Затем Седовлас завизжал, будто прищемил дверью ногу. - Бля! Больно! А! А! Где моя... Клянусь...
Он протянул вокруг себя ту руку, что осталась, ковырнул отверстие в боку, выдавливая чёрную слизь. Припал на одно колено, запрокинул назад голову и начал орать. До тех пор, пока меч Трясучки не ударил прямо в лоб его маски, пробив громадную дырень между глазными прорезями.
И на этом вечернее увеселение закончилось.
Группа извергла пару последних вихляющих нот, и музыка умерла. За исключением каких-то неясных воплей, доносящихся из игрового зала, двор покрыла тишина. Трясучка глядел вниз, на тело Седовласа, кровь выплёскивалась из-под сдвинутой маски. Его ярость внезапно растаяла, оставив ему лишь боль в руке, холодный пот, от которого чесалась голова и нехилое ощущенье надвигающегося ужаса.
- От чего со мной всегда происходит такое?
- От того, что ты очень плохой, дрянной человек, - произнёс Коска, заглядывая ему через плечо.
Трясучка почувствовал, как на его лицо пала тень. Он едва лишь перевёл взгляд, как сверху, вниз головой, в их круг приземлилось голое тело, окатывая кровью уже поредевшую толпу.
Вот это веселье
И сразу всё смешалось.
- Король! - заголосил кто-то, безо всякой разумной причины. Усыпанное кровавыми пятнами пространство, бывшее кругом, внезапно наполнилось спотыкающимися, бегущими в никуда телами. Все заорали, заревели, завыли. Мужские и женские голоса, шум, от которого и мёртвый оглохнет. Кто-то врезался в трясучкин щит и он инстинктивно толкнул в ответ, повалив того прямо на труп Седовласа.
- Это Арио!
- Убийство! - Один из гостей начал вытягивать меч, и тогда один из музыкантов спокойно выступил вперёд и резким взмахом булавы вдребезги разнёс ему череп.
Ещё больше криков. Зазвенела, залязгала сталь. Трясучка увидел, как один из танцоров-гурков раскроил мужчине живот кривым кинжалом, а тот, когда выблёвывал кровь, неловко схватился за свой меч и проколол ногу человеку позади него. Был грохот и звон разбитого стекла, и машущее конечностями тело вылетело из окна игрового зала. Безумство и паника ширились, как пожар на поле сухой травы.
Один из жонглёров метал ножи, летящий металл стучал, впиваясь в плоть и дерево, неся смерть своим, точно также как и врагам. Какие-то руки цеплялись за меч Трясучки, и тот двинул противника по лицу локтем, уже поднимая оружие чтобы его порубить, как вдруг понял, что это Морк, дудочник - из его носа бежала кровь. Был гулкий хлопок, и напирающие тела озарила оранжевая вспышка. Вопли перешли на следующую ступень, сложившись в безмозглый хор.
- Пожар!
- Воды!
- С дороги!
- Жонглёр! На...
- На помощь! На помощь!
- Ко мне, рыцари-телохранители! Ко мне!
- Где же принц? Где Арио?
- Кто-нибудь, помогите!
- Сзади! - заорал Коска.
- Э? - отозвался Трясучка, не будучи уверен, кто кричал и кому. Во тьме мимо промелькнул нож, загремев о камни между раскиданных тел.
- Сзади! - Коска отступил вбок от выпада мечом, хлестнул наотмашь тростью - длинное тонкое лезвие выскользнуло из неё и быстрым уколом пронзило шею того человека. Он рубанул ещё кого-то, промахнулся и чуть не выколол Трясучке глаз, когда тот отшатнулся в сторону.
Один из вельмож Арио, маска в виде расчерченной доски, едва не зацепил Коску мечом. Позади него восстал Гурпи и расшиб свою лютню об его голову. Деревянный корпус треснул, лезвие секиры внутри развалило плечо джентльмена до самой груди и швырнуло на камни забитой тушей.
Взметнулся очередной всплеск пламени, народ спотыкался, отшатывался прочь, безумно толкаясь, образуя людские волны в толпе. Внезапно они расступились, и заплетающийся Невероятный Ронко выбросился прямо на Трясучку, белый огонь венчал его, будто какого-то выскочившего из ада дьявола. Трясучка покачнувшись, отступил и сшиб того щитом. Ронко вкрутился в стену, отскочил и врезался в другую, разбрызгивая капли жидкого огня. Люди карабкались прочь на четвереньках, вокруг наобум колола сталь. Пламя охватило сухой плющ, сперва с треском, затем с рёвом, стелясь по деревянной стене, окатывая мельтешение во дворе диким, мерцающим светом. Разбилось окно. Запертые ворота скрипели, когда люди вцеплялись в них, крича, чтобы их выпустили. Трясучка сбивал пламя, колотя щитом о стену. Ронко, продолжая гореть, катался по земле и издавал тонкий свист, как закипающий котелок. Огонь отбрасывал сумасшедшие отблески на скачущие маски гостей и увеселителей - искажённые морды чудищ повсюду, куда бы ни посмотрел Трясучка.
Не было времени принимать всё это близко к сердцу. Всё, что было важно - лишь кто жив и кто мёртв, и он не желал присоединиться ко вторым. Он попятился, держась вплотную к стене, отталкивая прочих палёным щитом, когда за него хватались.
Пара стражников в панцирях пробивали себе путь сквозь давку. Один из них зарубил мечом Барти или Куммеля, трудно сказать кого, обратным движением задел в замахе одного из джентльменов Арио и снёс ему кусок черепа. Тот, шатаясь, развернулся кругом, завизжав, схватился за голову, кровь побежала сквозь пальцы, на его золотую маску и вниз по лицу чёрными полосами. Барти или Куммель, кто там из них остался, всадил нож в голову стражника-меченосца прямо по рукоятку, затем ухнул, когда острие клинка вышло из груди его самого.
Другой бронированный телохранитель проталкивался к Трясучке, высоко подняв меч, выкрикивая что-то, звучащее как язык Союза. Впрочем, не особенно важно откуда он был, ясно дело, что он настроен убивать и Трясучка не собирался уступить ему первый удар. С рычанием он размахнулся изо всех сил, но телохранитель отскочил за пределы взмаха и меч Трясучки, мясисто чпокнув, врубился во что-то иное. В грудь женщины, просто случайно споткнувшейся рядом. Её привалило к стене, крик обернулся бульканьем, пока она сползала вниз, сминая плющ. Наполовину разорвалась маска, один глаз глядел на него, кровь пузырилась из носа и рта, струясь вниз по белой шее.
На дворе царило безумие, освещаемое растущим пламенем. Картина ночного боя, но в этой битве не было ни сторон, ни цели, ни победителей. Паникующая толпа повсюду давила и пинала тела - живые, мёртвые, разрубленные и истекающие кровью. Гурпи отмахивался, весь опутанный обломками лютни, неспособный даже занести секиру из-за порванных струн и кусков дерева. Пока Трясучка глядел, один из стражников зарубил лютниста, разбрызгивая кровь, чёрную при свете пожара.
- В курильню, - прошипел Коска, срезая мечом кого-то с их пути. Трясучка подумал, что это мог быть один из жонглёров, но не было способа убедиться. Он нырнул в открытый проём за старым наёмником, они вместе навалились на дверь, закрывая её. Рука пролезла за ними и оказалась прижатой к раме, отчаянно за неё цепляясь. Трясучка лупил её навершием меча, пока та, дрожа, не проскользнула обратно в щель. Коска поборол дверь и щеколда опустилась, затем он рванул ключ и со звоном отшвырнул его на доски пола.
- Что дальше?
Старый наёмник вытаращился на него дикими глазами. - С хуя ли ты думаешь, будто я знаю?
Длинный и низкий зал был усыпан подушками. Он разделялся колыхающимися занавесками и освещался угасающими лампадами, вонявшими дымом шелухи. Звуки кровопролития во дворе были приглушены. Кто-то храпел. Кто-то другой хихикал. У противоположной стены сидел мужчина в клювастой маске и с широкой улыбкой на лице, в его руке болталась трубка.
- Что с остальными? - прошептал Трясучка, щурясь в полутени.
- По-моему, мы дошли до вехи, когда каждый сам за себя, нет? - Коска был занят, подтаскивая старый сундук к двери, уже содрогающейся от ударов снаружи. - Где Монза?
- Они вошли через игровой зал, так ведь? Неужели... - Что то врезалось в окно и оно лопнуло внутрь, рассыпая по комнате блестящие стекляшки. Трясучка скользнул дальше в полумрак, сердце долбило в самый череп, как молот. - Коска? - Никого, лишь тьма и дым, мерцание света сквозь окна, мерцание ламп на столе. Он запутался в занавеси, дёрнул её, ткань оторвалась с перекладины. Дым царапал горло. Дым от шелухи - тут, внутри, дым от пожара - там, снаружи, всё сильней и сильней. Воздух заволокло.
Ему слышались голоса. Крики и грохот слева от него, как будто в горящем здании взбесился бык. - Кости! Мои кости! Твари!
- Помогите!
- Кто-нибудь, пошлите за... кем-нибудь!
- Лестница! Король! Лестница!
Кто-то бил в дверь чем-то тяжёлым, он слышал, как под ударами хрустело дерево. Над ним нависли чьи-то очертания. - Извините, вы не могли бы... - Трясучка вмазал ему щитом по морде и тот отлетел от удара. Северянин, спотыкаясь, пробрался мимо, смутно представляя, что ему надо на лестницу. Монза была наверху. На верхнем этаже. Он услышал, как сзади разорвало дверь, и дёргающиеся огни, коричневый дым и извивающиеся фигуры начали просачиваться сквозь курительный зал. Во мгле засверкали мечи. Один из них указал на него. - Вон там! Он вон там!
Трясучка той рукой, на которой был щит, схватил лампаду и запустил в них, промахнувшись по мужику впереди, но поразив стену. Светильник разлетелся вдребезги, окатывая занавеску горящим маслом. Люди рассыпались, один из них заорал, его рука горела. Трясучка побежал в другую сторону, вглубь здания, полупадая, от того, что подушки и столы в темноте ставили ему подножки. Сквозь удушливые тени он дотащился к дверям с узенькой полоской света по нижнему краю, распахнул их плечом, в любой миг ожидая, что его проткнут промеж лопаток.
Он начал подъём, перешагивая за раз по две спиральных ступени, тяжело дыша от усилий. Ноги жгло, пока он карабкался в сторону комнат, где гостей развлекали. Или ебли, в зависимости от того, как на это взглянуть. С лестницей стыковался обитый деревом коридор и из него, как раз в тот момент, когда туда добрался Трясучка, на полном ходу вылетел мужчина и почти что врезался в северянина. Они остановились, уставившись на маски друг друга. Один из тех сволочей в блестящих доспехах. Оскалившись, он стиснул свободной рукой плечо Трясучки и попытался отвести меч назад для удара, но его локоть попал в стену позади него.