- Талинцы прибыли, - без надобности пробормотал Рогонт.
Армия Орсо. Люди, с которыми она год назад в это же время воевала вместе. Вела их к победе в Светлом Бору. Люди, которыми командовал Ганмарк, пока на него не рухнул Столикус. Люди, которыми теперь командует Фоскар. Тот игривый юноша с пушком усов, кто смеялся с Бенной в садах Фонтезармо. Тот игривый юноша, которого она поклялась убить. Она закусила губу, пока перемещала подзорную трубу по пыльным передним рядам. Всё больше и больше солдат стекалось с холмов позади них.
- На правом крыле полки Этрисани и Цезала, какие-то баолийцы на левом. - Идущие рваным строем люди в мехах и тяжёлых кольчугах, воины-дикари с гор и холмов дальнего востока Стирии.
- Подавляющее большинство - регулярные войска герцога Орсо. Но где же, где, ваши соратники из Тысячи Мечей?
Монза кивнула в сторону холма Мензеса, зелёного бугра испещрённого оливковыми рощами над верхним бродом. - Ставлю свою жизнь они там, за гребнем. Фоскар в полной мощи пересечёт нижний брод и не оставит вам выбора кроме как встретить его лицом к лицу. Как только вы ввяжетесь и увязнете, Тысяча Мечей, не встречая сопротивления, пересечёт верхний брод и ударит вам во фланг.
- Весьма вероятно. Каков будет ваш совет?
- Вам надо было вовремя подойти к Светлому Бору. Или к Мусселии. Или на Высокий Берег.
- Увы, на те битвы я и тогда-то опоздал. А сейчас уж опаздываю и подавно.
- Вам надо было нападать задолго до этого. Пойти на риск пока они двигались от Пуранти по Имперскому тракту. - Монза сурово оглядела долину, великое множество солдат по обеим берегам реки. - У вас меньше сил.
- Но лучше позиция.
- Ради неё вы отдали инициативу. Потеряли шанс на неожиданное нападение. Загнали себя в угол. Генералу в численном меньшинстве всегда желательно наступать.
- Столикус? И стоило звать тебя в гости ради книжной премудрости.
- Я своё дело знаю, Рогонт, в том числе и книги.
- Моя грандиозная благодарность тебе и твоему приятелю Столикусу за объясненье моих провалов. Быть может, один из вас представит выкладку, как мне сейчас добиться успеха?
Монза обвела взглядом местность, оценивая крутизну склонов, расстояние от холма Мензеса до верхнего брода, от верхнего брода до нижнего, от полосатых стен до реки. Позиция была хуже, чем казалась. У Рогонта слишком большой фронт обороны и недостаточно людей.
- Всё что вам остаётся сейчас - очевидно. Ударьте по талинцам залпом всех лучников, пока те переправляются, затем всей пехотой, как только их первый ряд ступит на твёрдую землю. Придержите кавалерию, чтобы по крайней мере притормозить Тысячу Мечей, когда те объявятся. Надейтесь быстро разбить Фоскара, пока он не вышел из воды, затем повернитесь к наёмникам. Они не пойдут до конца, если увидят, что игра не в их пользу. Но вот разбить Фоскара... - Она смотрела, как чудовищный людской монолит образует строй во всю ширину брода, а Имперский тракт извергал всё новые присоединяющиеся к ним колонны. - Если б Орсо счёл, что у вас есть шанс, он бы поставил более опытного и менее ценного полководца. Фоскар превосходит вас числом более чем вдвое, и всё что ему нужно - продержаться. - Она оглядела склон. Гуркские жрецы уселись наблюдать за ходом битвы невдалеке от стирийских леди. В ярко белых на солнце мантиях, с мрачными тёмными лицами. - Если пророк пошлёт вам чудо, теперь самое время.
- Увы, он послал лишь деньги. И слова участия.
Монза фыркнула. - Чтобы сегодня выиграть слов участия вам маловато.
- Нам маловато, - поправил он, - раз ты сражаешься вместе со мной. Кстати, а почему ты сражаешься вместе со мной?
Потому что она слишком измученна и слишком больна, чтобы по-прежнему сражаться в одиночку. – Кажется, я не в силах устоять перед попавшими в беду красавчиками. Когда расклад был за вас, я дралась за Орсо. Вот такая вот я.
- Вот такие вот мы оба. - Он сделал глубокий вдох и счастливо ухнул.
- И какого хрена вы так довольны?
- А что, надо пасть духом? - Рогонт улыбнулся ей, красивый и обречённый. Может одного без другого и не бывает. - Говоря начистоту, я в облегчении, что скоро всё решится, как бы не легли карты. Те из нас, кто несёт великую ответственность, должны научиться терпению, но меня оно всегда отвращало.
- Ваша репутация говорит об обратном.
- Люди куда более сложны, чем их репутации, генерал Муркатто. Вам бы стоило это знать. Мы уладим наши дела здесь, сегодня. Хватит ползти. - Он погнал коня прочь, обсудить что-то с одним из своих советников, и оставил Монзу плюхаться в седле, с безвольно обнимающими луку руками, насупившись вдаль, на холм Мензеса.
Она задумалась, а что если Никомо Коска сейчас там, наверху, щурится на них в свою подзорную трубу.
* * *
Коска щурился в подзорную трубу на скопление солдат на том берегу реки. На врагов, хотя лично он не испытывал к ним ненависти. Ненависти на поле боя не место. Голубые флаги несли над ними белые башни, а один крупнее других – был с золотой каймой. Штандарт самого Глистоползучего Герцога. Вокруг него рассыпались всадники, заодно и стайка дам, судя по всему, решили проследить за битвой, в самых лучших платьях. Коске даже почудилось, что он заметил несколько гуркских жрецов, хотя и представить себе не мог, что они здесь забыли. Он праздно задумался, там ли Монцкарро Муркатто. Мысль о ней, сидящей в дамском седле, в достойных коронации развевающихся шелках на краткий миг его развеселила. Веселью на поле боя определённо есть место. Он опустил трубу, отхлебнул из фляги и счастливо закрыл глаза, ощущая, как солнце мелькает в ветвях старой оливы.
- Ну что? - донёсся грубый голос Эндике.
- Что? А, да ничего. Всё ещё строятся.
- Риграт прислал весть, что талинцы начали наступление.
- Ах! Вот и они. - Коска выдвинулся вперёд, настраивая подзорную трубу на гребень справа от себя. Передние шеренги пехоты Фоскара уже близко к реке, упорядоченным строем рассредотачивались на усыпанном цветами дёрне. Слежавшаяся грязь Имперского тракта не видна под людской массой. Ему едва уловимо слышалась поступь их ног, разрозненные окрики офицеров, в тёплом воздухе растекалось мерное дум, дум барабанов, и он тихонько помотал рукой вперёд-назад. - Вот это я понимаю - отрада воинского духа!
Он сдвинул своё круглое окно в мир вниз к тракту, к переливающимся, лениво текущим водам, и через них на другой берег, вверх по откосу. Осприйские полки выстроились тем навстречу, шагах, наверно, в ста от реки. Позади них, на высоте, лучники образовали длинный ряд – стоя на коленях, приводят луки в боевую готовность. - Знаешь, Эндике... у меня чувство, что мы вскоре станем свидетелями кое-какого кровопролития. Скомандуй войскам передвинуться вперёд, прямо перед нами. Шагов так пятьдесят за бровку холма.
- Но... их заметят. Мы упустим неожиданность.
- Срать на неожиданность. Дай им посмотреть на битву, и дай битве посмотреть на них. Пусть они её вкусят.
- Но генерал...
- Командуй, воин. Не прекословь.
Эндике, помрачнев, отвернулся, и подозвал одного из своих сержантов. Коска откинулся с удовлетворённым вздохом, вытянул ноги и положил один начищенный сапог на другой. Добрая обувь. Сколько прошло времени, с тех пор как он носил хорошие сапоги? Первая шеренга людей Фоскара в реке. Бредут с озлобленной решимостью, не иначе, по колено в холодной воде, без удовольствия смотрят на увесистое скопление солдат, вытянутых стройными рядами впереди, с преимуществом в высоте. Ждут когда начнут валиться стрелы. Ждут, когда начнётся штурм. Незавидный приказ, форсировать такой брод. Он был вынужден признаться, что чертовски рад, что от него отбоярился. Поднёс морвееровскую флягу и промочил губы, чуть-чуть.
* * *
Трясучке послышались смутные вопли приказов, порыв щелчков пары сотен одновременно спущенных стрел. Первый залп выпустили стрелки Рогонта. Чёрные деревяшки взмыли и дождём опустились на талинцев, пока те пробивались по мелководью.
Трясучка сдвинулся в седле, легонько потёр чешущийся шрам, и увидел, как строй просел и изогнулся, показались дыры, поникли флаги. Некоторые бойцы замедлились, желая податься назад, другие ускорились, желая сильней надавить. Страх и злость, две стороны одной монеты. Никто не любит такую работу - идти тесным строем по неровной местности пока в тебя стреляют. Переступать через трупы. Может быть и друзей. Уповать на неверный случай, зная, что легчайший порыв ветра может означать разницу между стрелой, впившейся в землю рядом с твоим башмаком, и стрелой, пробившей твоё лицо.
Трясучка, конечно, навидался битв. Всю жизнь с ними. Он наблюдал за их ходом, либо улавливал их отзвуки, ожидая услышать клич и принять участие, изводился, угадывая свою судьбу, стараясь скрыть страх от своих начальников и от людей у себя под началом. Он помнил Чёрный Колодец, бег сквозь мглу, долбёжку сердца, шараханье от тени. Камнур, где он орал боевой клич с пятью сотнями других, когда они гремели вниз по длинному склону. Дунбрек, где он вслед за Руддой Тридубой набросился на Наводящего Ужас, почти, блядь, положив жизнь, чтобы не отступить. Битву в Высокогорье и бурлящих на равнине шанка, и чокнутый восточный народ, рвущийся на стены. Он бился спиной к спине с Девятью Смертями - выстоять или умереть. Воспоминания до того острые, что можно порезаться - запахи, звуки, осязание ветра на коже, отчаянная надежда и сумасшедшая злость.
Он увидел как отправился ввысь очередной залп, смотрел как огромная масса талинцев приближалась по воде, и не чувствовал ничего кроме обескураженности. Ни малейшей приязни ни к той ни к другой стороне. Ни жалости к павшим. Ни страха за самого себя. Он узрел, как люди падают под смертельным салютом, и рыгнул, и слабое першение в горле встревожило его куда сильнее, чем, если бы река внезапно разлилась и смыла каждую ихнюю сволочь в океан. Да утони мир нахуй - ему до пизды, чем всё закончится. Это не его война.
Вот поэтому он и задумался, зачем ему в неё вступать, и, почти наверняка, на стороне побеждённых.