Мужчина протянул кувшин. Ей бы хотелось плюнуть ему в лицо, выкрикивая ругательства, но ёе мучила жажда и сейчас не время проявлять гордость. Поэтому она открыла рот и он воткнул туда носик, и она пила, и кашляла, и снова пила, и вода струилась вдоль шеи и падала между её босых ног на холодные плиты.
Лангриер наблюдала, как к ней возвращается дыхание. - Видишь, мы тоже люди, но должна быть честной - это последняя любезность, которую ты получишь от нас, если от тебя не будет пользы.
- Война есть война, парень. - Пелло поднёс кувшин Трясучке. - Война - а ты на другой стороне. У нас нет времени нежничать.
- Просто поделитесь кое-чем, - сказала Лангриер. - Самую малость, чтобы я поделилась с моим полковником, а потом мы на время оставим вас в покое, и всем нам будет капельку радостней.
Монза посмотрела ей прямо в глаза, не дрогнув, и постаралась вложить в слова всё, чтобы ей поверили. - Мы не заодно с Орсо. Наоборот. Мы здесь...
- При вас его форма, не так ли?
- Только так мы могли бы смешаться с ними, если они ворвутся в город. Мы здесь, чтобы убить Ганмарка.
- Генерала Орсо, который родом из Союза? - Пелло вопросительно поднял брови, и Лангриер в ответ пожала плечами. - Одно из двух - или всё так, как она говорит, или они шпионили в пользу талинцев. Может даже их забросили сюда убить герцога. А теперь сравни - что из этого кажется более правдоподобным?
Пелло вздохнул. - Мы в эти игры играем уже да-а-авно, и очевидный ответ девять раз из десяти и есть правильный.
- Девять раз из десяти. - Лангриер развела руками в извинениях. - Наверное, тебе стоит сочинить что-нибудь получше.
- У меня не выйдет сочинить ничего лучшего, - прошипела Монза сквозь сжатые зубы, - это всё, что я...
Кулак Лангриер в перчатке неожиданно двинул её по рёбрам. - Правду! - Другой кулак вошёл в другой монзин бок. - Правду! - Удар поддых. - Правду! Правду! Правду! - Она брызгала слюной Монзе в лицо, пока выкрикивала это, швыряя её вперёд и назад, стук резких ударов и одышливый хрип глухо отражались от сырых стен подземелья.
Не было никакой возможности сделать хоть одну из тех вещей, которые отчаянно требовались её телу - ни опустить руки, ни свернуться, ни упасть на живот, ни даже вдохнуть. Беззащитна, как туша на крюку. Когда Лангриер подустала выбивать из неё кишки, Монза на миг беззвучно дёрнулась - вспышками спазмов свело каждую мышцу, закатила глаза, поскрипывая назад-вперёд на запястьях. Затем она выхаркнула водянистую блевотину себе на подмышку, выдавила безнадёжный, жалобный вздох, и снова потекло изо рта. Она безвольно поникла, мокрой простынёй на бельевой верёвке, волосы свалялись на лице. С каждым вдохом слыша, как скулит побитой псиной, но остановиться не могла - ей было уже всё равно.
Она услышала, как башмаки Лангриер прошаркали к Трясучке. - Что она ебанутая дура, мы уже выяснили. Дадим шанс тебе, верзила. Начну с простого. Твоё имя?
- Коль Трясучка, - высокий и объятый ужасом голос.
- Трясучка. - Пелло усмехнулся.
- Северяне. Кто только выдумывает эти их забавные имена? А она?
- Она зовётся Муркатто. Монцкарро Муркатто. - Монза медленно покачала головой. Не потому, что винила его за разглашение её имени. А просто потому что знала - правда им не поможет.
- Да что ты говоришь? Сама Мясник Каприла в моей уютной камере! Муркатто погибла, идиот. С тех пор прошёл не один месяц, и мне становится скучновато. Можно подумать у нас впереди вечная жизнь, раз вы так не бережёте наше время.
- Вы думаете, они такие тупые, - спросил Пелло, - или такие храбрые?
- А какая разница?
- Хотите, подержу его?
- Ты всё о своём? - Лангриер передёрнулась, вращательным движением разрабатывая локоть. - Проклятое плечо сегодня ноет. При сырой погоде с ним такое постоянно.
- Вечно вы со своим чёртовым плечом. - Загремел металл, когда Пелло ослабил цепь на подвесном вороте и руки Трясучки упали до уровня его головы. Однако облегчение, которое он ощутил, жило недолго. Пелло зашёл за спину и пинком подсёк ему ноги, от чего северянин шатаясь упал на колени, снова с растянутыми руками. Сапог стражника на икрах не давал ему подняться.
- Послушайте! - Несмотря на холод, всё лицо Трясучки покрылось бусинками пота. - Мы не с Орсо! Я ничего не знаю о его армии. Я просто... просто не знаю!
- Это правда, - прохрипела Монза, но так тихо, что никто б не услышал. И даже от этого начала дохать, каждый толчок кашля прокалывал болью разбитые рёбра.
Пелло обвил рукой голову Трясучки - локоть согнулся под подбородком, затем крепко подперев другой рукой затылок наклонил того лицом кверху.
- Нет! - пронзительно завопил Трясучка, выкатывая на Монзу тот опухший глаз, который ей было видно. - Это сделала она! Муркатто! Она наняла меня! Убить семь человек! Месть за брата! И... и...
- Ты его держишь? - поинтересовалась Лангриер.
- Держу.
Трясучкин голос поднялся до визга. - Это она! Она хочет убить герцога Орсо! - Он уже дрожал, клацал зубами. - Мы порешили Гоббу и банкира! Банкира... звали Мофис! Отравили его, а потом... потом... Принца Арио, в Сипани! У Кардотти! А теперь...
Лагнриер впихнула ему между зубов потрёпанную деревянную шпонку, положив скорый конец его бесплодным признаниям. - Не хочу, чтобы ты язык себе отгрыз. Необходимость рассказать мне что-нибудь стоящее всё ещё в силе.
- У меня есть деньги! - каркнула Монза, постепенно возвращающимся голосом.
- Чего?
- У меня есть деньги! Золото! Полные ящики! Не при себе, но... золото Хермона! Всего лишь...
Лангриер захихикала. - Ты изумишься - почти каждый в такое время вспоминает о зарытых сокровищах. Срабатывает не часто.
Пелло осклабился. - Если б у меня оказалась хотя б десятая часть того, что мне наобещали в этом подземелье, я был бы богачом. А я, если тебе трудно догадаться, нет.
- К тому же если у тебя и есть все эти полные золота ящики, где я его, нахер, буду тратить? Ты опоздала со взяткой всего на какую-то пару недель. Талинцы полностью блокировали город. От денег здесь толку нет. - Лангриер помассировала плечо, поморщилась, прокрутила руку, затем потянула из жаровни железо. Оно визгливо скрипнуло звуком металла по металлу, взметая буранчик оседающих искр и тошнотворную судорогу страха в трепыхающихся внутренностях Монзы.
- Это правда, - прошептала она. - Правда. - Но вся сила из неё вышла.
- Конечно же. - И Лангриер шагнула вперёд и прижала раскалённый до желтизны металл к лицу Трясучки. Раздался звук, подобный тому, который издаёт ломтик сала, когда его бросают на сковородку, только громче и, само собой, его венчал безумный, клокочущий, невыносимый визг. Спина северянина выгнулась, тело дёрнулось и забилось как рыба в сети, но мрачнолицый Пелло не ослаблял хватки.
Взметнулся жирный пар, Лангриер привычным выдохом скривившихся губ задула маленький сгусток пламени, толча железом туда-сюда в его глазу. При этом такой же вид был бы у неё, протирай она стол. На неё свалилась неприятная, нудная рутина, которая, к несчастью, должна быть выполнена.
Шкворчанье сделалось тише. Крик Трясучки обернулся сиплым стоном, последний воздух выходил из лёгких, с натянутых губ слетали брызги слюны, пенящейся под деревяшкой между оскаленных зубов. Лангриер отступила. Железный прут остыл до тёмно-оранжевого, с боку к нему налипли пятна курящегося пепла. С долей отвращения, она бросила его обратно на уголья.
Пелло разжал руки, и голова Трясучки обвисла, дыханье перхало в глотке. Монза не знала, в сознании тот или нет, чувствует что-нибудь или нет. Она молила, чтобы нет. В камере смердело обугленным мясом. Ей нельзя глядеть на его лицо. Нельзя смотреть. Должна посмотреть. Мельком взглянуть на громадную черную полосу, идущую по щеке через глаз, с краснотой сырого мяса вокруг, раздувающуюся пузырями, масляно блестевшую вытопленным с его лица жиром. Она сразу же одёрнула взгляд, уткнулась вытаращенными глазами в пол, воздух с трудом попадал в горло, а кожа сделалась мокрой, холодной и вялой, как у выловленного из реки трупа.
- Вот, пожалуйста. Ну разве ж не лучше было б нам обойтись без этого? И всё ради того, чтобы сохранить военную тайну ещё несколько минут? Всё что вы от нас утаите, мы позже вытянем из той желтоволосой сучки. - Она ладонью поразгоняла воздух перед лицом. - Блин, воняет. Сбрось её, Пелло.
Загремели цепи и она съехала вниз. Даже не в состоянии стоять. Слишком напугана, слишком избита. Колени оцарапались о камень. Хрустело дыхание Трясучки. Лангриер тёрла плечо. Пелло тихонько щёлкал языком, пока закреплял цепи. Монза почувствовала, как подошва его сапога вдавливается в её икры.
- Пожалуйста, - прошептала она, трясясь всем телом, стуча зубами. Монцкарро Муркатто, повергающий в ужас Мясник Каприла, грозная Талинская Змея, чудовище, что купалось в Кровавых Годах - всё это стало далёким прошлым. - Пожалуйста-а!
- По-твоему, нам в радость такое творить? По-твоему, мы бы не хотели разговаривать с людьми по-хорошему? Например, меня, люди, в основном, любят, не так ли, Пелло?
- В основном.
- Умоляю, выдай мне что-нибудь полезное. Просто скажи... - Лангриер закрыла глаза и потёрла их тыльной стороной ладони. - Просто скажи мне, хотя бы, кто отдаёт вам приказы. Давай начнём с этого.
- Хорошо, хорошо! - Монзе жалило глаза. - Буду говорить! - Она чувствовала, как по лицу бегут слёзы. - Говорю! - Она не отдавала себе отчёт, что произносит. - Ганмарк! Орсо! Талинс! - Ахинея. Ни о чём. Всё, что угодно. - Я... я работаю на Ганмарка! - Всё что угодно, только пусть железные прутья останутся в жаровне ещё пару секунд. - Я от него получаю приказы.
- Напрямую от него? - Лангриер угрюмо взглянула на Пелло, и тот прервал ковырять мозоли на ладони, для того, чтобы угрюмо посмотреть в ответ.
Монза попыталась вытрясти из головы всю муть. - Чё т хошь шоб я тьбе сказала? - Слова заплетались в её распухшем рту.
- Что-нибудь, что мне невъебенно пригодится!