- О, я вовсе не такая уж хрупкая. И можешь звать меня Карлоттой. - Она потянулась и нежно потрепала его губы кончиками пальцев. - Я думаю, мы для этого достаточно неплохо друг друга знаем...
Монза слезла с кровати и прошла к столу, ноги ныли и подкашивались, ступни шлёпали по прохладному мрамору. Рядом с лампой лежала шелуха. Лезвие ножа отливало тусклым светом, блестел отполированный чубук трубки. Она присела перед ней. Сегодня, даже с легионом свежих ссадин, ушибов, порезов после битвы трубка не взывала к ней и вполовину так сильно как раньше. Она подняла левую руку, костяшки начали обрастать коркой, и недоумённо насупилась. Рука была твёрдой.
- Никогда всерьёз не думала, что получится, - прошептала она.
- А?
- Побить Орсо. Я рассчитывала поиметь троих из них. Может, четверых, прежде чем меня убьют. Ни за что не думала, что протяну так долго. Ни за что не думала, что взаправду удастся.
- А теперь любой скажет, что расклад в твою пользу. Как же быстро надежда оживает снова. - Рогонт напомаживался перед зеркалом. Высоким, с обрамлением из цветных бутонов виссеринского стекла. Глядя на его позу, с трудом верилось, что некогда она сама была совершенно также тщеславна. Часы, что проводила, прихорашиваясь перед зеркалом. Состояния, что они с Бенной тратили на одежду. Падение с горы, изувеченное тело, разбитая рука и шесть месяцев жизни гончей собаки уж от этого-то, вроде бы, её исцелили. Наверное, ей бы стоило посоветовать такое же лечение Рогонту.
Герцог парадным жестом поднял подбородок, грудь колесом. Он помрачнел, осунулся, прикоснулся к длинной царапине сразу под ключицей. - Вот падла.
- Поранились пилкой для ногтей?
- Знай же, такая страшенная рана способна запросто предать смерти менее могучего мужа, чем я! Но я вынес её без намёка на жалобу и продолжал драться как тигр, кровь стекала ручьём, ручьём я сказал, с моих доспехов! Начинаю подозревать, что от неё даже может остаться шрам.
- Который вы, без сомнений, будете носить с огромной гордостью. Можете прорезать дыры во всех рубашках, чтобы публично его показывать.
- Не знал бы я наперёд, решил бы что надо мной насмехаются! Вы отдаёте себе отчёт, что если события будут разворачиваться согласно моему замыслу - а пока, должен отметить, они так и идут - вскоре вы станете метать свои остроты в короля Стирии. Я-то на самом деле уже заказал себе корону у Зобена Касума, всемирно известного мастера-ювелира из Коронтиса...
- Естественно, отлитую из гуркского золота.
Рогонт замолчал, посмурнел. - Мир не так прост, как вы думаете, генерал Муркатто. Бушует великая война.
Она фыркнула. - Думаете, я не заметила? Идут Кровавые Годы.
Он фыркнул в ответ. - Кровывые Годы есть лишь короткая стычка. Эта война началась задолго до твоего или моего рождения. Противостояние между гурками и Союзом. Или между доминирующими в них силами - Гуркхульской церковью и Союзными банками. Их поле боя - везде, и каждый обязан выбирать сторону. Посередине останутся одни лишь трупы. Орсо стоит за союз, банкиры обеспечивают Орсо. А у меня своё... обеспечение. Даже могучий муж должен склониться перед кем-то.
- Может вы не заметили, я не муж.
Улыбка Рогонта прорезалась снова. - О, я-то заметил. И это второе, что меня в тебе привлекает.
- А первое?
- Ты поможешь мне объединить Стирию.
- И зачем оно мне?
- Единая Стирия... она могла бы стать такой же великой как Союз или Гуркхульская империя. И даже более! Она смогла бы выйти из их борьбы и жить независимой. Вольной. Мы ни разу не были так близки к успеху. Никанте и Пуранти из кожи лезут вновь обрести мою милость. Аффойя всегда с ними. Соториус мой человек, не без определённых пустячных уступок в пользу Сипани - пара островов, не более, и город Борлетта.
- И что на это заявляют граждане Борлетты?
- Всё что я велю им заявлять. Они переменчивый сброд, как ты уже обнаружила, когда они дрались за право передать тебе голову их обожаемого герцога Кантайна. Мурис давным-давно склонился перед Сипани, а сейчас Сипани склоняется предо мной, по крайней мере, номинально. Мощь Виссерина сломлена. Что касается Мусселии, Этреи и Каприла, что ж. И ты, и Орсо на мой взгляд вышибли из них любые порывы к независимости.
- Вестпорт?
- Мелочи, мелочи. Частица либо Союза, либо Канты, смотря кого ты спросишь. Нет, Талинс – вот, что заботит меня сейчас. Талинс есть ключ в замке, ступица колеса, недостающий кусок моей королевской мозаики.
- Вам нравиться слушать собственный голос, не правда ли?
- По-моему, он вещает много здравых вещей. Армия Орсо рассеяна, с нею улетучилась и его власть, как дым на ветру. Он просто напросто первым взялся за меч, как любят поступать некоторые... - Он многозначительно поднял на неё брови, и она отмахнулась. - Теперь он увидел, что его меч сломан, что у него нет друзей для опоры. Но чтобы уничтожить Орсо, этого мало. Мне нужен кто-то ему на замену, кто-то кто бы отвёл буйных талинцев в загон моего доброго правления.
- Дайте знать, когда найдёте подходящего пастуха.
- О, я уже нашёл. Кое-кого умелого, хитрого, бесподобно упругого и обладающего устрашающей славой. Кое-кого, любимого в Талинсе много больше самого Орсо. Кое-кого, кого он пытался убить, кстати... за попытку свержения его с трона.
Она сузила глаза. - Я и тогда не хотела его трон. Я и сейчас его не хочу.
- Но раз уж мы завели речь... что наступит после того как ты исполнишь свою месть? Ты заслуживаешь, чтобы тебя помнили. Ты заслуживаешь права строить нашу эпоху. - Так сказал бы Бенна, и Монзе пришлось признать, что некоторую её часть прельщают хвалебные слова. Прельщает и близость к власти. Она привыкла к тому и другому, и прошло много времени с последнего раза подобного ощущения. - Вдобавок, какая месть сгодиться лучше, чем облечённый в плоть величайший страх Орсо? - Это прозвучало для неё чудесной ноткой, и Рогонт лукаво улыбнулся, показывая, что всё понял. - Позволь сказать честно: ты мне нужна.
* * *
- Позволь сказать честно, ты мне нужен. - Это подогрело гордость Трясучки, и она лукаво улыбнулась, показывая, что всё поняла. - Едва ли у меня остался хоть один друг на всём Земном Круге.
- Кажется, ты горазда заводить новых.
- Трудней, чем ты думаешь. Везде быть изгоем. - Ему-то не надо было рассказывать об этом после последних прожитых месяцев. Она не лгала, насколько он мог судить, просто направляла правду по тому пути, который её устраивал. - А порой бывает так трудно отличить друзей от врагов.
- Верно. - Ему не надо было рассказывать и об этом.
- Видимо, там, откуда ты приехал, верность - однозначно благородное качество. Здесь, внизу, в Стирии, человек должен держать нос по ветру. - Трудно поверить, что кто-то так светло улыбающийся может таить нечто тёмное на душе. Но сейчас для него всё во тьме. Отовсюду целит потайной кинжал. - К примеру, наши с тобой друзья, генерал Муркатто и великий герцог Рогонт. - Два глаза Карлотты подплыли к одному его. - Ума не приложу, чем это они занимаются, прямо сечас?
- Ебутся! - гавкнул он, ярость вскипела в нём так резко, что она отшатнулась, будто боялась, что он разобьёт её голову об стену. Может он и правда на грани так поступить. Или разбить свою собственную голову. Но вскоре её лицо разгладилось, и она заулыбалась сильнее, будто убийственный гнев её любимая мужская черта.
- Талинская Змея и Осприйский Червь, сплелись в липкий клубок. Эта коварная парочка хорошо друг другу подходит. Величайший стирийский обманщик и величайшая стирийская убийца. - Она одним кончиком пальца слегка коснулась шрама на его груди. - Что наступит после того как она исполнит свою месть? Когда Рогонт возвеличит её и помашет ею перед талинским народом, как игрушкой перед детьми? Для тебя найдётся место, когда завершатся Кровавые Годы? Когда кончится война?
- Мне нигде нет места, кроме как на войне. Уж я попробовал.
- Тогда мне за тебя страшно.
Трясучка фыркнул. - Ну, мне везёт - ты приглядишь за моей спиной.
- Хотела б я на что-то сгодиться. Но ты же знаешь, как решает проблемы Мясник Каприла, а герцог Рогонт скудно платит за преданность...
* * *
- Я всегда плачу за преданность по высшему разряду, но биться голым по пояс? Это так... - Рогонт скорчил рожу, будто отведал прокисшего молока. - Наигранно. Вот я ни за что бы не стал так делать.
- В смысле? Биться?
- Как ты смеешь, женщина, я сам возрождённый Столикус! Сама знаешь, о чём я. О твоём северном сообщнике, с... - Рогонт лениво показал рукой на левую сторону лица. - Глазом. Вернее без оного.
- Уже ревнуете? - проворчала она. Ей подурнело от одного упоминания этой темы.
- Немножко. Его ревность - вот что меня беспокоит. Этот человек крайне предрасположен к насилию.
- Поэтому я и взяла его.
- Возможно, пришло время положить его обратно. Бешеные псы чаще кусают своих хозяев, чем врагов своих хозяев.
- А уж любовников своих хозяев в первую очередь.
Рогонт нервозно прочистил горло. – Такого нам уж точно не надо. С виду он крепко к тебе привязан. Если к корабельному борту крепко пристал морской жёлудь, порой необходимо убрать его внезапной, неожиданной и... необратимой силой.
- Нет! - Её голос прозвучал куда пронзительнее, чем она намеревалась. - Нет. Он спас мне жизнь. Не один раз и при этом рисковал собой. Только вчера он спас меня, а сегодня его убьём? Нет. Я перед ним в долгу. - Она вспомнила запах, когда Лангриер ткнула раскалённым железом ему в лицо, и вздрогнула. Такой была бы ты. - Нет! Я не позволю тронуть его!
- Подумай об этом. - Рогонт начинал на неё дуться. - Я понимаю твоё нежелание, но погляди сама - это благоразумный поступок.
- Предусмотрительный? - издевательски усмехнулась она. - Предупреждаю. Оставь его в покое.
- Монцкарро, пожалуйста, пойми, твоя безопасность - вот что меня... ууууф! - Она взметнулась с кресла, подсекла его ногу, схватила за руку, когда тот пошатнулся и упал на колени, завернула его запястье к лопатке, заставив его согнуться, и сама припала к его спине. Его лицо впечаталось в холодный мрамор.