- Капитан Лангриер.
- Что вы нашли? - спросила женщина, передавая тому арбалет.
- Вот, и ещё кое-что.
- Похоже на талинский мундир. - Она подняла китель повыше, так что Монза смогла его разглядеть.
- Есть что сообщить по данному поводу?
Ледяное потрясение внезапности уходило, а за ним наваливался ещё более вымораживающий страх. Они - солдаты Сальера. Она так сконцентрировалась на убийстве Ганмарка, так сосредоточилась на армии Орсо, что не уделила и единой мысли другому лагерю. Ну что ж, теперь они привлекли её внимание. Она почувствовала неожиданный приступ тяги покурить, такой сильный, что ей подурнело. - Это не то, что вы думаете, - с трудом выдавила она, отчётливо осознавая, что совершенно голая и от неё несёт еблей.
- Откуда ты знаешь, что я думаю?
Ещё один солдат с большими вислыми усами показался в дверях. - В одной из комнат гора пробирок и тому подобного. Не шибко радует их трогать. По мне, так похоже на яд.
- Вы сказали, яд, сержант Пелло? - Лангриер вытянула голову вбок и потёрла шею. - Ну, это дьявольски подозрительно.
- Могу всё объяснить. - У Монзы пересохло во рту. Она понимала, что не сможет. Уж всяко никак, чтобы это мудачьё ей поверило.
- Тебе выпадет случай. А теперь назад, во дворец. Заковать их.
Трясучка скорчил гримасу, когда воин с топором заломил его запястья за спину и защёлкнул на них кандалы, затем подтянул его на ноги. Один из остальных сграбастал руку Монзы, грубо закрутил её назад, цепляя наручники.
- А! Осторожней, рука! - Тот выволок её с кровати, толкнул, спотыкающуюся к двери и она едва не поскользнулась. Без капли достоинства раскорячилась, чтобы удержать равновесие. Тут во всём нет ничего достойного. Стеклянная статуэтка Бенны глядела из своей ниши. Домашнему духу-хранителю такое не по силам. - Можно нам хотя бы что-нибудь надеть?
- Не вижу смысла. - Её выволокли на площадку, под свет другой лампы. - Стой так. - Лангриер присела, мрачно рассматривая зигзаги шрамов на внешней стороне бедра Монзы и вдоль всей ноги, аккуратные розовые точечки снятых швов почти поблекли. Она проскребла по ним большим пальцем, как если бы проверяла на гниль кусок окорока в мясной лавке. - Вам раньше встречались такие отметины, Пелло?
- Нет.
Она подняла взгляд на Монзу. - Откуда они у тебя?
- Подбривала пизду, а лезвие съехало.
Женщина разразилась хохотом. - Мне нравится. Забавно.
Пелло тоже захохотал. - Забавно.
- Здорово, что у тебя есть чувство юмора. - Лангриер встала, отряхнула пыль с коленей. - Оно тебе понадобится. Позже. - И отвесила Монзе подзатыльник открытой ладонью, отправив её вниз по лестнице. Она впечаталась плечом, сотрясаясь от удара, ступеньки врезались в спину, ободрали колени. Ноги подлетели вверх. Она взвизгнула и зарычала, когда твёрдое дерево вышибло из неё дыхание, а затем стена расквасила ей нос и распластала крепким ударом. Одна нога выгнулась, теранув штукатурку. В тумане, как пьяная, она приподняла голову. Лестница кружилась. Во рту вкус крови. Она выплюнула её. Кровь появилась снова.
- Фех, - прохрипела она.
- Больше не шутим? У нас осталась пара пролётов, если из тебя по-прежнему прёт остроумие.
Из неё не пёрло. Она позволила вздёрнуть себя на ноги, хрюкнув когда боль вбила сваи в её измочаленный плечевой сустав.
- Что это? - Она почувствовала, как со среднего пальца грубо стаскивают кольцо, увидела, как улыбается Лангриер, поднимая руку повыше к свету. Рубин искрился.
- Вам идёт, - сказал Пелло. Монза безмолвствовала. В конце концов, если самой худшей потерей будет кольцо Бенны, она естественно сочтёт, что счастливо отделалась.
На нижних ярусах солдат было больше - обшаривающих башню, выдирающих шмотки из сундуков и коробов. Звякало и хрустело стекло - они вытряхнули на пол один из чемоданов Морвеера. Тут же на кровати сидела Дэй, на лицо спадали жёлтые волосы, руки связаны за спиной. Монза на мгновение встретила её взгляд, и обе уставились друг на друга, но её запас жалости почти что закончился. По крайней мере, той повезло, что на ней была сорочка, когда они пришли.
Монзу втолкнули в кухню, и ей удалось опереться о стену, часто дыша. Напрочь голая, но далека от переживаний по подобным поводам. Здесь внизу был Фёрли, и его брат. Лангриер прошагала к ним и выудила из заднего кармана кошелёк.
- Похоже, вы были правы. Шпионы. - Она считала монеты, выкладывая их на протянутую ладонь хуторянина. - Пять серебренников за каждого. Герцог Сальер благодарит вас за бдительность, граждане. Ты сказал, их было больше?
- Ещё четверо.
- Установим наблюдение за башней и возьмём их позже. Ты бы лучше подыскал своей семье что-нибудь другое.
Монза, слизывая бегущую из носа кровь, смотрела, как Фёрли берёт деньги, и размышляла, до чего может довести милосердие. Продана за пять серебренников. Бенна наверняка бы расстроился от размера награды, но у неё заботы гораздо серьёзней. Крестьянин подарил последний взгляд, когда её, спотыкающуюся, волокли за дверь. В его глазах не было вины. Может он считал, что поступил как лучше для своей семьи, здесь, в жерле войны. Может, гордился, что набрался храбрости так поступить. Может он и был прав.
Выходит, верно и сейчас, как тогда, когда Вертурио записал эту фразу. Пощада и трусость - одно и то же.
Странная парочка
Недавней порой над Морвеером стало довлеть убеждение, что он чересчур много времени проводит на чердаках. И открытость данного всем ветрам, вплоть до последнего кирпичика, отнюдь не делала исключение. Большие перекрытия крыши обвалившегося дома пропали, ветер задувал холод прямо в лицо. Это пренеприятнейше напомнило ему о той морозной весенней ночи, давным-давно, когда две самые симпатичные и самые популярные девчонки заманили его на крышу сиротского приюта, а потом заперли там в одной ночной рубашке. Утром его нашли, серогубого и дрожащего, чуть было не замёрзшего насмерть. Как же они все смеялись.
Ничуть не согревала и компания. Во тьме притаилась Шайло Витари, её голова шипастой линией выделялась на ночном небе, один глаз прикрыт, ко второму она поднесла подзорную трубу. Позади в городе полыхают пожары. Война может и благоприятное время для отравительского ремесла, но Морвеер обычно предпочитал держаться от неё на расстоянии хотя бы вытянутой руки. А на самом деле, значительно дальше. Осаждённый город не место для цивилизованного человека. Он скучал по своей оранжерее. Скучал по добротному, набитому гусиным пером матрасу. Он попробовал натянуть воротник пальто ещё выше, до самых ушей, и в очередной раз заострил внимание на дворце великого герцога Сальера, нависшем над продолговатым островом на середине быстротечного Виссера.
- То, зачем для обозрения пейзажа и обследования местности вообще понадобилось звать человека моих способностей, лежит целиком за пределами моего разумения. Я не генерал!
- О, нет. Ты убийца гораздо меньшего масштаба.
Морвеер, повернувшись, нахмурился. - Также как и ты.
- Естественно, только не я вообще-то жалуюсь.
- Я возмущён тем, что меня бросили в самый центр боевых действий.
- Это Стирия. Стоит весна. Ну конечно же, здесь воюют. Давай-ка просто определимся с планом и назад ночевать.
- Хех. В смысле назад в благотворительное учреждение для обездоленных работников сельского хозяйства имени Муркатто? В том доме, вонь лицемерного самодовольного благочестия повышает уровень моей желчи.
Витари дышала в сложенные чашечкой ладони. - Лучше чем здесь, снаружи.
- Да? Снизу в ночи вопят крестьянские спиногрызы. Наверху, от крайне изысканных эротических приключений нашего работодателя с нашим диким спутником всю ночь стонут половицы. Ответь мне, бывает ли что-то более раздражающее звуков... трахания... других... людей?
Витари ухмыльнулась. - Это ты верно подметил. Они, прежде чем кончат, как следует поимеют пол.
- А сперва как следует поимеют мой череп. Ответь мне, неужели крупица профессионализма - слишком большое требование?
- А тебя заботит, пока она платит?
- Меня заботит, чтоб её беззаботность не привела меня к безвременной кончине. Тем не менее, полагаю, мы обязаны выполнить поручение.
- Тогда, давай будем меньше ныть и больше трудиться? Путь внутрь.
- Путь внутрь, ввиду того, что благородные правители Стирийских городов - народ доверчивый и всегда изволят пригласить незваного гостя в своё место проживания... - Морвеер аккуратно навёл подзорную трубу прямо на фасад раскинувшегося сооружения, отвесно вздымавшегося из бурливых речных вод. Для жилища известного эстета, оно являло минимум архитектурных достоинств. Сумятица вразнобой подобранных стилей, нескладно слепленных вместе в чехарду крыш, башенок, куполов, сводов и мансард. В небеса вонзалась единственная башня-донжон. Основательно укреплена привратная надстройка, усиленная стрельницами, сторожевыми гнёздами, навесными бойницами и позолоченной подъёмной решёткой в торце моста, ведущего в город. Там разместилось отделение из пятнадцати солдат в полных латных доспехах.
- Ворота охраняются куда уж лучше, лицевая сторона куда как здорово просматривается - в окно или на крышу не залезть.
- Согласна. Лишь один участок, где у нас был бы шанс проникнуть внутрь незаметно - северная стена.
Морвеер навёл подзорную трубу на северный фас сооружения - отвесное нагромождение замшелого серого камня, пронзаемого темнеющими витражными окнами, а сверху - парапет с горгульями. Был бы дворец кораблём, идущим вверх по течению - здесь был бы его нос. Быстротечные воды с особенной силой пенились у его скошенного основания. – Возможно, и не просматривается, но попробуй же туда доберись.
- Испугался? - Морвеер опустил подзорную трубу и с каким-то болезненным раздражением увидел, как над ним скалит зубы Витари.
- Скажем так - существует неоднозначность в отношении наших шансов на успех. Хотя, признаться, я и чувствую душевное тепло, представляя картину, как ты валишься с верёвки в бурлящую реку - но перспектива последовать за тобой далека от притягательности.- Почему не сказать просто, что ты испугался?