- От этой проклятой музыки башка раскалывается, - проворчала Витари, засовывая палец под корсет, чтобы почесать в боку.
Монза помотала головой. - У меня башка раскалывается от этой злоебучей кровати. Особенно вместе с обоями. - Чрезвычайно мерзкого оттенка голубой лазури в бирюзовую полоску, усеянную позолоченными звёздочками.
- Настолько раскалывается, что любая баба закурит. - Витари ткнула в сторону лежащей на мраморном столике возле кровати трубки слоновой кости и пригоршни шелухи в гранёном кувшине.
Не стоило обращать внимание Монзы на трубку. За последний час она и так глаз с неё почти не сводила.
- Думай о работе, - отрезала она, одёргивая взгляд прочь, обратно в сторону двери.
- Постоянно. - Витари заправила свою юбку. - Хоть и не просто в этих проклятых одеяньях. И как кто-то...
- Шшш. - Шаги, приближающиеся по коридору.
- Наши гости. Начинаем?
Рукоятки двух ножей впечатались Монзе в копчик, когда она двинула бёдрами. - Малость поздновато передумывать, нет?
- Если ты не собралась вместо этого их трахнуть.
- Думаю, мы не станем с ними изменять... убийству. - Монза вытянула правую руку к верху оконной рамы, изображая, как она надеялась, призывную позу. Колотилось сердце, в ушах болезненным грохотом стучала кровь.
Дверь скрипнула, медленно отворяясь, и в комнату прошёл мужчина. Он был высок, в белых одеждах и в золотой маске в форме половины восходящего солнца. Его безукоризненно подстриженная борода, всё же не сумела утаить рваный шрам, сходящий вниз по подбородку. Монза сморгнула при его виде. Это был не Арио. Это был даже не Фоскар.
- Блядь, - услышала она выдох Витари.
Осознание хлестнуло Монзу плевком в лицо. Это оказался не сын Орсо, но его зять. Ни кто иной, как сам великий миротворец, его светлейшее Величество, Верховный король Союза.
- Начинаем? - спросил Коска.
Трясучка ещё раз продрал глотку. Всякий раз когда он ступал в это проклятое место, ему казалось что в горле что-то прилипло. - Малость поздновато передумывать, нет?
Безумная ухмылка старого наемника растянулась ещё шире. - Если ты не решил вместо этого их трахнуть. Господа! Дамы! Прошу внимания! - Группа прекратила играть и скрипка вышла с единственной, режущей нотой. От неё Трясучке лучше не стало.
Коска шерудил тростью, освобождая от гостей круг, который они разметили в середине двора. - Назад, друзья мои, ибо вы в смертельной опасности! Один из величайших моментов истории вскоре предстанет перед вашими глазами и вы им не поверите!
- А когда я ебаться буду? - воскликнул кто-то под нестройный хохот.
Коска резко скакнул вперёд, едва ли не выбив тому глаз концом трости.
- Когда кто-то погибнет! - Теперь вступил барабан - дыщь, дыщь, дыщь. Народ сгрудился по краю круга, у мерцающих факелов. Сплошное кольцо масок - птицы и звери, солдаты и клоуны, печальные черепа и смеющиеся черти. Под ними человеческие лица - пьяные, скучные, сердитые, удивлённые. Позади, Барти и Куммель раскачивались на плечах друг друга, и тот, кто оказывался наверху, хлопал в такт барабанному бою.
- Для вашего образования, поучения и развлечения... - Трясучка в душе не ведал, что всё это значит. - Дом удовольствий Кардотти представляет вам... - Он рывком вдохнул, поднял щит и меч, и вломился в круг. - Зловеще знаменитую дуэль, в которой участвовали - Фенрис Наводящий Ужас... - Коска помахал тростью на Седовласа, когда тот с грохотом проковылял в круг с другой стороны. - И Логен Девятипалый!
- У него десять пальцев! - провозгласил кто-то, пробуждая всплеск пьяного хохота.
Трясучка не присоединился к ним. Пускай Седовлас вовсе не такой устрашающий, как настоящий Наводящий Ужас, но вид у него всё равно далеко не приятный – здоров как дом, в маске чёрного железа на лице. Левая сторона бритой головы и огромная левая ручища выкрашены в синий. Дубина как-то сразу показалась дьявольски тяжелой и очень опасной - именно сейчас, зажатая в этих здоровенных кулачищах. Трясучке пришлось напомнить себе, что они на одной стороне. Они только притворяются и всё. Только притворяются.
- Для вас, господа, было бы мудро отойти подальше! - крикнул Коска, и трое гуркских плясунов подскочили к краю круга, оттесняя гостей к стенам. На их чёрных лицах были чёрные кошачьи маски. - Может пролиться кровь!
- Лучше б ей пролиться! - Другая волна хохота. - Я пришёл сюда не для того, чтобы смотреть на пару танцующих недотёп!
Зрители улюлюкали, свистели, фыркали. В основном фыркали. Трясучка вдруг засомневался что его замысел - прыгать по кругу, несколько минут помахаться в воздухе, затем пырнуть Седовласа между рукой и боком, пока в это время здоровяк проткнёт пузырь со свиной кровью - прокатит, и заставит этих ебанатов хлопать. Он вспомнил настоящую дуэль перед стенами Карлеона, от исхода которой зависела судьба всего Севера. Холодное утро, пар от дыхания, окровавленный круг. Карлы собрались вдоль края, потрясая щитами, стуча и ревя. Он гадал, что бы те люди сделали при виде этой ахинеи. Да уж, жизнь порой ведёт нас странными путями.
- Начали! - крикнул Коска, отскакивая назад в толпу.
Седовлас издал могучий рык и пошёл вперёд, взмахнул дубиной и крепко взмахнул. Ввергнул Трясучку в охеренное потрясение. Тот вовремя успел поднять щит, но вес от удара сшиб его наповал и он проехался по земле на заднице. Левая рука онемела. Он распластался, перепутав как держать меч, царапнул бровью о край лезвия. Хорошо что не получил кончиком в глаз. Он перекатился, дубина, разбрасывая осколки камня, обрушилась туда, где он был мгновение назад. Когда он поднимался, Седовлас уже снова навис над ним, судя по виду, с серьёзным настроем убивать, и Трясучке пришлось карабкаться прочь со всем достоинством кошки в волчьем логове. Он не припоминал, чтобы они такое обговаривали. Кажется здоровила собрался преподнести тем мудакам надолго запоминающееся зрелище.
- Мочи его! - Кто-то хохотал.
- Давайте кровь, придурки!
Трясучка сжал пальцы вокруг рукояти меча. Внезапно, он ощутил дурное предчувствие. Ещё хуже, чем прежнее.
Обычно, бросая кости Дружелюбный ощущал спокойствие, но не в этот вечер. Он ощущал дурное предчувствие. Ещё хуже, чем прежнее. Он наблюдал, как они стучат, вращаются, цокают, своими щелчками пронизывая его холодную и влажную кожу, и застывают на месте. - Два и четыре, - сказал он.
- А то мы сами не видим! - огрызнулся мужчина в маске-полумесяце. - Проклятые кости меня ненавидят! - Он со злостью отшвырнул их, и они заклацали по полированному дереву. Дружелюбный нахмурился, сгребая их и нежно бросая снова. - Пять и три. Побеждает заведение.
- Кажется, у него это входит в привычку, - проворчал один, в маске в виде корабля, и несколько его приятелей раздраженно забормотали. Все они были пьяны. Пьяны и глупы. У заведения всегда в привычках выигрывать, вот поэтому-то оно и предлагает всем в первую очередь азартные игры. Но, надо думать, просвещать их на этот счёт не входило в обязанности Дружелюбного. В дальнем конце зала послышались выкрики пронзительного восторга, когда на колесе удачи выпали нужные кому-то числа. Несколько картёжников похлопали со снисходительным презрением.
- Чёртовы кости. - Полумесяц отхлюпнул вина из бокала, когда Дружелюбный осторожно собрал фишки и добавил их к собственной растущей стопке. Ему было тяжело дышать, настолько густой воздух был насыщен запахами - духов и пота, вина и дыма. Он осознал, что стоит раскрыв рот и захлопнул его, щёлкнув зубами.
Король Союза переводил взгляд с Монзы на Витари и обратно - симпатичный, величественный и крайне нежелательный. Монза осознала, что стоит, раскрыв рот, и захлопнула его, щёлкнув зубами.
- Не хочу проявить неуважения, но одной из вас более чем достаточно, а у меня... всегда была слабость к темноволосым. - Он указал на дверь. - Надеюсь, вас не заденет моя просьба оставить нас. Я прослежу, чтобы вам заплатили.
- Как великодушно. - Витари скосила глаза и Монза еле-еле пожала плечами, её ум скакал и прыгал, как лягушка в горячей воде в отчаянных поисках выхода из этой созданной своими руками ловушки. Витари оттолкнулась от стены и томно прошагала к двери. Проходя мимо, она задела королевский плащ тыльной стороной ладони. - Будь проклята моя рыжеволосая мать, - ехидно усмехнулась она. Щёлкнув, закрылась дверь.
- Весьма... - Король прочистил горло. - Приятная комнатка.
- Вам легко угодить.
Он фыркнул от смеха. - Моя жена бы так не сказала.
- Редко какая жена скажет доброе слово о своём супруге. Вот почему они приходят к нам.
- Ты не так поняла. Она разрешила мне. Жена ожидает наше третье дитя, а следовательно... что-ж, вряд ли это тебя заинтересует.
- Меня заинтересует всё, что бы вы не сказали. Это то, за что мне заплатили.
- Конечно. - Король несколько нервно потёр ладони. - Может, выпьем...
Она кивнула в сторону серванта. - Они там.
- Тебе тоже налить?
- Нет.
- Нет, конечно, нет, зачем оно тебе? - Вино выбулькивалось из бутылки. - Полагаю, для тебя здесь нет ничего нового.
- Нет. - Хотя на самом-то деле ей было трудновато припомнить последний раз, когда она, переодетая шлюхой, оказывалась в одной комнате с королём. У неё было два выбора. Переспать с ним или убить. Не привлекал ни один. При убийстве Арио неприятностей хватило бы с избытком. Убить короля - даже если он зять Орсо - напрашиваться на несоизмеримо более страшные последствия.
Встав пред двумя тёмными путями, писал Столикус, генерал всегда должен выбирать тот, что светлее. Она сомневалась, что обстоятельства соответствовали тому, что он имел в виду, но дела это не меняло. Она обвила руку вокруг ближайшего балдахинного столбика, опускаясь и неуклюже садясь на яркие безвкусные покрывала. Тут её взгляд упал на трубку для шелухи.
Встав пред двумя тёмными путями, писал Фаранс, генерал всегда должен выбирать третий.
- Кажется, вы напряжены, - промурлыкала она.
Король уже добрался до изножья кровати. - Должен признаться, прошло долгое время с тех пор, как я посещал... места наподобие этого.