Феррон быстрым мыслежестом вызвала Дамини и включила Индрапрамита в конференц-связь.
Архинформистка ответила немедленно:
– Извините, босс, знаю, что торможу, но все еще пытаюсь тут собрать общую картину. Ваш мертвец довольно старательно похоронил свое прошлое. Я могу дать предварительное заключение, однако предупреждаю, что оно может измениться.
– Сливай, – велела Феррон, открывая свой брандмауэр для приема данных. Загрузка пошла шустро, но объем был огромный – канал словно затянуло километрами шелка из бесконечного рулона. – О господи…
– Знаю, знаю. Хотите получить резюме? Даже если оно тоже не закончено? Хорошо. Во-первых, судя по трафику сети, в ту ночь в квартире никого, кроме Гроба, не было.
– По лестнице ночью я брел по делам, – процитировала Феррон, – и встретил того, кого не было там[30].
Дамини дунула на свою челку, чтобы та не падала на глаза:
– Значит, или внутрь никто не входил, или этот некто настолько хороший хакер, что уничтожил все следы своего присутствия. А это уже необычная вещь.
– Уловила. Что еще?
– Дойл вычленил в вашем канале повторяющиеся компоненты. Два отключения энергии в местах, связанных с преступлением. Он начал искать дальше и обнаружил в течение примерно года целую серию отключений, и все они в местах, связанных с доктором Гробом. Более того, Дойл определил причину.
– Клянусь, у меня дыхание перехватило, – сказал Индрапрамит.
– Тогда как ты разговариваешь? Короче, это «умный вирус» в электрических сетях. Он с разной периодичностью сливает питание лаборатории и домашней солнечной фермы и направляет энергию на аккумуляторные батареи лаборатории Гроба. Только вот Гроб батарей не заказывал.
– Ннебуогор, – догадалась Феррон.
– Два очка в вашу пользу, – сказала Дамини. – Это лишь догадка, но она могла специально прийти сегодня на работу, чтобы узнать, появятся ли копы.
– Могла… – с сомнением протянул Индрапрамит. – Думаешь, она убила Гроба, потому что он пронюхал про кражу энергии? Для чего?
– Проверю ее электронную почту и носители, – ответила Дамини. – Итак, вот моя гипотеза: представьте себе эту вирусную программу, которая разносится через домашнюю интеллектуальную сеть от одного жилого блока к другому. Чтобы совершить убийство, необязательно находиться в одной комнате с жертвой, если четырехмерные манипуляторы в порядке. Правильно? Вы просто отменяете все протоколы безопасности, и… бум. Или хлюп, если предпочитаете.
Феррон передернуло. Ничего такого она не предпочитала.
– Есть признаки того, что в работу манипуляторов вмешивались?
– Память прибора стерта, – сказала Дамини. – Как и у кошки. О, и вот что я еще узнала. Декстер Гроб – не первая личность нашего приятеля. Больше похоже, что третья, если мои лингвистические и семантические анализаторы правы насчет веб-контента, который удалось собрать. Я и Конана к этому подключила. – Конаном называлась еще одна экспертная система департамента. – Вручную тоже покопаюсь. Но похоже, наш покойник заново сочинял себе личность всякий раз, когда влипал в профессиональные проблемы, а случалось это часто. У него были непопулярные взгляды, и он не стеснялся делиться ими в сети. Так что он задавал в сообществе жару под одним никнеймом, а потом возвращался как собственный виртуал – новая внешность, новый адрес, новый никнейм. Разрывал все связи с тем человеком, кем был раньше. Тем не менее мне удалось установить реальные координаты его последней личности, хотя…
Индрапрамит наклонился вперед, обняв себя руками, сдерживая дрожь.
– Как тебе это удалось? Он работал в специфическом сообществе, среди избранных. Думаю, там все друг друга знают, по крайней мере понаслышке. Насколько он изменил свою внешность?
– Ну, – ответила Дамини, – раньше он выглядел вот так. Должно быть, использовал какую-то тактику психокоррекции, чтобы изменить характеристики своей личности. Только не основные. Ваш засранец – настоящий хамелеон.
Она выбрала из потока данных статичное изображение и скинула им. Феррон взглянула на Индрапрамита – его красивые брови ползли вверх. Зрительный интерфейс демонстрировал фото, с которого доброжелательно улыбалась женщина восточноазиатской внешности с длинными, блестящими темными волосами. Ростом она была дюймов на шесть выше, чем доктор Гроб.
– Мадам, сааб, – произнесла Дамини. – Позвольте вам представить доктора Джессику Клык.
– Ого, – сказала Феррон после некоторой паузы. – Для такого требуются значительные вложения.
Она подумала об Аристотеле: за изменением разума следует изменение тела, и наоборот – за изменением тела следует изменение разума.
Индрапрамит заметил:
– У него пристрастие к запоминающимся никнеймам. Есть мысли, почему его исчезновения срабатывают?
– Я работаю над этим, – ответила Дамини.
– У меня есть идея получше, – сказала Феррон. – Почему бы нам не спросить детектива Морганти?
Индрапрамит сложил пальцы домиком.
– Босс…
– Я слушаю, – сказала Феррон. – И не важно, насколько безумно это прозвучит.
– Мы совсем отвлеклись от варианта с кошкой. Ведь Председатель Мяу должна быть Ниранджаной, верно? Потому что у клона гены дали бы вариации в расположении пятен окраса. Но она не может быть Ниранджаной, потому что ее не стирали: она недавно созданная.
– Правильно, – осторожно согласилась Феррон.
– Итак, – Индрапрамит наслаждался драматическим моментом, – если человек может сделать себе косметическую операцию, почему бы не сделать ее коту-попугаю?
– Председатель Мяу, – позвала Феррон, когда они с Индрапрамитом спустились в ее квартиру.
Им нужно было выпить чаю, чтобы стряхнуть с себя утреннюю прохладу, и Феррон не заботило, что об этом подумают соседи. А еще ей требовалась чистая форма.
– Мяу, – отозвалась Председатель Мяу из кухонного шкафа.
– О боже. – Индрапамит вошел следом за Феррон.
Дымок скромно сидел посреди комнаты, обернув пушистый хвост вокруг лап, – сама невинность. Феррон широко распахнула дверцу шкафа, который уже был приоткрыт дюймов на десять. Председатель Мяу, мурча, раздирала пакет с тунцом, залив жирными каплями пол.
Она демонстративно облизнулась и запрыгнула на край раковины, проявив то же чувство грациозного равновесия, что и в квартире Гроба.
– Кошка! – воскликнула Феррон и стала обдумывать, о чем хотела бы сказать, но вспомнила, что разговаривает с котом-попугаем. – Не рассчитывай, что тебе все сойдет с рук. Остатки получит лис.
– Лисья еда противная, – отозвалась кошка. – А еще там мало таурина.
– Ого, – сказала Феррон и посмотрела на Индрапрамита, а тот ответил:
– Наверное, она учится говорить.
У них не было проблем с поисками детектива Морганти. Рыжеволосая американка приехала к квартблоку Феррон, когда первые лучи солнца коснулись вертикальной фермы на стенах. Выйдя из дверей, полицейские обнаружили Морганти сидящей на скамейке и что-то читающей на своем экране, но при их появлении женщина подняла глаза и встала.
– Инспектор Феррон, я полагаю? И констебль Индрапрамит. как приятно снова вас видеть.
Феррон пожала ей руку. Вживую контрактница выглядела еще более внушительно – высокая и мощная, с плечами мультяшного супергероя. Руку она не стискивала.
Морганти продолжила:
– Я так понимаю, вы – следователь по делу Гроба.
– Пройдитесь с нами, – предложила Феррон. – По дороге к метро есть хорошее французское кафе.
В кафе были дающие тень навесы и внутренний дворик, где гостей усадили и обслужили за несколько минут. Во время разговора Феррон развлекалась, гоняя по тарелке крошки своего пирожного. Время от времени она отправляла кремовый кусочек себе в рот, запивая его густым напитком с кардамоном.
– Итак, – сказала она через какое-то время, – что совершила Джессика Клык в Гонолулу? Как я понимаю, это не просто войны в сети. И мы не смогли найти ордер на нее.
Глаза Морганти округлились:
– А вы неплохо продвинулись.
– Спасибо. – Феррон движением головы указала на Индрапрамита: – В основном его работа и моего архинформиста.
Морганти улыбнулась, Индрапрамит молча кивнул. Затем детектив сообщила:
– Считается, что одиннадцать лет назад на Гавайских островах Клык совершила хищение почти трех миллионов кондолларов у своего бывшего работодателя.
– Это оплатило бы смену личностей.
– Так и есть.
– Но они не могут этого доказать.
– Если бы могли, департамент полиции Гонолулу получил бы ордер и экстрадировал ее из системы. То есть его. Я заключила контракт на это дело десять дней назад… – Она оторвала кусочек круассана с сыром и принялась задумчиво жевать. – Понадобилось много времени, чтобы выследить ее. Его.
– Так она это сделала?
– Да, черт возьми. – Контрактница усмехнулась как настоящая американка. – Вопрос в том… Ну о’кей, я понимаю, что убийство – ваша юрисдикция, но мне не заплатят, если я не закрою дело или не ликвидирую своего подозреваемого. И я получу бонус, если верну что-нибудь из украденного имущества. Сейчас «убитый неизвестным или неизвестными» – вполне приемлемый результат для Гонолулу, тем более что в этом случае штат Гавайи избежит выплат Бенгалуру за содержание этого типа в тюрьме. Так что скажите мне, как коп копу, что вывернутый наизнанку труп – это Декстер Гроб.
– ДНК совпадает, – произнесла Феррон. – Могу сообщить вам это конфиденциально. Когда мы найдем и уведомим его ближайших родственников, будет официальное заявление.
– Понятно, – сказала Морганти. – Это останется между нами. Тогда начну готовить документы по иску на имущество покойного в размере двух миллионов семисот восьмидесяти девяти тысяч кондолларов с мелочью. Кстати, могу назвать вам его ближайшего родственника.
Данные влились в общий поток. Дочь на Мауи. Доктор Клык-Гроб действительно разорвал все связи.
– Понятно, – эхом отозвалась Феррон и улыбнулась, поймав себя на этом. Ей нравилась эта женщина. – Видите ли, мы должны относиться к вам как к подозреваемой, учитывая ваши финансовые мотивы.