- Кто этот толстяк? - спросил Трясучка.
- Сальер, великий герцог Виссеринский.
Витари пожала плечами. - Ещё месяц или два. Летом он просадил городскую армию. - Монза вместе с Верным Карпи разбила их у Высокого Побережья. - Осенью - провизию своего города. - Монза весело жгла поля у городских стен и разгоняла крестьян. - И у него заканчиваются союзники. - Монза насадила голову герцога Кантайна гнить на стенах Борлетты. - Почти что видно даже отсюда, как сволочуга потеет.
- Жаль, - сказал Коска. - Мне он всегда нравился. Вы должны взглянуть на картинные галереи в его дворце. Величайшая в мире коллекция произведений искусства, по крайней мере, по его словам. Истинный ценитель. А также в своё время у него был лучший в Стирии стол.
- Оно и видно, - сказала Монза.
- Одного не пойму, как они затащили его в седло.
- Верёвка с блоком, - отрывисто произнесла Витари.
Монза фыркнула. - Либо выкопали траншею и подвели лошадь под него.
- А другой? - спросил Трясучка.
- Рогонт, великий герцог Осприйский.
- Видок точно герцогский. - Верно сказано. Высокий и широкоплечий, с симпатичным лицом и копной чёрных локонов.
- Только видок и есть. - Монза снова сплюнула. - Не более того.
- Племянник моей бывшей нанимательницы, мирно усопшей герцогини Сефелины. - От чесотки на шее Коски выступила кровь. - Его прозвища - Принц Предусмотрительный. Виконт Внимательный. Герцог Глистоползучий. По всем статьям прекрасный военачальник, только не любит действовать наобум.
- Я бы выразилась менее милосердно, - сказала Монза.
- Мало кто менее милосерден, чем ты.
- Он не любит сражаться.
- Ни один хороший генерал не любит сражаться.
- Но каждый хороший генерал время от времени должен. Рогонт мерялся силами с Орсо в Кровавые Годы и никогда не решался на большее, чем стычки. Этот человек - лучший в Стирии ретировщик.
- Отступление - штука крайне сложная в управлении. Может его мгновение ещё не настало.
Трясучка испустил длиннющий вздох. - Все мы ждём своего мгновения.
- Теперь все его шансы упущены, - сказала Монза. - Когда Виссерин падёт, откроется путь на Пуранти, а далее лежит ничто иное как сама Осприя, и корона Орсо. Больше промедлений не будет. Предусмотрительность пошла прахом.
Рогонт и Сальер проехали под ними. Двое мужей, кто, наряду с честным, благородным, мёртвым герцогом Кантайном, создали Лигу Восьми чтобы защитить Стирию от неудовлетворённых амбиций Орсо. Или чтобы ущемить его законные права и грызться между собой за то, что осталось - смотря кого об этом спросишь.
Коска улыбаясь, смотрел на шествие. - Проживи достаточно долго и увидишь как всё рушиться. Каприл теперь лишь оболочка былой славы.
Витари ухмыльнулась Монзе. - Твоих рук дело, не так ли?
- Мусселия позорно капитулировала перед Орсо, несмотря на неприступные стены.
Ухмылка Витари росла. - И это не одно ли из твоих дел?
- Пала Борлетта, - причитал Коска, - мёртв храбрый герцог Кантайн.
- Да, - прорычала Монза, прежде чем Витари раскрыла рот.
- Неуязвимая Лига Восьми ужалась до пяти и скоро сократится до четырёх, три из которых ...
Монзе слышался лишь шёпот Дружелюбного. - Восемь... пять... четыре... три...
Эти трое сейчас шествовали по улице, блистательные придворные текли за ними, как рябь на воде за тремя утками. Младшие партнёры по Лиге. Лироцио, герцог Пурантийский, дерзкий и вызывающий, в броне искусной работы и с ещё более искусно причёсанными усами. Юная графиня Котарда Аффойская - тусклая девушка, чьи бледно-жёлтые одеяния из шёлка не улучшали цвет лица. Её дядя и первый советник, а некоторые говорили - первый любовник, нависал над её плечом. Патин, первый гражданин Никанте, двигался последним - с нечёсаными волосами, облачённый в мешковину - вместо пояса завязанная узлом верёвка - показывая, что на своих землях он ни в чём не превосходит самого распоследнего крестьянина. По слухам он носил шёлковое нижнее бельё, спал на золотом ложе и редко в одиночестве. Вот так самоуничижаются сильные мира сего.
Коска уже вглядывался в следующую часть великой процессии.
- Клянусь Судьбами. Кто сии юные боги?
Никто не смел отрицать величия той пары. С небрежной уверенностью они ехали на одинаковых серых жеребцах, в убранстве из сочетаний белого и золотого. Белоснежная мантия, с вплетённой золотой нитью облегала её немыслимо высокую и стройную фигуру, развеваясь позади. Его золочёные доспехи отполированы до зеркального блеска, простая корона инкрустирована единственным камнем, таким большим, что у Монзы почти получилось рассмотреть его грани, сияющие с расстояния в сотню шагов.
- Охуеть, какие же царственные! - глумливо усмехнулась она.
- Их величие даже можно учуять носом, - поддакнул Коска. - Я бы пал на колени, если б мои колени смогли это выдержать.
- Его светлейшее Величество, Верховный король Союза. - К голосу Витари подмешивалась ирония. - И, конечно, его королева.
- Тереза, Жемчужина Талинса. Чистой воды, вон как сверкает.
- Дочь Орсо, - выдавила Монза сквозь стиснутые зубы. - Сестра Арио и Фоскара. Королева Союза и роскошная пизда в придачу.
Несмотря на то, что на Стирийской земле он был чужестранцем, несмотря на то, что к честолюбию Союза здесь относились со страшным недоверием, даже несмотря на то, что его жена была дочерью Орсо, толпа принялась вопить и приветствовать иноземного короля громче, чем своего исконного канцлера.
Люди предпочитают величественно выглядящего лидера, писал Бьяловельд, тому кто таков на самом деле.
- Надо думать, не самый нейтральный из посредников. - Коска в задумчивости сдул щёки. - Он же так тесно связан с Орсо и его роднёй, что между ними просвета не видно. Муж, брат, и зять Талинса?
- Ну конечно же он ставит себя выше подобных земных установок. - Монза скривила губы, наблюдая за приближающейся королевской четой. Всё было так, будто они съехали со страниц волшебных сказок, и оказались в тусклом и мокром городе совершенно случайно. Для полного воплощения фантазии не хватало только крыльев у их коней. Странно, неужели некому было их наклеить? Тереза носила колье с огромными камнями, так ярко горящими на солнце, что на них было больно смотреть.
Витари покачала головой. - Сколько драгоценностей можно напялить на одну женщину?
- Ещё немного, и сучку похоронит под ними заживо, - прорычала Монза. Рубин, который подарил ей Бенна, казался в сравнении с ними детским брелоком.
- Зависть - ужасная штука, дамы. - Коска ткнул Дружелюбного в рёбра. – По-моему она смотрится вполне себе ничего, а, друг мой? - Заключенный ничего не сказал. Тогда Коска попытался обратиться к Трясучке. - А?
Северянин скосил глаза на Монзу, потом обратно. - Не пойму, из-за чего кипиш.
- Ну вы и парочка! Таких хладнокровных бойцов я не встречал ни разу. Может быть и прошла моя первая молодость, но внутри я вовсе не так высох, как ваши кислые рожи. Юные влюблённые по-прежнему способны тронуть моё сердце.
Монза усомнилась, что меж влюбленными живёт пламенная страсть, как бы они друг другу не улыбались. - Несколько лет назад, до того как она стала королевой не в своих мечтах, а где-то ещё, Бенна поспорил со мной, что сможет с ней переспать.
Коска приподнял бровь. - Твой брат, припоминаю, всегда любил широко разбрасывать семена. И что вышло?
- Оказалось, он не в её вкусе. - Оказалось, что много больше Бенны она заинтересовалась самой Монзой.
За королевской четой следовала свита - ещё более величественная, чем всё, что вывела Лига Восьми. По меньшей мере, два десятка фрейлин, с каждой стекали свои собственные драгоценности. Охапка лордов Срединных Земель, Инглии и Старикланда в роскошных мехах, на плечах золотые цепи. Позади, в доспехах, заляпанных пылью из-под копыт едущих впереди, тяжело плелись воины. Каждый должен глотать пыль вышестоящих. Неприглядная правда власти.
- Король Союза, да? - размышлял Трясучка, наблюдая, как удаляется королевская чета. - Вон там едет самый могущественный человек в мире?
Витари фыркнула. - Вон там едет тот человек, за которым он стоит. Каждый склоняется перед кем-то. Ты не очень-то силён в политике, правда?
- В чём, в чём?
- Во лжи. Союзом правит Калека. Тот паренёк, весь в золоте, это маска, которую он носит.
Коска вздохнул. - Если б ты выглядела как Калека, то наверняка тоже носила бы маску...
Громкие приветствия постепенно удалились вслед за королём и королевой и оставили после себя гнетущее безмолвие. Достаточно тихое, чтобы Монза услыхала стук колёс, когда по проспекту загромыхал золочёный экипаж. С обеих сторон грамотно выстроенными колоннами тяжело топало несколько десятков стражников. Их оружие не столь начищено как у Союза, зато чаще бывало в употреблении. Сзади следовала группа красиво одетых, но совершенно ни на что не потребных аристократов.
Монза крепко сжала правый кулак, смещая гнутые кости. Боль поползла по суставам, по кисти, по предплечью, и её губы искривились мрачной улыбкой.
- Вот они, - произнёс Коска.
Арио восседал справа - развалился на подушках, слегка покачиваясь в такт движению экипажа, с видом привычного ленивого презрения на лице. Рядом с ним сидел прямой и бледный Фоскар, мотая головой туда-сюда от малейшего слабого звука. Живущие бок о бок самодовольный котище и непоседливый щенок.
Гобба был никем. Мофис был всего лишь банкиром. Орсо вряд ли обратил внимание, что вместо них появились новые лица. Но Арио и Фоскар - его сыновья. Его плоть от плоти. Его будущее. Если б удалось с ними расправиться, то это было бы наилучшим делом, после ножа в живот самому Орсо. Её улыбка расширилась - она представила его лицо когда ему принесут весть.
Ваша Светлость! Ваши сыновья... погибли...
Внезапный выкрик разорвал тишину. - Убийцы! Мрази! Орсовы выблядки! - Чьи-то руки забились в толпе внизу, кто-то попытался прорваться сквозь кордон солдат охраны. - Стирия проклинает вас! - Гневный ропот начал нарастать, тревожное волнение распространялось среди зрителей. Пускай Соториус провозглашает себя нейтральным, но народ Сипани не испытывал любви ни к Орсо, ни к его родным. Они знали - когда великий герцог сокрушит Лигу Восьми, они б