Я разозлилась.
— Алекс! — Звучный голос перекрыл гул. — Ты мне нужен.
К нам шествовала эффектная Джессика Бедмай, неотразимая в темном костюме от Армани и минимуме белья под ним. В полном соответствии с принципами сексуальности, костюм почти все скрывал, но на многое намекал. Расстегни одну пуговицу — и обзор обеспечен. Кстати, белье от «Соблазнительницы», а не из «Маркс и Спенсер».
Толпа почтительно расступалась перед Джессикой, словно перед королевским кортежем. Она внушала благоговейный трепет. Выступала неторопливо, разметав по плечам сияющую волну белокурых волос — прямо как из рекламы шампуня «Л'Ореаль». Мы с Алексом смотрели, как она приближается, и молчали, погрузившись каждый в свои думы. Не знаю, о чем думал мой муж, но, судя по выражению лица, делиться мыслями он не желал. А я вдруг поняла, что Джессика Бедмай — проблема с большой буквы, особенно для захмелевших режиссеров.
Меня она не удостоила и взглядом.
— Через минуту начинаем, ты должен быть рядом. Или у тебя интересный разговор? — спросила она, все еще стоя спиной ко мне.
— Я… м-м-м… Джессика, познакомься… Дороти, моя жена.
На миг мне показалось, что он забыл, как меня зовут.
Джессика обернулась, смерила меня взглядом и снизошла до улыбки.
— А, вот как! Очень рада встрече. — Но едва мы расцепили руки, она обняла Алекса за плечи: — Идем скорее, все уже готово.
Увлекаемый ею Алекс заискивающе улыбнулся мне. Высказаться я не успела, но, пока они шли к экрану, заметила, что эти двое — красивая пара, а Джессика по-хозяйски держит Алекса за плечо.
Поборов острое желание крикнуть ей вслед: «Эй, ты! Руки прочь от моего мужа!» — я направилась к бару. Мне давно пора было смыть неприятный привкус во рту. Речь Джессики я выслушала возле стойки. Новых программ, конечно, много, но «Тэсс» — пресловутая жемчужина в короне телеканала. Замелькали первые отснятые эпизоды, Джессика хорошо поставленным голосом объявила состав исполнительской и съемочной группы сериала. Впечатление она произвела более чем благоприятное. Непринужденно и шутливо она осыпала Алекса комплиментами, объявила, что он талант и что ей не терпится поработать с ним. Польщенный Алекс смущенно улыбался.
Было любопытно наблюдать за Алексом поверх людских голов. Он, конечно, не баскетболист, его потертый кожаный пиджак знавал лучшие времена, стрижку давно пора подправить, но энергии ему не занимать, это ясно сразу. Алекс всегда выглядел моложе своих лет (чем дико раздражал меня — его часто принимали за моего молодого любовника). Но в ту минуту я им гордилась. За последние годы мы сроднились, почти срослись — вместе пережили рождение двух детей и мой рак. Давно мне не случалось смотреть на него со стороны. Мне безумно хотелось поцеловать его, но нас разделяла толпа. И я решила приберечь поцелуй на потом.
И тут заметила Джейка — помнишь, того оператора, с которым мы застряли в Боснии? До знакомства с Алексом у нас с Джейком случился мимолетный роман, который порой напоминал о себе неожиданными вибрациями. Ты же меня знаешь — я никогда не упускаю возможности от души пофлиртовать, тем более что после столкновения с Джессикой Бедмай мне срочно требовалось повысить самооценку. Я подошла к Джейку и взяла его за руку. Он вздрогнул, как от электрического разряда, и с трудом выговорил: «Привет». Смущенно озираясь, Джейк понес какую-то чушь о том, что не прочь поработать с Алексом и поучаствовать в съемках драмы.
— Так ты завязал с документальным кино? У тебя же нюх на нештатные ситуации. Помнишь тот бар в Боснии? Твое чутье нас спасло.
Я рассчитывала на взаимопонимание, но почему-то мне казалось, что я говорю с незнакомцем. Пыталась заглянуть Джейку в глаза, а он упорно смотрел в пол. Игривым тоном я продолжала:
— Так чем ты сейчас занят?
Ответа я не дождалась; что происходит, не поняла. От меня воняет? Или Джейк не отваживается взглянуть на мою кошмарную прическу? Он не задал мне ни единого вопроса — только пробубнил что-то неубедительное и исчез, оставив меня стоять столбом. От неожиданности до меня не сразу дошло, что он, очевидно, слышал про рак, но не знал, как себя вести и что говорить — ведь речь шла о раке груди. Винить его было не в чем, но после этой встречи я почувствовала себя прокаженной.
Откуда ни возьмись вынырнула Никки.
— Хочешь познакомиться с контрольным редактором Би-би-си-2, дорогуша? Она просто прелесть. Софи, это Дороти, жена Алекса Найта.
Я наградила Никки свирепым взглядом, но напрасно: она уже была в другом углу зала, догоняя Руби Вакс — несомненно, чтобы предложить ей участие в съемках сериала «Как вам сидится?». До меня донеслись ее слова: «Джордж Майкл уже дал согласие…»
А моя карьера за каких-нибудь пару месяцев была всеми прочно предана забвению.
— Мы с Никки когда-то работали вместе, — нерешительно проблеяла я, — но мне пришлось уволиться…
— Почему?
Софи смотрела куда-то поверх моего плеча. Я поняла, что спрашивает она скорее из вежливости, чем из интереса. Ну почему мне сегодня так не везет? Даже поболтать не с кем. Несколько секунд я колебалась. Я уже была готова сдаться, но тут заметила, как она высматривает кого-то в толпе, и поняла: нужен эффектный ход.
— Лечилась от рака груди.
Сработало. Я вынула из рукава козырь, который прежде старалась прятать. Угрызения совести промелькнули незамеченными, мои слова произвели впечатление разорвавшейся бомбы. Неведомые силы вмиг превратили меня из нудной домохозяйки в интересную женщину. Я всецело завладела вниманием собеседницы. Она заметно смягчилась, казалась потрясенной, от недавнего вежливого равнодушия не осталось и следа. Теперь главной моей задачей было не переборщить, ее сочувствием я искренне наслаждалась. Но Софи не заняла бы пост контрольного редактора Би-би-си-2, если бы не обладала пытливым умом и умением задавать щекотливые вопросы.
— Господи, какой ужас! Бедняжка! Но теперь вы, надеюсь, здоровы? Выглядите бесподобно. — Не прошло и нескольких секунд, как она мягко, но решительно обняла меня за плечи и повела к стульям в дальнем углу зала, словно я была немощным инвалидом. — Когда это случилось?
— Сейчас со мной все в порядке, — жизнерадостно заверила я. — Конечно, на обследования я езжу регулярно…
— Как вы узнали? — Ей хотелось выяснить каждую подробность из первых рук, — видимо, такая возможность представлялась нечасто. — Какой была опухоль? Она болела? И вас сразу начали лечить? Как вы перенесли химиотерапию? А дети знали?
Шквал вопросов я отразила удачно:
— Знаете, если уж суждено болеть раком, лучше, чтобы это был рак груди. Сейчас он в моде.
— За время болезни вы изменились? — допытывалась она.
Вопросы мне уже поднадоели, я чувствовала себя мошенницей. Во мне видели хранительницу тайны жизни и смерти, а я могла только промямлить:
— Видите ли… болезнь заставила меня бросить работу. Значит, что-то изменилось. Что именно — пока не знаю. Может, со временем выяснится.
Надеюсь, я удовлетворила ее любопытство.
Двое независимых продюсеров мялись неподалеку, явно дожидаясь Софи. Широко раскрыв лихорадочно поблескивающие глаза, она подозвала их.
— Вы знакомы с Дороти Дэвис? Она удивительный человек! Надеюсь, я вас не обидела? — обратилась она ко мне и, не дожидаясь ответа, продолжала: — В прошлом году у нее был рак груди, но она выжила и выстояла. Я преклоняюсь перед ее мужеством.
Первый продюсер живо включился в разговор:
— О, это мне знакомо. Как я вас понимаю! Месяц назад у меня нашли опухоль. Целую неделю не мог заставить себя обратиться к врачу. Я был в ужасе. Страшная выдалась неделя, что и говорить. Господи, какая вы смелая!
— И что сказал вам врач? Вы в порядке? — спросила я.
— О да. Оказалось, что это киста, но я не на шутку перепугался.
— Моя мама умерла от рака несколько лет назад, — призналась второй продюсер, женщина, и ее глаза наполнились слезами.
— От рака груди? — с тревогой спросила я.
— Нет, легких, но это был кошмар. Она решила обратиться к альтернативной медицине. Вы слышали про диету Макса Герсона — вегетарианскую, с соками и виноградом?
Я заверила, что эта диета мне знакома — наряду со многими другими и моей собственной. Авторитетным тоном я произнесла:
— Мне попалась книга «Твоя жизнь — в твоих руках» некой Джейн Плант. После постоянных рецидивов ей отмерили два месяца жизни. Она разозлилась на врачей и решила сама докопаться до причин болезни. Это долгая история, но, в общем, она призывает отказаться от всех молочных продуктов, от говядины… ну и от многого другого. По-моему, это очень важно. Прошло восемь лет, а Джейн Плант все еще жива, и рака у нее нет.
— А кому принадлежат права на книгу? Потрясающий сюжет, — вмешался присоединившийся к нам Джон Хопкинс, еще один продюсер. — Бог ты мой, какой фильм из нее получится! Кого бы ты хотела видеть в своей роли, Дот?
Моя любимая игра! Я на миг задумалась.
— Десять лет назад я первой назвала бы Мишель Пфайффер, но и Дженнифер Коннелли сойдет. А еще лучше — Гвинет Пэлтроу, у нее такой правдоподобный английский акцент.
Все охотно закивали. Я не верила своим глазам: они восприняли меня всерьез! И согласились бы, даже предложи я на роль героини Робби Уильямса, Тома Круза или Эдди Иззарда.
— Любопытно, а существует ли тип личности, предрасположенной к раку? — спросил первый продюсер.
«Вот оно, возмездие», — мелькнуло у меня. Сейчас кто-нибудь некстати брякнет, что болезнь — это исключительно моя вина, поэтому внимания я не заслуживаю. На сегодня дискуссией о раке я уже пресытилась, но окружающие не разделяли мое мнение. Мельком я увидела, как Джессика как-то чересчур заливисто смеется словам Алекса, поглаживает себя по шее, касается губ кончиками пальцев, словно говоря: «Только взгляни на них! Попробовать на вкус не хочешь?» Я попыталась привлечь внимание Алекса, но он был слишком далеко. Пожалуй, в эту минуту он вспомнил бы обо мне, только если бы я ус