Всякий раз, как поднималась эта ересь, она жестоко подавлялась. К некоторому непреходящему удивлению Квинкса, даже Талассоправосудие оказывало им помощь в охваченные паникой зимние месяцы 5964 и 5965 годов, когда он был новичком в своем дворце, только вставшим во главе Консистории, и брат Люпан, к сожалению, вышел на публику со своими безумными заявлениями о том, что он якобы нашел Колесницу Несотворенных на острове в море Синд.
С этой теорией брата Люпана была связана дюжина теологических проблем. Но самая насущная из них заключалась в том, что он ярко, творчески преподнес теорию о человеческой расе, рожденной в другом месте и спустившейся с небес в руке Несотворенных. И люди слушали. По крайней мере поначалу.
Квинкс до сих пор верил, что Талассоправосудие вмешалось в то, что по сути было внутренним латеранским диспутом, просто чтобы защитить свой островной мандат. Торговля над океанами мира велась под протекторатом Латерана. Взамен, если иное не предусматривалось договором, острова принадлежали Талассоправосудию. Все, от мельчайшего камушка в заливе до огромных, покрытых джунглями островов, разбросанных вдоль восточных окраин моря Синд.
Брат Люпан нарушил границы не только теологии, но и частной собственности величайшей военной и экономической силы Земли.
Квинкс изучил электрические рукояти гарпунов, которые выдвинул перед ним мальчишка. Огромные штуки были встроены в гигантские резиновые перчатки, разлинованные вплавленной в них сетью. Он задался вопросом, а где находится сам гарпун, как его нацеливают. Есть ли у него оптический прицел?
Это была глупая подростковая фантазия, особенно для него, слуги Несотворенных. Ни одно латеранское судно не ходило вооруженным со времен Галисиатского соглашения от 5782 года, заключенного более двух веков назад. В этом документе Талассоправосудие гарантировало безопасность всему латеранскому судоходству, равно как и персональную безопасность слуг Несотворенных тут, на Земле. Учитывая тот факт, что «Слепая Джастесс» не принадлежала Латерану, а ее внешний вид кричал об огромном количестве денег, вложенных в ее постройку, она, без сомнения, обладала достаточно надежной защитой, чтобы обезопасить свои щегольские формы и нечеловеческую скорость.
Квинкс позволил мыслям течь свободно и уставился в подернутое волнами море, быстро пролетающее далеко внизу под ногами. Экстернализм был худшим видом ереси, поскольку он отрицал саму основу отношений между людьми и Несотворенными. То, что Люкан Мэтриот видел эту ересь провозглашенной открыто, пугало. Откуда восстало это зло, да еще так быстро?
Это всегда предназначалось его епархии. Выискивать зло и упокоивать его.
И все же он спрашивал себя, о чем знал Ион. Сейчас было не подходящее время для кризиса, только не теперь, когда должен быть избран и возвышен новый Хранитель врат, который наложит свой отпечаток на церковь отцов.
Данный подкомитет полагает, что изучение астрономии и смежных искусств должно находиться под более строгим надзором, чем это считалось целесообразным до сих пор. Впечатлительные умы и безответственные фантазии некоторых молодых исследователей могут склонить их к путям, не соответствующим преданности нашего учреждения духу научных исследований. В качестве дополнения к Управляющему совету предлагается Обзорный комитет, состоящий из старших преподавателей, представителей Планетарного общества, приглашенных согласно их воле представителей как Талассоправосудия, так и Латеранской церкви. Таким образом мы можем руководить исследованиями и наблюдениями наших более порывистых молодых преподавателей и студентов, сохраняя их в рамках, подобающих людям с твердой социальной позицией, характером и верой.
Покажите мне, – тихо сказал Гоинс.
– Показать вам что? – Моргана вдруг накрыло внезапное безрассудство. – Я думал, вы заставляете меня молчать.
Судья поморщился.
– Покажите мне, что вы нашли. Потому что если вы смогли найти это, то и любой сможет.
Морган помедлил, пытаясь понять, был ли он уязвлен.
– Я едва ли думаю, что кто угодно…
Гоинс перебил его:
– Я не хотел вас обидеть, я просто говорю, что вы не уникальны. Вернее, вы – человек своего времени. Или, возможно, своих технологий.
– Тогда можно мне забрать назад свою папку, сэр?
Морган взял у Гоинса кожаную папку, открыл зажимы и вынул перевязанную лентой брошюру, которую он собирался представить в конце своей несостоявшейся лекции. Какой ошибкой было думать, будто он сможет удивить Планетарное общество. Его выступление объявили как обзор новых методов наблюдения, обращающий внимание на некоторые потрясающие открытия. Морган лукаво опустил всю важную информацию, представляя реферат своего выступления.
Он хотел этого момента.
Что ж, он получил его сейчас.
– Вы знакомы с идеями астрономической фотографии? Что мы можем вставить в телескоп пластину, покрытую солями серебра, чтобы изучать ночное небо?
Гоинс одарил Моргана безразличным взглядом.
– Да.
– Хорошо. – Морган потянул ленту, развязав узел. – Некоторые астрономы таким образом изучают планеты и их спутники. Споры об истинном количестве лун вокруг Дейвос Патер – это почти как спорт среди моих коллег.
– Да.
Вновь бросив взгляд на Гоинса, Морган заметил в равнодушных глазах этого человека затаенную опасность. Перед ним был тот, кто мог развязать войну на другом конце мира простым словом. Сила за ним стояла немыслимая.
– Я не увиливаю, сэр. Я подвожу вас к сути.
– Да.
«Нет смысла тянуть», – подумал Морган.
– Я изучал точку либрации Земли, как по отношению к Луне, так и по отношению к Солнцу. Вы, эм, знакомы с концепцией?
– Впервые описана Ла Ферма в тысяча восемьсот семьдесят третьем году.
По летоисчислению талассократов, естественно.
– Я не знал, что вы – астроном, – удивленно ответил Морган.
– Председательствующий судья обязан быть много кем, доктор Абатти. И во многом он обязан быть на шаг впереди амбициозных и мятежных людей вокруг него.
И к какой из этих категорий Гоинс относил его самого?
– Очень хорошо. – Морган вынул серию фотографических карточек. – Первые две – это треугольные и ведущие точки либрации в системе Земля – Луна, традиционно обозначаемые как четвертая и пятая позиции. Каждая находится в шестидесяти градусах впереди или позади Луны. Обратите внимание, что фотографии показывают лишь облака пыли.
Гоинс нахмурился, изучая снимки.
– В этом мне придется поверить вам на слово. Я не настолько впереди вас. Каким инструментом были сделаны снимки?
– Восьмидесятивосьмидюймовым рефрактором на горе Сизиф, – сказал Абатти, не сумев сдержать гордости в голосе.
– Это тот самый, одним из главных архитекторов которого были вы?
Даже несмотря на гордый румянец на лице Моргана, его ответом руководила природная скромность и чувство самосохранения. Проект на горе Сизиф был значительной частью его докторской диссертации. Он даже уделил время на то, чтобы собственноручно изготовить зеркала, а также проследить за их установкой на месте, под огромным металлическим куполом, доставленным судомонтажниками.
– Я бы не сказал, что «главным», сэр. Гораздо более ученые и опытные люди, чем я, числятся среди членов Управляющего совета проектов.
Кривая ухмылка мелькнула на лице судьи.
– Я прекрасно знаю, в чем тут разница, доктор Абатти. Продолжайте, пожалуйста.
– Ваш вопрос имел значение для понимания моих… свидетельств. Никто никогда не наблюдал небеса так хорошо, как те из нас, кто имел доступ к горе Сизиф.
– Который был ограничен в последние три года.
Тон Гоинса давал понять, что судья полностью поддерживает такую научную цензуру.
– Да. Даже для меня, ассоциированного сотрудника Института Нью-Гарадена и преподавателя факультета Университета, доступ был затруднен.
Одна мысль о том инциденте вызвала слишком яркие воспоминания о его уязвленной гордости.
– И все же вы, несомненно, выстояли перед лицом огромного давления.
И снова Морган спросил себя, не издеваются ли над ним.
– Как вы и сказали, сэр. В конце концов Управляющий совет нашел затруднительным отказывать одному из ведущих архитекторов в доступе к его собственной работе.
– Вечно обыкновенные приличия торят путь к необыкновенной глупости. Вы предвосхищаете собственное открытие, доктор Абатти.
– Я показываю точки либрации в системе Земля – Луна, чтобы сформировать ожидания. Они представляют интерес для орбитальных механиков, но состоят лишь из облаков пыли и, возможно, небольших астероидов. А вот тут точки либрации в системе Земля – Солнце, четвертая и пятая.
Он передал Гоинсу еще один набор фотографий, затем замолчал.
Председательствующий судья изучил новые снимки, потом сравнил их с первым набором. Он помолчал немного, но Морган не спутал это молчание с растерянностью или нерешительностью. Наконец Гоинс поднял взгляд от стопки карточек в руках.
– Мне кажется, в четвертой точке либрации есть нечто большее, чем просто пыль.
Морган кивнул.
– Тело присутствует в пятой точке либрации, – тон Гоинса снова стал опасно ровным.
Этот человек действительно знал все и так.
– Да.
– Что вы можете сказать мне об этом теле?
– Две вещи, – медленно ответил Морган. – Во-первых, спектрографический анализ отраженного света говорит нам, что тело состоит из металлов, карбидов и оксидов. Комбинация, которая фактически уникальна среди тел Солнечной системы.
– И второе?
– Где-то в последние три недели тело начало двигаться не по своей обычной орбите. Без влияния каких-либо наблюдаемых внешних сил.
Гоинс просто смотрел на него.
В конце концов Морган заполнил повисшую тишину:
– Своими собственными силами, сэр. К Земле, насколько я могу судить.
– Что это значит для вас? Как ученого?