альнейших действий. И в каждый конкретный момент времени я выбираю дальнейшее свое действие, исходя из своих личность желаний. Я личность. Я сам вершу свою судьбу.
Да, у меня есть Миссия — служить Женщине. И я счастлив, что в отличие от человека мне нет необходимости добрую половину своего существования убить на метания и поиски своей Миссии. Я счастлив, что в отличие от Мужчины, я не стыжусь признать свою Миссию. Мужчины слабы, стыдятся своей сути. Я горжусь собой в своей роли. Я личность, цельная настолько, что немногие из людей могут сравниться со мной.
Вчера встречался с Братом. Все произошло случайно, но настолько вовремя, что эта случайность кажется мне предопределенной. Это был первый Брат, которого я встретил после Инкубатора. Я встретил его возле супермаркета. Также как и я, он спешил купить продуктов, чтобы приготовить достойный обед для своей Женщины. Я не встречал этого Брата в Инкубаторе, но его близость мое сердце почувствовало даже раньше, чем увидели его мои глаза. Разве мог какой-либо Мужчина сравниться с ним? Его осанка, его походка, все его существо выражало крайнюю степень уверенности и умиротворенности.
Тогда, в Инкубаторе, мы еще не знали, что ждет нас в Большом Мире, мы пребывали в радостном ожидании, мы жили стремлением выполнять нашу Миссию. Теперь я знаю и истинное наслаждения от выполнения Миссии, и истинную горечь от препятствий на пути ее выполнения. Я поделился с Братом своими размышлениями. О, как я был рад — мой Брат понял меня с полуслова. Более того — он разделил со мной мои переживания. Также, как и мне, моему Брату хотелось защитить свою Женщину от Мужчин, принесших ей так много бед и страданий.
Я рассказал Брату о вчерашнем происшествии и Брат подтвердил правильность моего поступка. Вчера к нам в Дом приходил Бывший Мужчина моей Женщины. Он сделал ей сначала неприятно, а потом больно. Я выпустил Бывшего Мужчину из Дома, я не хотел, чтобы наше противостояние еще больше испортило настроение моей Женщине. Через десять минут, сославшись на отсутствие продуктов в Доме, я вышел и, ориентируясь по малозаметным деталям, быстро догнал Бывшего Мужчину. Я незаметно следовал за ним, пока он не зашел в темную арку. Там я догнал его и безболезненно умертвил.
Теперь я думаю о том, что на работе, куда каждый день уходит моя Женщина, ей тоже делают неприятно.
О свободе с любовьюАлександр Шорин
Рассказ победил на конкурсе «Любовь» в феврале 2013 года. Всего в конкурсе принимало участие 23 автора с 36 рассказами.
Этот рассказ был подвергнут цензуре и изменен автором в соответствии с требованиями Роскомнадзора. Оригинальную версию вы можете найти на сайте конкурса «Квазар» по адресу http://www.kvazar-fant.ru/story/125/text или по ссылкам с главной страницы.
Машинка была мерзкая, китайского производства. Да к тому же еще и б/у. Макс рассматривал ее с сомнением.
Продавец, типчик, вероятно посадивший горло еще в конце прошлого века, когда работал «золото-доллары», смотрел с не меньшим сомнением на покупателя: худой блондинчик с кадыком на длинной шее вызывал у него, судя по всему, какие-то не совсем приятные воспоминания…
Впрочем, Макс молчал, экономя силы.
— Точно будет работать? — в его голосе что-то хрустнуло и надломилось: он не хуже продавца знал, что лох, но это знание ему ничего, кроме досады на самого себя, не приносило.
— Бери или проваливай! — сипло прошипел продавец, терпение которого начинало подходить к концу.
Он знал, что продает кота в мешке.
Макс тоже знал это. Но он еще знал и то, что ему пришлось ради этого дрянного аппарата продать за бесценок почти все свои вещи и залезть в долги, из которых не выбраться вовек.
И оба они знали, что продажа этой машинки карается законом более строго, чем убийство, фальшивомонетничество или продажа тяжелых наркотиков.
— Беру, — выдавил Макс, и полез, наконец, в карман линялых джинсов за толстой пачкой купюр, перетянутых резинкой.
…Лера встретила Макса грустной улыбкой.
Он не снял обувь, даже не расстегнул плащ: просто устало рухнул в угол дивана, на котором она лежала. Лицо его с прикрытыми глазами выражало полную безнадежность.
Она несколько секунд вглядывалась в это лицо, стараясь усмотреть в нем хоть какой-то признак надежды. Не усмотрела, и хотела было уже бессильно откинуться обратно на подушку, как один из его глаз вдруг приоткрылся и глянул в ее сторону. Глаз был веселым и хмельным. Впервые за много дней он отливал перламутром.
Через мгновенье открылся другой глаз, и взгляд его словно высветил и изменил до неузнаваемости всю фигуру.
— Работает!!!
Макс с криком подпрыгнул и начал пританцовывать, выписывая по комнате хитрые пируэты.
— Заяц, она работает! Работает!!!
Лера покрутила у виска и сказала слабым голосом:
— Ты всегда был сумасшедшим.
— А ты как думала? Муж я или кто?!!
Она улыбнулась.
Впервые, с тех пор как врачи поставили ей безнадежный диагноз, на ее лице заиграла светлая улыбка, в которой угадывалась надежда.
…Виталик почесал волосатой рукой, усеянной феньками, немытую босую ступню и продолжал задумчивым голосом:
— В момент наступления смерти нужно нажать кнопочку «Start», и тогда сущность умершего тихо и мирно перетечет вот сюда, — он показал на пластиковый прозрачный корпус заветной машинки. — Если все сделать правильно, цвет жидкости должен измениться. Все просто!
— А каким должен стать цвет? — спросил Макс, прихлебывая пиво из банки.
— Не знаю точно, — ответил Виталик. — Обычно варьируется от бледно — голубого до багрового. Есть теория, что…
— Да погоди ты с теориями! — буркнул Макс. — Дальше-то что?
— Дальше? — голая ступня с хрустом описала в воздухе полукруг. — Дальше ничего.
— Как ничего?
— Аккуратно подзаряжать батареи и копить миллион евро на новое тело.
— А если батареи сядут?
— Значит сядут.
— И что тогда?
— Что тогда? Хм… что тогда…, — он в задумчивости потянулся к початой пачке «Голуаза». — Тогда все, чел, иди и заказывай панихиду.
Из пачки «Голуаза» была вынута не сигарета, как можно было бы ожидать, а папироса «Беломор», туго набитая зеленой смесью. В синем пламени зажигалки она загорелась малиновым, а затем пыхнула сладким тяжелым дымком. Виталик почти скрылся в этом дыму, и губы его почти беззвучно добавили:
— Так сказать за упокой души.
— …Сама я ее нажать не смогу ни при каких обстоятельствах, правильно? — Глаза Леры светились малюсенькими зелеными огоньками, отражаясь от копны черных волос, которые даже сейчас могли бы стать предметом зависти любой модницы.
— Твоя логика как всегда безупречна, заяц, — Макс сосредоточенно дососал сигарету и добавил в дикобраза пепельницы еще одну окурковую иглу. — То есть ты предлагаешь…
— Да, предлагаю. Или ты хочешь сидеть возле меня 24 часа в сутки?
— Но можно позвать Машу…
— Машу нельзя! И Галю нельзя! И даже Сашу!!! Я ревнива, ты забыл?
Он криво усмехнулся. Подумал: чувство юмора умирает последним.
— И?
— И ты убьешь меня!
— НЕТ! НИ-КОГ-ДА! — голос его был тверд.
… — Тогда остается только определить способ. Как там бишь, твоя курсовая называлась, милый? «Апология суицида»?
— «Апология самоубийства».
— Ну вот и тащи ее сюда. Выберем что-нибудь забавное.
Макс подумал: еще недавно с таким же рвением она требовала кулинарную книгу. Он давно не видел ее такой увлеченной.
— «Имейте в виду, если вы попросите друга, ему могут пришить убийство…». Понял, да? Пришьют тебе убийство!
— Угу, — хмыкнул Макс. — Я тебя придушу!
— Придушить? А что это? Любопытно! — она перелистнула несколько страниц. Ага… Вот! «С этого стопроцентного газа вы весело отъедете…». Писал человек с чувством юмора!
— Вот сейчас огрею чем-нибудь по голове! — Макс сделал зверское лицо. — И отъедешь… С чувством юмора!
…задумчивость с оттенком раздражения.
— Тебе все не то и все не это!
Он (бледный) продолжал гнуть свое:
— Ну, сама послушай: при смерти от удушья мучения могут длиться до десяти минут, при этом человек находится в сознании. Особенно часто это происходит при небольшом весе человека.
— Ладно, дальше.
— Так-так… Утопление. Тоже неблагородный вид смерти. Недаром на Руси считалось, что даже утонувший не по собственной воле в рай не попадет. Обычно такой покойник имеет синий цвет… Прыгнуть с высоты? Это нам вообще не походит… может харакири, а?
— Молчи, паскуда! Дальше ищи.
— Слушаюсь! Отравление… этот способ может считаться приемлемым для женщин… Каково, а? Но! Человек, серьезно желающий окончить свою жизнь, подобными способами не пользуется… Откачают!
— Меня не откачают! Ладно, отложим пока. Что там еще?
— Сильная доза вещества Н. Считается сладкой смертью.
— Уже лучше. Еще?
— Вскрытие вен. Поезд, электричка, автомобиль… Нет, это не годится… Вот еще. Бр-р-р! Далее: огнестрельное оружие. Здравствуй Хэм: голый палец ноги на курок длинностволки… И я собираю мозги по всей комнате. Годится?
— Дальше читай (Максу показалось, что у нее скрипнули зубы).
— Хм… Отравление газом. Было, да? Холодное оружие. Как там у классиков: «О, жадный Ромео…».
— Нож я тебе не дам — поранишься еще… Граната, взрывчатка. Змея (привет Клеопатре). Выпить сжиженный Ф… Электричество. Отказ от пищи, наконец…
Вдруг он, почти не делая паузы, зарыдал.
Потом завыл.
— Маленький, мы что… Это серьезно?
— Есть еще один способ, — отозвалась она, глаза ее были сухи и холодны. — Думаю, никто еще не умирал таким образом.
Он посмотрел на нее сквозь ливневую пелену.
— Я ложусь на кровать и ничего не делаю. Я просто хочу умереть, и смерть наступает.
…Самоубийца умер после третьего нажатия курка. Негромкий хлопок, и все застыло. Через долю секунды сидящий человек откинул голову набок и замер. Камера снимала уже мертвеца. Прошло секунд десять, и из раны в виске медленно вытек мозг. Он полился с хлюпанием, как компот из банки. Камера крутилась еще несколько десятков минут.