Жанна говорила умоляющим тоном, прижимая руки к груди.
— Дружок, — сказал вдруг прицепившийся к материнской юбке маленький Жорж, — не огорчай маму…
В душе старшего мастера происходила отчаянная борьба. На лице обозначилось глубокое волнение.
— Я не хочу, чтобы вы упрекали меня потом, что я пренебрег вашей просьбой! — в конце концов воскликнул он. — Из любви к вам, Жанна, я прощу Винсента. Я не прав, уступая, но я уступаю, и хозяин не узнает ничего.
В этот момент в, привратницкой зазвонил колокольчик.
— Это, конечно же, он вернулся, — сказала женщина, — совсем недолго…
Она пошла к двери — Жак, чтобы взглянуть на пришедшего, последовал за ней — и отворила ее. Оба замерли в растерянности, а маленький Жорж побежал в другой конец привратницкой и спрятался. Пришедший оказался не Винсентом, а хозяином завода, господином Жюлем Лабру. Похоже, он пребывал в весьма скверном настроении. Закрыв дверь, он сразу направился к старшему мастеру.
— Жак, это вы отпустили Винсента?
Жанна вздрогнула; Жак в крайнем смущении молчал.
— Вы что, не слышите, о чем я говорю? — с растущим раздражением продолжал господин Лабру. — Это вы разрешили Винсенту уйти?
Не ответить на столь четко сформулированный и дважды заданный вопрос было невозможно.
— Нет, господин Лабру. Я слишком хорошо знаю, что мой долг — следить за строгим соблюдением правил…
— Значит, Винсент ушел с работы, вас не предупредив?
— Да, господин Лабру. Когда я заметил, что его нет на месте, то пошел спросить госпожу Фортье, видела ли она, как он ушел.
С вопросительным видом господин Лабру повернулся к Жанне.
— Я действительно видела, как он ушел… — прошептала женщина.
— Значит, вы открыли ему дверь?
Жанна кивнула.
— Но вы при этом знакомы с правилами, госпожа Фортье, и я вправе удивляться тому, что вы же первая их и нарушаете. Об этом я поговорю с вами чуть позже. Что же касается Винсента, то как он объяснил вам необходимость уйти?
На этот раз ответил Жак:
— Он вообразил, что его жене, а она больна, стало хуже, и захотел ее проведать…
— Его жена и в самом деле больна?
— О! Это точно, господин Лабру…
— Допустим… Тем не менее следовало дождаться моего возвращения, чтобы получить разрешение отлучиться, а я, несомненно, удовлетворил бы столь серьезно мотивированную просьбу; но я хочу, чтобы мои указания исполняли беспрекословно. Уход Винсента служит дурным примером тем, кто считает возможным подвергать сомнению права хозяина и пренебрегать ими!
Обращаясь к Жанне, господин Лабру добавил:
— Когда явится Винсент, не впускайте его; скажите, чтобы зашел завтра получить расчет. Мне жаль, что подобную меру приходится применять именно к нему, ибо он был хорошим рабочим, однако его нужно наказать в назидание другим. Идемте, Гаро…
Старший мастер последовал за господином Лабру, направившимся в свой кабинет.
Глава 3
Инженер Жюль Лабру был сорокалетним человеком с умным лицом и манерами отставного военного, хотя никогда не служил в армии. В глубине души он был очень добр, что, впрочем, не мешало ему строго относиться к соблюдению дисциплины. Выпускник Высшей Политехнической школы, он придавал большое значение жесткому порядку и заводом управлял на военный манер.
Обладая весьма посредственным состоянием, в тридцать два года он женился; жена оказалась достаточно богата для того, чтобы дать ему возможность осуществить проекты, с ранней юности зревшие у него в голове. Мозг его постоянно трудился — в нем вынашивались тысячи идей. Благодаря приданому жены, из области теории он перешел в сферу практики. Сначала его эксперименты обошлись ему довольно дорого, но, даже имея в перспективе полное разорение, он не отчаивался; удачные нововведения в области промышленной механики быстро поправили его положение. Короче говоря, он смог построить завод в Альфорвилле, стоивший по меньшей мере триста тысяч франков. Скопить денег он еще не успел, однако предприятие изо дня в день ширилось, и оборотный капитал в сто пятьдесят тысяч франков в самом ближайшем времени должен был вырасти вдвое, а то и вчетверо, ибо работал изобретатель без передышки.
Пять лет назад Жюль Лабру лишился молодой жены — она умерла, родив ему мальчика. Ее преждевременная кончина явилась для инженера большим ударом, и это сразу же сказалось на тех, с кем он работал. Он стал сварлив, резок, а подчас даже жесток. Что-то от былой мягкости характера проскальзывало у него лишь в общении с сынишкой, Люсьеном.
Воспитывала Люсьена сестра отца, которая, овдовев, удалилась в деревеньку в Блезуа, где жила в скромном достатке благодаря небольшому состоянию, оставленному мужем, — тот имел в свое время винную торговлю в Блуа. Ежемесячно Жюль Лабру на два дня уезжал с завода, чтобы повидаться с сыном, которого просто обожал. Он буквально жил ради Люсьена. И только ради него стремился сколотить солидное состояние.
…Они вошли во флигель, где находились контора и касса. Господин Лабру остановился возле окошка кассы, вытащил из кармана бумажник, достал оттуда какие-то документы, положил их на медную пластинку и сказал кассиру:
— Господин Рику, вот два переводных векселя предприятия Баумана, впишите их в счетные книги, внесите в ведомость и сразу же принесите мне, завтра ее нужно отправить в банк…
— Один момент, господин Лабру, и ведомость будет у вас…
Инженер открыл кабинет, вошел, жестом пригласив Жака, снял шляпу и сел за стол.
— Вы осмотрели вертикальный механизм, установленный нами две недели назад у господина Монтре? — спросил он.
— Да, господин Лабру… Там требуется кое-что подправить и наладить — на это уйдет один рабочий день. Я пообещал завтра кого-нибудь прислать. Нужен хороший слесарь. Я хотел послать Винсента, но…
— Но, — сухо перебил его господин Лабру, — Винсент у нас больше не работает. Вам известно, что я не меняю своих решений. И вы как следует отчитаете его бригадира. Ему надлежит лучше следить за своими людьми. Поспеть повсюду сразу вы не можете, и вам нужно вести себя так, чтобы вас побаивались и не воображали, что в ваше отсутствие все позволено. Я вам доверяю, частично вы заменяете на заводе меня, и не забывайте об этом!
— Я помню, господин Лабру, и стараюсь изо всех сил.
— Вам не хватает жесткости. Зачастую происходят возмутительные вещи. Вам известно, что одна из работниц шлифовального цеха бросила сегодня работу и отправилась в привратницкую сторожить вместо госпожи Фортье?
— Я знаю об этом, господин Лабру, но она работает сдельно.
— Какая разница! Уходя из цеха, она подает дурной пример, а госпожа Фортье, между прочим, должна бы знать, что ей запрещено отлучаться с завода в рабочее время. Напрасно я дал ей место привратника. Не подумал о том, что молодой женщине с такой работой не справиться. Для хорошей круглосуточной охраны нужен мужчина. Фортье тут работать не будет.
Жак вздрогнул, но не посмел спорить и лишь заметил:
— Жанна — чудесный человек.
— Знаю, но у нее слабый характер. Напрочь лишена той твердости, что необходима для того, чтобы быть непреклонной и не поддаваться ни на какие мольбы.
В этот момент в кабинет вошел кассир и сказал:
— Вот ведомость для банка, господин Лабру.
На стол хозяина он положил небольшую пачку документов. Жак направился к выходу.
— Подождите, — сказал инженер, — мне еще кое о чем нужно с вами поговорить.
Господин Лабру взял ручку, взглянул на итоговую цифру.
— Сто двадцать семь тысяч франков, — заметил он.
— Да, господин Лабру…
Жак Гаро стоял и слушал. Инженер сделал передаточную надпись на векселях, подписал ведомость и вновь заговорил:
— Завтра отправите это в банк; послезавтра получите деньги.
— Будет сделано, господин Лабру.
— Вы проверили платежи на десятое число?
— Да, господин Лабру.
— Какова разница между суммой, которую следует заплатить, и той, что нам предстоит получить?
— Шестьдесят три тысячи франков у вас в активе, господин Лабру.
— Очень хорошо.
Господин Рику удалился. Хозяин и старший мастер снова остались с глазу на глаз. Жак по-прежнему стоял, зажав в руке фуражку. Господин Лабру встал из-за письменного стола, подошел к другому — заваленному чертежами и эпюрами — и сказал:
— Или я сильно ошибаюсь, Жак Гаро, или я нашел кое-что чудесное… целое состояние!
— Состояние! — повторил Гаро, и в глазах у него засветилась алчность.
— Да! По меньшей мере нововведение: усовершенствование, должно быть, известной вам швейцарской системы. Мне необходимо поговорить об этом с вами, Жак, вам я доверяю больше всех и очень вас ценю. Помимо того, что вы досконально знаете свое ремесло, вы еще склонны к изысканиям и хороший советчик.
Старший мастер принял позу, выражающую крайнее смущение, и собрался было что-то пробормотать. Господин Лабру перебил его:
— Нечего разыгрывать скромность! Вам не хуже моего известно, чего вы стоите. Вам только капитала не хватает, чтобы занять положение, равное моему. Когда я начинал, у меня тоже ничего не было. А если и было, то недостаточно. Теперь я могу сделать то, чего не мог прежде. Я хочу вас задействовать в своем начинании, и это будет справедливо, ибо при внедрении моих изобретений некоторая доля труда принадлежит вам. Вы мне нужны для разработки моей последней идеи. Вы ведь говорили, что работали на фабрике в Швейцарии до того, как поступили ко мне?…
— Да, господин Лабру.
— И, конечно, имели дело с гильошировальными машинами, которые они делают для Америки?…
— Да, господин Лабру. И даже усовершенствовал одну машину, что заметно увеличило состояние моего прежнего хозяина. Но позволю себе заметить, что гильошировальная машина уже сказала свое последнее слово…
— Да, если вести речь о плоских поверхностях.
— Сделать токарный станок, способный гильошировать закругленные поверхности, невозможно…
— Вы так считаете?
— И вполне обоснованно: я детально изучал эту систему.