а то, что в компах фирмы была установлена программа от «Майнерса». Когда технари влезли во внутреннюю сеть фирмы, программа самоликвидировалась, но факт ее присутствия говорил о «стокгольмском следе». А это уже был серьезный фактический материал, во всяком случае, пища для размышлений.
В общем, доложить прилетающей с Земли инспекции было о чем. Не успехи, конечно, но уже результаты. А если учесть, что развалины Палаты еще дымятся, то оперативность работы местного отделения ЦРС даже заслуживала похвалы. Нет, ничего подобного Ремер не ждал, ведь сначала он заслуживал крепкого нагоняя за то, что прохлопал террористов. Но, быть может, впечатление от действий службы после взрыва хотя бы частично компенсирует вину за его «непредотвращение»?
Машина подрулила к «ВИП»-терминалу космопорта, и Ремер отбросил предположения. Сейчас все станет ясно. Если не уволят сразу, значит, не так страшен черт…
Интересно, кто прилетает? Заместитель директора Первушин или начальник оперативного отдела Лурье? Или, может, сам Картер? А что, такой крупный теракт, может и сам прилететь…
Вежливый администратор проводил высокого гостя в зал прибытия - огромный стеклянный купол с видом на космодром - и указал на самую дальнюю посадочную площадку:
– Корабли запросили отдельное место для посадки.
– Ну да, - кивнул Ремер, - как и полагается… Постойте! Корабли? Не один корабль, а несколько?
– Да, точное количество прибывающих космолетов я не знаю, но диспетчеры отменили все взлеты, а транспортная служба убирает с площадок лишнюю технику и закатывает в ангары все борта отмененных рейсов.
– Странно. - Клаус растерянно взглянул в небо. - К чему такая осторожность? Зачем нужен усиленный эскорт? После трагедии в Палате улицы и так кишат патрулями, а космодром взят в тройное кольцо полиции и бундесвера.
– Не могу знать, герр начальник.
Нехорошие предчувствия снова вцепились холодными пальцами во внутренности. Ремер нервно сглотнул и хотел было достать комп, чтобы выяснить подробности у диспетчеров, но тут в небе начали разгораться точки снижающихся кораблей. Их было действительно чересчур много. Вряд ли на всех хватит пассажирских площадок, некоторым из земных гостей определенно придется сесть на грузовой космодром и даже на вспомогательные военные площадки… …Последние космолеты еще заходили на посадку, а Ремер уже стоял у начала стыковочного коридора и пытался рассмотреть гостей, появившихся на другом конце гофрированной трубы. Они стояли на движущейся дорожке, не суетясь и не пытаясь пойти по неторопливо ползущему тротуару, чтобы сэкономить пять секунд. Начальник прищурился. Нет, он никого не узнавал, и вообще это не были сотрудники ЦРС. Слишком прямо они стояли. Даже на Юнкере агенты и полицейские не держали спины так ровно и не поворачивали головы настолько четко, будто в строю. Подобной выправкой могли похвастаться только профессиональные вояки…
Делегация приблизилась, четко, «с левой ноги», сошла с дорожки и выстроилась в безупречное каре. Точно напротив Ремера встал непомерно огромный генерал со значком саперных войск на груди. Вообще-то генералы не носили знаков принадлежности к родам войск, но этот почему-то его не снял.
– Это не простая цацка, это почетный знак, - заметив его взгляд, пробасил гигант. - Потому и не снимаю… Генерал-майор Агеев.
– Начальник отделения ЦРС на Юнкере Ремер, - немного смутившись, ответил Клаус. - Я думал, что прибудет группа антитеррора ЦРС…
– А прибыл флот с десантом и военными саперами. - Генерал Агеев хмуро кивнул. - Я уполномочен ввести на Юнкере военное положение. Временно. Пока не уляжется шум и вы не придете в себя.
– Но мы и сами могли справиться! Земле незачем было так… реагировать! Ведь здесь не Тритон и не Марс, наши граждане вполне разумны и дисциплинированны!
– Знаю. В армии ваших соотечественников полно, и все добросовестные служаки. Но приказ верховного главнокомандующего однозначен: взять ситуацию на Юнкере под контроль и не уходить отсюда вплоть до полной стабилизации обстановки.
– Но она стабильна!
– Ты что, начальник, русского языка не понимаешь? Ну, так я могу и на немецкий перейти. - Агеев дружелюбно ткнул пальцем в грудь Ремеру. Тот едва не опрокинулся навзничь. - Das ist приказ Президента Объединенных Наций! Понял теперь? И для твоей службы вводная имеется. Ты сообщения в компе давно проверял? Глянь, там тебе от Картера должно быть письмецо.
Клаус достал комп и проверил поступившие письменные сообщения. Приказ из штаб-квартиры ЦРС действительно уже пришел. В нем коротко и ясно говорилось, что вплоть до особого распоряжения на Юнкере будет командовать этот самый генерал Агеев, а отделение ЦРС обязано оказывать ему и его подчиненным всемерную поддержку. Ремер поднял изумленный взгляд на генерала:
– Но ведь это… фактически… оккупация!
– Мы одно государство, - невозмутимо возразил Агеев. - Так что это просто передислокация. Кстати сказать, бундесвер отведите. Еще, чего доброго, не поймем друг друга. И прикажи своим орлам подготовить к передаче следователям военной прокуратуры все материалы по взрыву. Раз уж на Юнкере военное положение, и взрыв будут расследовать военные. Логично же?
– Журналисты будут в экстазе, - угрюмо кивнув, пробормотал Ремер.
– Ну вот и займись. Ты тут отвечаешь за государственную безопасность и порядок в общественном сознании или кто?
– Я…
Клаус немного оправился от потрясения и даже взбодрился. Увольнять его не собирались, а эта неформальная оккупация - дело временное. Неделя-две от силы. Потом все войдет в колею, и Ремер снова станет полновластным начальником отделения ЦРС. Но! Не просто одним из многих «отделенцев», а хорошо известным в Стокгольме! Так что где были минусы, там нашлись и плюсы. Говорят же, что для резкого взлета карьеры самое подходящее время - переломное. Приняв решение, Ремер просиял и засочился лояльностью.
– Приму все необходимые меры, господин генерал.
– Вот и лады. - Агеев пожал ему руку и двинулся к выходу из терминала, куда уже подогнали пару бронемашин на гравиподушках.
«Вот так, - подумалось Клаусу, - неформальное Совещание обернулось незаметной оккупацией. Ловко эти земляне воспользовались моментом. Будет нам урок. А не рой другому яму…»
11
Сержант Таран задумчиво потер лоб и что-то невнятно пробубнил.
– Нет, сэр. - Дэвис кивком указал на голопроекцию над компом. - Ниже уровня подземных тоннелей ничего нет и быть не может. Слой нормального грунта всего в пятнадцать метров толщиной. А дальше сплошная гранитная плита. Ее, пожалуй, не расплавить даже той серой дрянью, которой плевались «самолеты». Толщина у нее, если верить компу, около километра. Очень мощный материковый щит. А глубже раскаленные недра начинаются. Никаких стратегических шахт поблизости нет, я уверен.
– Нет, - эхом повторил Таран. - Где же тогда они спрятали этот треклятый компьютер?
– Вариант один: где-то должен быть отдельный дот. Но через эту сеть на него не выйти. Только живой поиск. Другого способа я не вижу.
Марсианин неожиданно покачнулся и едва не ткнулся лбом в сенсорный экранчик компа. Таран едва успел придержать его за плечи:
– Эй, парень, ты чего?!
Рядовой Дэвис поднял покрасневшие глаза на сержанта и вымученно улыбнулся:
– Виноват, сэр… Плывет все… Попить бы. И пожевать чего-нибудь.
– Держи. - Таран протянул ему пластиковую бутылку из обнаруженных Петровичевым запасов.
Ко всеобщему сожалению, сухпайков или консервированных продуктов в бункерах не оказалось. Только вода и лекарства. Но и то хорошо.
Олег воспользовался паузой в напряженной работе программиста и провел беглый осмотр. Дэвис не участвовал во второй атаке, но марсианский организм был слабее земного, в том числе и в плане устойчивости к радиации. Когда имперские колонисты осваивали Марс и приспосабливали его атмосферу к человеческим потребностям, они позаботились о мощном озоновом слое. С тех пор выросло не одно поколение коренных марсиан, не представляющих себе, что такое естественный радиационный фон даже в тысячную долю рентгена. Поэтому как ни хороши были лекарства, а Дэвису становилось все хуже. Сполохов уже ввел ему вторую дозу, но рядового все равно тошнило и лихорадило.
Примерно так же скверно чувствовали себя еще двое ребят. Как выяснил доктор, оба были с периферии. Один с «легкого» и приятного Старта, а другой из космического городка Эйзен, что мерз где-то на траверзе Плутона-Харона. Справиться с местной гравитацией их мышцам помогали боевые костюмы, но, если смотреть на вещи реально, все технические ухищрения были бесполезны. Страдающий от перегрузки организм не взбодрить никакими сервоусилителями. Правда, парень с Эйзена маялся лишь от непомерной тяжести, к радиации он был как раз более устойчив, чем уроженцы планет.
– Ты отдохни, - сочувственно взглянул на Дэвиса сержант. - Не к спеху этот главный компьютер искать. Ничего нам долбаное командование не сделает. Отдохнешь, лекарство подействует, тогда и продолжишь.
– Боюсь, как бы вообще не зависнуть. - Марсианин отрицательно покачал головой. - Лучше уж я сначала его найду, а после отдохну. Чтоб вас не подвести…
– Сюда бы гравикамеру, - вздохнул Олег. - Хотя бы перегрузку снять.
– Где ее взять? Разве что ванну в ящике устроить. Во сколько раз тело в воде легчает? В пять, что ли? Марсианину было б самое то…
– Воды не хватит, - буркнул Граббе. - Три бутылки на всех осталось.
– Да я теоретически…
Сполохов окинул товарищей взглядом. Шли вторые сутки пребывания на полигоне, и люди были страшно измотаны. Без еды, с минимальным запасом воды и на грани обострения лучевой болезни, солдаты поддерживали себя в боевом состоянии только усилием воли. «Пока дышу - надеюсь», - вспомнил Олег фразу из институтского курса латыни. Посреди ядерного полигона надежда была чем-то неуместным, но, кроме нее, у солдат не оставалось и вовсе ничего. Ни прошлого, ни настоящего… Только недалекое безрадостное будущее - смерть среди радиоактивных холмов.