя сестра забеременела уже после того, как ее избрали. Таким образом, твоя нерожденная племянница – это не просто напоминание о надвигающейся смерти, она – ее причина. Тебя же возмущает не ребенок, но твоя сестра, которая так ловко манипулировала тобой.
– Ты не можешь всего этого знать. – зло бросила Арлиана.
– Хорошо, я не знаю наверняка, но предполагаю. Скажи мне, что я не прав, и я заберу свои слова обратно.
– Ты просто не можешь понять…
– Тогда скажи мне, что я не прав.
Но Арлиана молчала и только сверлила его взглядом. Весь ее вид говорил о том, что она обвиняет Моко.
Кентерберийская лощина считалась одним из самых грандиозных помещений, венчавших достижения их цивилизации: это чудо инженерного дела и искусства было вырублено в форме соборного окна. Сюда попадали после смерти. Тела отправляли на переработку: их опускали в огромные чаны с бактериями, которые разлагали кости и плоть до органических веществ, что снова использовались обществом.
Сегодня был их последний день вместе. Поезд доставил Арлиану и Моко к Погребальной башне – мемориалу изогнутой формы, посвященному всем, кто жил и умер в подземном мире. Редкий посетитель отправлялся глубже мемориального парка, но Арлиана и Моко приехали сюда вовсе не для того, чтобы оплакивать погибших. Они оставили позади памятник и направились в темную лощину. Чем глубже они спускались, тем более тусклым становился свет: ярко освещались только те помещения, где трудились рабочие и машины.
Арлиана отвела Моко к лестнице у основания западной стены, теряющейся наверху во мраке.
– И все это время я тренировался, чтобы карабкаться по лестнице? – удивился мужчина.
– Это служебная лестница – она поднимается на двести метров. После придется взбираться самим.
К тому моменту как они достигли конца лестницы, руки у Моко болели и он гадал, как же преодолеет остаток пути. Арлиана подтвердила его опасения, заявив, что дальше подниматься будет труднее. Однако она также пообещала, что двигаться они станут медленнее, с перерывами, во время которых мышцы смогут отдохнуть.
– Маршрут, по которому мы пойдем, называется Маленькая Фрейя. Он длинный, но легкий, со множеством креплений, оставленных предыдущими скалолазами. Вон там справа, – девушка указала на цепочку выступающих вершин в сорока метрах от них, – Большая Фрейя, Взбираться в той части гораздо сложнее. Рекорд подъема на Большую Фрейю без страховки – семь часов. Я проходила этот маршрут за десять. Поверь мне, то, что собираемся сделать мы, – просто пара пустяков.
Они немного передохнули, а затем Арлиана закрепила веревку петлей на якоре и начала восхождение. Они по очереди карабкались, фиксировали канат, затем снова взбирались и снова привязывали веревку. Продвигались скалолазы медленно, но без риска, и Моко вдруг осознал, что чем дольше они поднимались, тем больше он сосредотачивался на каждом движении, на том, когда нужно работать, а когда отдыхать, на том, как сгруппироваться так, чтобы не перенапрягать мышцы. Арлиана наблюдала за ним, старалась не подгонять его слишком сильно и в то же время не давала расслабляться, когда нужно было идти вперед.
Казалось, само время исчезло. Моко перестал считать часы и минуты, а начал думать в шагах и хватах, из которых состояли движения, а из тех, в свою очередь, складывались фазы.
Они шли вдоль обрывов, преодолевали гребни, избегали выступов, не покидая дороги, что вела их вверх. По мере подъема света становилось все меньше, и вскоре Моко и Арлиана надели налобные фонари, включив их на максимальную яркость.
Спустя много часов они достигли небольшой пещеры, вырытой в стене лощины. Арлиана помогла Моко перелезть через край и забраться в безопасный грот. Восстановив дыхание, мужчина выглянул из отверстия. До пика Кентерберийской лощины оставалась еще сотня метров. Он застонал: плечи, спина, ноги нещадно болели.
Арлиана улыбнулась.
– Не волнуйся, это конец нашего пути.