– Нам было очень-очень тяжело, дорогая Тихея, потому что мы тебя любим. Это очень тяжело – касаться тебя лишь издалека. Но мы хотим, чтобы ты выросла большой и сильной, и наступит время, когда мы вернемся и найдем тебя – и заберем тебя в Хорошее Место.
– Но ты должна обещать, что будешь проходить Подпитку. Обещаешь? Ты обещаешь слушаться Мозга?
– Обещаю, – сказала Тихея еле слышно.
– Прощай, Тихея, – сказали родители. – До скорой встречи.
И они пропали, а морда Медведуса снова сделалась плоской и бледно- бурой.
– Нам нужно уйти, – повторил Мозг, на этот раз куда мягче. – Пожалуйста, приготовься. Ты должна пройти Подпитку до путешествия.
Тихея вздохнула и кивнула. Так нечестно. Но она обещала.
Мозг послал Тихее список вещей, которые можно взять с собой, – тот развернулся на одном из окон комнаты. Список был коротким. Тихея посмотрела на сфабренные фигурки, на лунный камень, похожий на маленького мальчика, на парящие повсюду эл-листы, раскрытые на любимых историях. Ей нельзя забрать даже Медведуса. Она ощутила вдруг страшное одиночество – как на вершине горы, куда она взобралась, чтобы взглянуть на Большое Плохое Место.
Тут Тихея увидела на кровати рубин. «Если я уйду и заберу его с собой, Волшебник никогда его не получит». Она подумала о Волшебнике и его пантере, о том, как они в отчаянии ищут ее то в одном кратере, то в другом – и не могут найти. «Так нечестно. Даже если я сдержу обещание, надо отдать рубин Волшебнику».
И попрощаться.
Тихея села на кровати и стала думать.
Мозг вездесущ, но следить сразу за всеми он не в силах. Его создали на основе отсканированного мозга человека, какого-то бедняги, умершего давным-давно. В этой комнате камер Мозга нет. Сейчас он сосредоточился на эвакуации: программирует и перепрограммирует чайников. Тихея коснулась сенсор-браслета на запястье, следившего за ее жизнепоказателями и перемещениями. Да, это препятствие. Надо что-то придумать. А времени совсем нет: Мозг вот-вот позовет ее на Подпитку.
В отчаянии Тихея снова прижалась к медведю. Он был теплым, а если сдавить мишку посильнее, почувствуешь пульс…
Она снова села. Вспомнила байки и уловки Яшмового Кролика, вспомнила о смоляном чучелке, которое тот сделал, чтобы обмануть врага.
Дотронувшись до головы Медведуса, развернула программное окно и соединила его с сенсором. Вызвала старые журналы операций, добавила в них шума. Потом скормила их медведю и проверила его пульс, дыхание и другие поддельные жизнепоказатели – они совпадали с ее собственными.
Затем Тихея сделала глубокий вдох, одним движением сдернула браслет и надела его на Медведуса.
– Тихея? Что-то случилось? – спросил Мозг.
Ее сердце прыгало. Разум метался.
– Все в порядке, – ответила она. – Кажется… Кажется, я чуть-чуть ударила сенсор. Уже собираюсь.
Она старалась говорить бодро, как девочка, которая всегда выполняет свои обещания.
– Твоя Подпитка скоро будет готова, – сказал Мозг и пропал.
Сердце колотилось. Тихея бросилась надевать костюм.
В лавовой трубе она часто играла в одну игру: пыталась уйти как можно дальше, прежде чем чайники ее заметят. Пришла пора сыграть в нее вновь. Тихея продвигалась тайком, избегала глаз камер, пряталась за каменными выступами, ящиками и криогенными чанами, пока не оказалась в секторе с одними отонами. Обычно Мозг не контролировал отонов напрямую, кроме того, у них не было глаз. Но сердце все равно устроило в груди метеоритную бомбардировку.
Тихея протолкнулась сквозь полугерметичную мембрану. В этом секторе добывающие кальций отоны зарылись слишком глубоко и обрушили свод. В мутном зеленом свете флюоресцирующего костюма она шагала вверх по склону трубы. Вот! Осторожно вскарабкалась на груду камней. Когда-то отоны сказали ей, что за камнями есть отверстие, и она надеялась, что сможет через него протиснуться.
Под ней перекатывались булыжники, и что-то острое врезалось в коленку. От внезапного удара костюм зашипел. Сжав зубы, Тихея ощупывала скалу; она ползла на слабенький сквозняк, который не ощутила бы, не будь костюма. Тут ее пальцы уперлись не в камень, а в реголит. Тихея изо всех сил стала долбить плотный затор, и грунт поддался. На нее пролился душ пыли и щебня; на миг она решила даже, что устроила еще один обвал. Однако впереди виднелся клочок бархатного неба. Тихея расширила дыру, сжалась как могла и поползла вверх.
Она выбралась наружу на склоне горы. Необъятная равнина с серо-бурыми холмами открылась Тихее внезапно, и она почувствовала себя так же, как в тот раз, когда переела сахара. Руки и ноги тряслись, так что она вынуждена была присесть. Тихея встряхнулась: нужно идти. Убедившись, что рубин в сумке, она встала и размашистыми скачками Кролика понеслась вниз.
Потайная Дверь совсем не изменилась. Тихея нервно оглядела кромку кратера, но муравьев не увидела. Прикусив губу, посмотрела на Старика и Тролля.
«Что не так?» – спросил Старик.
– Я должна уйти в другое место.
«Не беспокойся. Когда вернешься, мы будем здесь».
– Может, я никогда не вернусь, – у Тихеи чуть перехватило дыхание.
«Никогда – это очень долго, – сказал Старик. – Даже я никогда не видел „никогда“. Мы будем здесь. Береги себя, Тихея».
Она проползла через Дверь на Другую Луну и увидела, что ее ждет Волшебник.
Он был очень худ и высок, выше даже Старика, и отбрасывал на кратер длинную холодную тень, похожую на стержень. Грустное лицо, всклокоченная борода, высокий цилиндр. Рядом разлеглась летающая пантера – черная от морды до хвоста, с рубиновыми глазами.
– Привет, Тихея, – сказал Волшебник, и голос его громыхал, как песчаный червь.
Тихея сглотнула, вытащила рубин из сумки и протянула его Волшебнику.
– Я сделала его для вас.
«Что, если ему не понравится?» Но Волшебник медленно потянулся за драгоценностью, и глаза его загорелись; он держал камень обеими руками и взирал на него с благоговением.
– Весьма, весьма любезно с твоей стороны, – прошептал он.
С великой осторожностью сняв цилиндр, Волшебник положил рубин в шляпу. Тихея впервые увидела, как он улыбается. Но его лицо оставалось грустным.
– Я хотела отдать рубин до ухода, – сказала она.
– Ну и дел ты натворила! Мозг растревожится не на шутку.
– Так ему и надо. Но я обещала, что уйду вместе с ним. Волшебник еще раз взглянул на рубин и надел цилиндр.
– Как правило, я не вмешиваюсь в дела людей, но за это чудо должен тебе одно желание.
Тихея сделала глубокий вдох.
– Я не хочу больше жить с чайниками, отонами и Мозгом. Я хочу в Хорошее Место к маме и папе.
Волшебник печально посмотрел на нее.
– Извини, Тихея, но я ничем не могу тебе помочь. Моего волшебства тут недостаточно.
– Но они обещали…
– Тихея, я знаю, что ты этого не помнишь. Потому-то Лунный Народ и хранит память для тебя. Космические акулы забрали твоих родителей давным-давно. Твои мать и отец мертвы. Прости меня.
Тихея зажмурилась. Фото в окне, кратер с куполом. Искрят над горизонтом две яркие дуги, точно как акулы. Вспышка…
– С тех самых пор ты живешь с Мозгом. Ты не помнишь, потому что он заставляет тебя забыть о смерти родителей во время Подпитки, чтобы ты не грустила и оставалась такой, какой тебя хотели видеть они. Но мы помним. И мы всегда скажем тебе правду.
Вдруг все они оказались рядом с Волшебником – весь Лунный Народ высыпал из своих жилищ: Чан Э с детьми. Яшмовый Кролик, Дровосек мрачно глядели на нее и кивали.
Тихея не могла на них смотреть. Она обхватила шлем руками, развернулась, проползла через Потайную Дверь и побежала без оглядки – прочь с Другой Луны. Она бежала не так, как учил ее Кролик, а неуклюже, неритмично, рыдая, пока не споткнулась о валун и не полетела кубарем вниз. Свернувшись калачиком, долго лежала на зябком реголите. Когда Тихея открыла глаза, она увидела муравьев.
Муравьи расположились полукругом и вытянулись колючими пирамидками; они слегка покачивались, словно что-то вынюхивали. Потом заговорили. Сначала в шлеме появилось невнятное шипение, секунду спустя оно преобразилось в голос.
– Привет. – Это был теплый и женский голос, как у Чан Э, только старше и глубже. – Я Элисса. Тебе больно?
Тихея оцепенела. Она никогда не говорила ни с кем, кроме Мозга и Лунного Народа. Язык отказывался повиноваться.
– Просто скажи, что с тобой все в порядке. Никто не сделает тебе больно. Ты не ушиблась?
– Нет, – выдохнула Тихея.
– Ничего не бойся. Мы отнесем тебя домой.
Внутри шлема вспыхнул видеосигнал: космический корабль – гроздь подпорок, а над ними сфера, сверкающая золотом. Рядом в поле зрения Тихеи появился кружок, обводящий крошечную точку в небе.
– Видишь? Мы уже в пути.
– Я не хочу в Большое Плохое Место, – сказала Тихея, задыхаясь. – Я не хочу, чтоб меня разрезали на кусочки.
Пауза.
– Зачем нам это делать? Тебе нечего бояться.
– Потому что люди в Большом Плохом Месте не любят таких, как я.
Снова пауза.
– Милая девочка, не знаю, кто и что тебе наговорил, но все изменилось. Твои родители покинули Землю больше века назад. Мы и не надеялись тебя найти, но продолжали поиски. И я рада, что мы тебя нашли. Ты была одна на Луне очень-очень долго.
Тихея медленно встала на ноги. «Я была не одна». Ее голова кружилась. «Они пойдут на что угодно, лишь бы тебя поймать».
Она отступила на три шага.
– Если я пойду с вами, – спросила она слабым голосом, – я увижу Карима и Софию?
Опять пауза, на этот раз долгая.
– Разумеется, увидишь, – сказала наконец Элисса, женщина-муравей. – Они здесь, они ждут тебя.
Врунья.
Потихоньку Тихея стала пятиться. Муравьи задвигались, замыкая круг. «Я быстрее, – подумала она. – Им меня не взять».
– Куда ты бежишь?