– Пошли, – сказала Монца.
Трясучка улыбнулся.
– Сразу за вами, командир.
Траншеи, которыми изрыт был пыльный горный склон, опустели. Солдаты, занимавшие их, исчезли. Кто отправился домой, кто играть свою ничтожную роль в борьбе за власть, которая уже начала разворачиваться в результате безвременной кончины короля Рогонта и его союзников. Осталась лишь Тысяча Мечей, алчно облепившая дворец герцога Орсо, как мухи труп. Шенкт видел такое уже не раз. Долг, верность, гордость – поверхностные по сути мотивы, которые позволяют людям испытывать чопорное самодовольство, покуда светит солнце, но вмиг развеиваются, стоит грянуть буре. Что же до жадности – о, на нее всегда можно положиться.
Он прошел по неровной тропинке, протоптанной по израненной боями земле перед стенами, перешел мост, приблизился к воротам Фонтезармо. Открыты. Рядом сидел на походном стуле единственный караульный, прислонив копье к стене.
– По какому делу идете? – спросил он без особого интереса.
– Герцог Орсо поручил мне убить Монцкарро Меркатто, ныне великую герцогиню Талинскую.
– Шутник.
Наемник натянул воротник на уши и привалился спиной к стене.
Часто последнее, чему верят люди, это правда. Шенкт размышлял об этом, пробираясь длинным тоннелем во внешний двор крепости. Строго выверенная красота парадных садов герцога Орсо сгинула вместе с половиной северной стены. Наемники превратили их в пепелище. Но такова война. Всюду хаос и неразбериха. И это тоже война.
Последний штурм явно был в разгаре. Возле внутренней стены стояли лестницы, у подножия валялось множество тел, мертвых и живых. Среди них бродили санитары, поили водой раненых, перевязывали их и укладывали на носилки. Шенкт знал, что из тех, кто не может сам даже ползти, выживут немногие. Но люди цепляются за малейший проблеск надежды, что всегда его в них восхищало.
Он остановился возле разбитого фонтана и некоторое время молча следил за этой борьбой с неизбежным. Тут невесть откуда выскочил человек и чуть не налетел на него. Ничем не примечательный, лысый, в потертой кожаной куртке.
– Ох! Примите мои глубочайшие извинения!
Шенкт не ответил.
– Вы… вы здесь… как бы это выразиться… участвуете в штурме?
– Некоторым образом.
– И я, и я. Некоторым образом.
Наемник, бегущий с поля боя, – что может быть естественней?.. Однако на солдата незнакомец не походил. Одет он был, как наемный убийца, но разговаривал, как плохой писатель. Энергично помахивал одной рукой, явно отвлекая внимание от другой, которая подбиралась тем временем к припрятанному оружию. Шенкт нахмурился. Ему самому лишнее внимание было ни к чему. Поэтому он, как обычно, дал этому человеку шанс.
– Стало быть, у каждого из нас своя работа. Не будем же друг друга задерживать.
Незнакомец просиял.
– Именно, именно. Работа.
Морвир фальшиво захихикал и сообразил вдруг, что заговорил нечаянно своим обычным голосом.
– Работа, – прохрипел он с не убедительными интонациями простолюдина.
– Работа, – повторил незнакомец, не отводя от него твердого взгляда светлых глаз.
– Да, да. Верно.
Обойдя его, Морвир двинулся дальше и через несколько шагов выпустил из руки приготовленную иглу. Что-то, несомненно, странное было в этом человеке. Но если бы миссия Морвира заключалась в том, чтобы травить каждого, кто выглядел странно, он никогда бы не справился с ней и наполовину. По счастью, миссия его заключалась в том, чтобы отравить всего лишь семерых важнейших персон Стирии, и он уже достиг в ее исполнении небывалого успеха.
Его до сих пор переполнял восторг перед грандиозными масштабами, невероятной дерзостью и беспримерными результатами собственного деяния. Он всегда был лучшим из отравителей и стал, вне всякого сомнения, великой исторической личностью. Уязвляла лишь мысль о том, что он никогда не сможет поделиться своими достижениями с миром, упиться похвалами, коих, несомненно, заслуживает его мастерство. О, если бы свидетелем этого счастливого дня мог стать недоверчивый директор приюта… он вынужден был бы признать, что Кастор Морвир на самом деле гордость его заведения! Будь рядом жена, она поняла бы его, наконец, и не жаловалась больше на странные привычки мужа! Узнай о его свершении бывший учитель, недоброй памяти Маймах-йин-Бек, он понял бы, что ученик превзошел его навеки! Будь жива Дэй, она, конечно, восхитилась бы его гениальностью, издала бы свой серебристый смешок, одарила его своей невинной улыбкой и, может быть, коснулась бы нежно его руки, возможно, даже… Но не время для подобных фантазий. Чтобы отравить этих четверых, имелись весомые причины. Поэтому Морвиру пришлось поздравить самого себя и на том успокоиться.
Осада Фонтезармо после убийства Рогонта и союзников велась почти без правил. Не было преувеличением сказать, что внешняя стена крепости практически не охранилась. Морвир хотя и считал Коску самовлюбленным бахвалом, законченным пьяницей и бездарным полководцем в придачу, но полагал все-таки, что тот должен был принять какие-то меры предосторожности. Дело, однако, выглядело разочаровывающе несложным.
Внутреннюю стену наемники вроде бы уже взяли. Ворота, во всяком случае, были у них в руках и стояли открытыми. Но из садов по ту сторону еще доносились смутные звуки сражения. Крайне неприятное занятие… Морвир порадовался лишний раз, что судьба не завела его на эту стезю. Сейчас Тысяча Мечей, судя по всему, брала дворец. Гибель герцога Орсо казалась неизбежной, но мысль о ней Морвира не печалила. Великие люди приходят и уходят, в конце концов. Заплатить ему обещал банкирский дом Валинта и Балка, а это учреждение превыше любого человека и любого государства. Оно бессмертно.
На вытоптанной лужайке, в тени дерева, к которому невесть зачем была привязана коза, лежали раненые. Морвир начал осторожно пробираться между ними, кривя губы при виде окровавленных повязок, грязной рваной одежды, открытых ран…
– Воды… – чуть слышно попросил один, схватив его за лодыжку.
– Воды, воды!.. – Он отдернул ногу. – Свою иметь надо! – И поспешно вошел через открытую дверь в самую большую из башен внешнего двора, где, как его достоверно информировали, квартировал прежде комендант крепости, а теперь расположился Никомо Коска.
Там он прокрался по нескольким темным, узким коридорам, куда свет проникал только сквозь бойницы, к винтовой лестнице. Поднялся по ней, прижимаясь спиной к шершавой каменной стене. Наемники Тысячи Мечей отличались не меньшим легкомыслием, чем их командир, и одурачить их было столь же просто, но Морвир прекрасно знал, что изменчивый случай в любой момент может превратить радость в отчаяние. Осторожность на первом месте, всегда.
Нижний этаж являл собою что-то вроде кладовки – всюду громоздились какие-то ящики. Морвир отправился дальше. На втором обнаружилось множество коек, где раньше наверняка ночевали защитники крепости. Он одолел еще две винтовые лестницы, увидел дверь, осторожно приоткрыл ее и припал глазом к щелке.
За нею оказалась круглая комната, где имелись большая кровать под пологом, полки с книгами весьма солидного вида, письменный стол, одежные сундуки, вешалка для доспехов, на которой висел один комплект, стойка для мечей с несколькими клинками, стол с колодой карт, окруженный четырьмя стульями, и объемистый резной буфет, уставленный поверху бокалами. Возле кровати висели на крючках крайне вызывающие шляпы, украшенные хрустальными сверкающими брошами, золочеными ленточками и пучками разноцветных перьев, которые слабо колыхал ветерок, залетавший в открытое окно. Несомненно, это была комната Коски. Столь нелепые головные уборы не отважился бы надеть никто другой. Но на первый взгляд не скажешь, что тут обосновался великий пьяница… Морвир проскользнул внутрь, тихонько притворил за собой дверь. На цыпочках подошел к буфету, ловко избежав столкновения с молочным бидоном, стоявшим на полу, и кончиками пальцев осторожно развел дверцы.
После чего едва заметно улыбнулся. Никомо Коска мог считать себя необузданным и романтичным скитальцем, не признающим оков рутинной повседневности. На деле же он был предсказуем, как звезды, и постоянен, как прилив. Большинство людей не меняются, и пьяница есть пьяница. Главную трудность представляло крайнее разнообразие припасенных им бутылок. Не угадать, из которой он выпьет в следующий раз. Поэтому у Морвира не оставалось иного выбора, кроме как отравить всю коллекцию.
Он натянул перчатки и вытащил из внутреннего кармана настойку зеленого семени. Убивала она только будучи принятой внутрь, и в срок, который в значительной степени зависел от телосложения жертвы, зато обладала весьма слабеньким фруктовым ароматом, который был совершенно незаметен при смешивании с вином и спиртом. Тщательно запоминая расположение каждой бутылки и уровень, до которого была воткнута пробка, Морвир принялся по очереди открывать их и бережно ронять в горлышко по одной капле из пипетки, после чего возвращать и пробку и бутылку в точности на то место, где они находились до его появления. Начиняя отравой сосуды всех цветов, размеров и форм, он улыбался. Пусть нынешняя работа была настолько же обыденной, насколько предыдущая вдохновенной, это не лишало ее оттенка благородства. Словно ветер смерти, он пролетит, никем не замеченный, по комнате и принесет мерзкому пьянице давно причитающийся конец. Еще одно сообщение о смерти Коски, на сей раз последнее. И мало кто на самом деле сочтет его убийство чем-то иным, нежели абсолютно справедливым и патриотическим…
Морвир замер. На лестнице послышались шаги. Он быстро заткнул пробкой последнюю бутылку, поставил ее на место, метнулся за ближайшую дверь и оказался в какой-то крохотной темной каморке, вроде…
В нос ударило сильнейшее зловоние мочи, и Морвир сморщился. Злодейка-судьба не упускала ни единой возможности его унизить. И надо же было подсунуть в качестве укрытия отхожее место! Оставалось надеяться только, что Коске не понадобится срочно опорожнить кишечник…