– Где. Ты. Его. Взяла.
Когда я подошел к ней вплотную, Ольга задрожала.
– В кабинете ее, на столе. В ежедневнике. А что, ты не знал? – словно пришла в себя. Проговорила прежним, наглым тоном и вскинула бровью. Она пыталась казаться спокойной, но я видел как страх медленно, но верно накрывает ее.
Хватит. С меня достаточно.
– Где она?! – схватил ее за плечо, встряхнул с силой и толкнул в стену. Она головой ударилась, оскалилась со злостью.
– Я ничего тебе не скажу! И ты не увидишь никогда ни ее, ни ублюдка своего, Русаков. Я ненавижу тебя! Ты жизнь мою сломал! Все из-за…
И не заметил, как ладонь взмахнула вверх и по скуле ей саданула. Заткнулась, наконец. За щеку схватилась, ошарашено уставилась на меня. Никогда ее и пальцем не тронул. Да и не в моей привычке женщин обижать, даже самых конченых сук. Но сейчас я понимал, что нарушу правила.
Схватил ее за плечо, сжал со всей силы, давя вниз. Она на пол стала опускаться, на колени. Там, где ей самое место.
– Я клянусь тебе, если ты не скажешь сейчас все, что мне нужно, пожалеешь о том, что не сдохла во дворе моего дома. Поверь, смерть твоей сестры покажется тебе счастьем. Твоя будет намного страшней…
– Ну и что ты мне сделаешь? Тр*хнешь?!
Освободилась от моей хватки. Лямки на ночной спустила, все еще на коленях стоя.
– Давай, я не против, Русаков, – облизнула призывно губы, довольно улыбнувшись. – Ты хоть и м*дак, но в сексе толк знаешь.
За волосы ее и на диван бросил. Подошел вплотную, чтобы не сбежала, мразь.
– Еще я о тебя руки свои не марал, – набрал номер. Чувствовал, как заледенело все внутри. Нихера человеческого не осталось. Все что Аленка во мне взращивала – исчезло. Не было больше Миши Русакова, решившего вернуться на правильный, законный путь. Решившего быть человечным. Сейчас перед Ольгой стоял монстр. В самом первозданном его виде.
Белицкий взял трубку после первого гудка.
– Пусть парни зайдут. Ты оставайся на входе.
Она поняла все, замерла в ужасе. Пил ее страх, в себя впитывал. Знал, что запоет, нужно только спесь с нее сбить.
В нескольких сантиметрах от ее лица склонился
– Сейчас пацаны по кругу прогонят пару раз, запоешь как милая, – по волосам ее ладонью провел, усмехнулся, сжимая затылок в ладони.
– Советую тебе не сопротивляться сильно, рот порвут, больно будет, а им потом говорить все равно придется, – шлепнул по скуле ей, отстраняясь.
В этот момент открылась входная дверь, и раздались звуки шагов.
– Развлекайся, родная.
В комнату зашел Олег и еще двое из охраны.
Кивнул в ее сторону. Парень понял все без слов. Сделав знак остальным, направился в ее сторону.
Вышел в коридор. Слышал, как она верещит, как материт меня и всех вокруг.
– Нет! Миша! Нет!
Замер. В голове пульсировало. Казалось, вот-вот и разорвет к чертям черепную коробку.
Обернулся. Видел в проеме двери, что парни с нее уже остатки одежды сорвали, буквально в секунде «до» замерли.
– Я расскажу! – истошно, гортанным криком, на меня смотрит в ужасе. – Я все расскажу, только не надо, не делай это!
Прикрыл глаза. А там ЕЕ, сердитые увидел. Стоит чуть вдалеке, губы поджала и на меня строго смотрит. Если бы узнала, что сказала бы?! Что я преступник жестокий, что не достоин ее?
Сделал знак парням отпустить Ольгу. Руками колени обняла, захлебывается от слез. Растрепанная, с размазанной косметикой на лице. Наконец-то маску скинула.
– Это Изварин, – задыхается, слова глотает. – Когда я приехала в Италию, он рассказал мне все. Что у тебя другая, и что ты больше не хочешь работать с ним как раньше… – ладонью рот прикрыла, рыдая. Сидела и дрожала как осиновый лист.
Подошел к креслу, взял сложенный плед и ей бросил.
– Прикройся.
Обернулся к Олегу.
– Принеси воды с кухни и можешь быть свободен.
Охранник вышел из комнаты, а через пару минут уже протянул мне стакан. Я подошел к ней.
– Пей.
Она послушно взяла бокал и сделала глоток. Смотрел на нее, и думал о том, как быстро из наглой и самоуверенной стервы, Оля превратилась вот в это. И самое ужасное, не чувствовал ведь жалости. Даже воды ей предложил, желая только одного, чтобы говорила быстрей и не тянула.
Присел на диван, в ногах у нее, оперся локтями о колени.
– Говори дальше. Я слушаю, – произнес, глядя перед собой.
Всхлипнула, но продолжила говорить.
– У Изварина долги большие, он здесь пристрастился к казино. Ты послал его. Он пробовал сам, да не вышло – за малым не попался. Марк предложил мне сделку. Мы ссорим вас с Романовой. Мне достаешься ты, а ему твоя дружба.
Она криво улыбнулась.
– Я знала, что ты неискренен со мной. Понимала, что копаешь. Хотела даже отступить в какой-то момент, Изварин не дал. Он считал, что нужно до конца играть… Мы ждали подходящего момента. Когда Аленка станет злиться, подозревать тебя. Для этого я пришла в ресторан к ней и сказала, что ты квартиру мне купил, а еще, что я хочу стать с ней совладелицей бизнеса. Тогда она взбесилась, послала меня…
Стиснул кулаки.
– Дальше.
– Потом Изварин все расставил, как следует. Приказал пригласить тебя на ужин в тот ресторан, где мы были, а сам в дом поехал, к Алене. Знал, что она начнет рыть… а если не начнет, хотел помочь ей. И помог… Все быстро завертелось. Мне сообщение прислал, что они едут. Я видела, как Романова в зал зашла, видела, куда села. Она все видела, и разговор наш слышала, только не весь. Даже импровизировать не пришлось, – засмеялась горько. – На нужной части беседы просто сбежала. Решила, что ты у нее за спиной роман со мной крутишь.
Она услышала то, что должна была… А Изварин с радостью спровадил ее.
– Куда сбежала?
– Туда, куда Марку было нужно. У Изварина главная цель была – чтобы она на родину вернулась. Не знаю, зачем, мне и не важно было.
В озноб бросило.
– Она в Россию улетела? – произнес это и самому х*рово стало. Неужели у Аленки хватило мозгов такое сделать?!
– Да, он ее на самолет посадил, Романова в обед еще улетела… А мне позвонил и сказал, что на какое-то время исчезнет. И мне советовал сидеть тихо…
Поднялся с дивана. Ноги налились свинцом, в груди распирало.
– Что с ребенком?
Она посмотрела на меня так странно.
– Я правду сказала. Когда в кабинет к ней зашла, она за столом сидела, и листок этот разглядывала. Увидела меня и тут же спрятала его в ежедневник. Мне интересно стало, я и стянула листок. Вот и все!
Внутри пустота звенящая стояла. Вдруг исчезло все – злость, страх. Я просто стоял и смотрел на совершенно безразличную мне особу. Я вдруг поняла страшную вещь, но думать о ней я пока отказывался.
Поднялся с дивана и, молча направился к выходу.
– Миша, – раздался ее голос.
Остановился.
– Что теперь со мной будет?
Обернулся, посмотрел на нее безразлично. Она все еще дрожала.
– А ты как думаешь, Оля?
Белицкий стоял у входа. По его злому выражению лица, понял, что Олег уже все рассказал. Только я не собирался выслушивать его бредни.
– Из квартиры не выпускать. Пусть парни круглосуточно дежурят.
Протянул ему ее мобильный.
– Найдите Изварина, Тем. Эту гниду нужно раздавить.
Он кивнул.
Вытянул из пачки сигарету, затянулся. У самого руки ходуном.
Внутри гул нарастал. Огромный раскаленный шар в грудине. Растет и растет, заражая вибрацией каждый нерв. Накрывает.
– Позвони Гаспару. Пусть на ближайший рейс билет мне до Москвы купит, – перед собой смотрел, на серое кирпичное строение. Тупо пялился в одну точку, не зная, как все это собрать воедино в голове.
– Твою ж… – процедил Белицкий со злостью.
– Я все понимаю, Миш, но там ты и двух дней не протянешь. Мы так и не узнали ничего, тебя ж грохнут и все… Если это дело рук Изварина, то он не зря ее в Россию отправил. Они тебя тянут обратно… У Аленки хотя бы шанс есть.
Осек его взглядом. Челюсти стиснул, чтобы унять гнев.
– Ты в своем, бл*дь, уме, Тема?! Там женщина моя, и ребенок.
Прикрыл глаза, выпуская дым сквозь стиснутые зубы. Достал из кармана снимок.
Ребенок… Слово то какое странное, необычное. Я ведь хотел… от нее хотел. А потом по башке, словно ударило чем-то. Всего день назад, у меня все было: любимая, ребенок. А теперь ничего. Стою, на ладони свои пустые смотрю и понимаю, что про*бал все. Позволил увести из-под собственного носа…
Только одного понять не могу. Да, в ресторане услышала какие-то обрывки разговора, подумала, что я г*ндон, но неужели, бл*ть, даже мысли не промелькнуло, чтобы поговорить со мной?! Неужели я такой ублюдок, что она предпочла воспользоваться помощью Марка, вместо того, чтобы подойти к тому злосчастному столику в ресторане? Да хотя бы по роже мне заехать, выплеснуть стакан в лицо, сказать, какой я м*дак? Нет, предпочла поверить Изварину и Оле.
И вообще, почему о ребенке не сказала? На листке срок стоит – семь недель. Это ж почти два месяца! А она молчала. Ну скажи, Миш, так и так ребенок будет.
Чем думала, когда решила свалить? И куда?! В самое пекло! Да в придачу с ребенком МОИМ! Сжал виски ладонями, хотелось орать.
Что с этими бабами не так то?! Где их мозги, когда нужны?
Понимал, что ни минутой больше ждать не могу. Пока не прижму к себе, не увижу, что в порядке. Бросил сигарету, к машине направился. Я знаю, что с этих минут начинается сущий ад. И этот ад будет пострашней, чем тот, что Дробин устраивал мне за решеткой. Раньше я был один. А теперь мне есть, кого терять.
Глава 9
– Дедуль, ну хватит. Ты чего, как с маленькой со мной? Я ведь сказала, все в порядке, не переживай, – прикрыла глаза, силясь, чтобы голос звучал бодро.
На самом деле меня трясло от холода. Зуб на зуб не попадал, и я понятия не имела, где проведу эту ночь. Правильно говорят, беда не приходит одна.
Прямо на выходе из аэропорта у меня украли сумку. В ней было все: деньги, документы. Пока я разбиралась с багажом, ее опустошили.