– Это здесь. Представляешь, у этого места даже названия нет. Хозяевам нравится, когда посетители называют его «Химитцу». Это даже не ресторан, а тайное братство. Мы тут все друг друга знаем.
Только переступив порог, Ирис почувствовала, что это место отличается от других. Оливер жестом показал, что нужно снять обувь и оставить ее у входа. Потом он едва заметным поклоном поприветствовал пожилую японку, ожидавшую их в маленьком лобби. Пара проследовала за ней до крохотного зала, где помещалось всего три деревянных стола, один из которых уже был занят.
На двери висели японские гравюры, изображавшие свирепствующий океан и снег на горе Фудзи.
– Знаешь, у меня для тебя три хорошие новости. Первая: я решила снять квартиру, которую ты мне показал, – сказала Ирис. – Если твой друг еще согласен, конечно. Ты был прав: это жилище моей мечты.
Оливер достал сотовый и набрал номер хозяина квартиры. Через две минуты Ирис получила ее в свое распоряжение.
– Я помогу тебе с переездом, – заявил Оливер с энтузиазмом в голосе. – У меня это неплохо получается.
Ирис подумала, что за два часа уже второй человек предлагает ей помощь в таком муторном деле. Того, у кого есть двое друзей, готовых помочь с переездом, уже нельзя назвать одиноким.
– Я мало что хочу взять с собой, так что перевозить будет особо нечего. Послушаюсь совета, который мне дали старые часы.
Оливер выглядел удивленным.
Ирис достала из сумки часы, остановившиеся ровно на двенадцати, и положила на стол.
– Это волшебные часы. Они одновременно и идут, и не идут. Внутри есть записка, в которой говорится: «Оставь прошлое, и будущее начнет движение». Очень интересная штука, не находишь?
Оливер поднес часы к уху.
– Они тикают.
– Звук идет из другого мира, – вспомнила Ирис.
– Может, это какое-то отдаленное место на Востоке, похожее, например, на ресторан, где мы сейчас находимся, – предположил Оливер.
Пожилая женщина, встретившая их на входе, принесла и поставила на стол две тарелки с супом мисо и тарелку с зелеными стручками.
– Это эдамамэ, – объяснил Оливер. – Любимая закуска японцев. Похоже на зеленую фасоль, но на самом деле соевые бобы. Надо есть только то, что внутри.
Ирис повторила за ним: зажала стручок между зубами и выдавила в рот гладкие ярко-зеленые горошины. Они оказались теплыми и немного солоноватыми.
– В Японии любят сесть перед телевизором с блюдом эдамамэ, – сказал Оливер, опустошая очередной стручок. – Это, конечно, гораздо полезнее, чем попкорн. Давай вернемся к твоим хорошим новостям. Пока что ты мне сказала только про квартиру. А какие другие две?
– Вторая – это что в моем списке осталось всего два пункта. Пиво «Эбису» действительно принесло мне удачу, как ты и говорил.
Оливер поднял руку, подозвал официантку и сказал шутливо:
– Нам срочно нужны две бутылки «Эбису».
Затем повернулся к Ирис:
– Надо выпить за те два пункта, что пока еще остались в твоем списке. Так о чем речь?
По выражению лица и голосу Оливера Ирис поняла, что его неуверенность в себе, хандра уже испарились. Сейчас он казался моложе своих лет и выглядел почти как тот мальчишка, с которым она познакомилась в горах в годы своей юности.
На столе появилось пиво и два темных стакана, сделанных из керамики.
– Мне осталось покрасить волосы в красный цвет.
Оливер поднял свой стакан:
– Поднимаю тост за последние дни твоих каштановых волос. – Он чокнулся с Ирис и отпил глоток пива. – А что еще?
– О последнем я пока умолчу. В любом случае, ты все узнаешь.
– Обожаю секреты! – сообщил Оливер с энтузиазмом. – Когда ты мне откроешь свой?
За оставшееся время они успели обсудить тысячу разных тем, насладиться роллами с лососем и тонкими ломтиками сырого тунца. Когда забрали последнюю тарелку, Ирис, подмигнув, изрекла тоном эксперта японской кухни:
– А теперь время чая. Он всегда приходит в конце, неизбежный, как сама смерть.
– Точно.
Японка поставила на стол две чашки разного цвета, выполненные в деревенском стиле, и железный чайник.
Оливер медленно наполнил чашку Ирис и спросил:
– Ты знаешь, что в Японии считают, что на обучение чайной церемонии может уйти целая жизнь?
Ирис удивленно подняла брови.
– Правильная церемония может длиться до четырех часов. И состоит она не только из наливания и распития чая, но и из легкой еды, цветочного оформления, а также целого набора поз и жестов. Я где-то читал, что изобретатель этого ритуала жил в шестнадцатом веке. У него, видимо, было много свободного времени. Его вроде звали Рикюи, а его фраза, характеризующая церемонию, звучала так: «Одна встреча, одна возможность». Этот учитель утверждал, что, распивая чай с человеком, ты переживаешь уникальный момент, который никогда не повторится в полной степени. В этом его красота.
– И только чаепитие может быть уникальным? Мне кажется, это не так.
– Да все уникально! Обрати внимание, в природе нет ничего идеального: все асимметрично. Нет ничего законченного – все в постоянном процессе созидания. Ничто не доведено до перфекционизма, и в этом заключается красота жизни по-японски: искусство несовершенства. Его называют ваби-саби. То, что неидеально, временно и не закончено. Все, что важно, – это ваби-саби.
– Я вижу, что в Осаке ты изучал не только ветеринарное дело. Дай мне конкретный пример ваби-саби. Этот чайник тоже оно?
– Скорее, эти чашки. Смотри, они сделаны из простой глины. У них неровная поверхность, которая постепенно стирается при использовании, но это именно то, что делает их красивыми. Они и есть ваби-саби.
– Как и этот ужин, – пробормотала Ирис.
Оливер посмотрел ей в глаза, и время словно остановилось. Как будто со всем миром вдруг случилось то же самое, что и со старыми часами, лежавшими на столе. Сердце Ирис заколотилось. Она вдруг почувствовала, что Оливер этим взглядом изучает ее душу и открывает ей свою.
– Помнишь, что я сказал в тот раз, когда сравнил тебя с чашей белого риса? – спросил он. – Я объяснил тебе, что его уникальность в скромной простоте, которая может вобрать в себя любой вкус жизни. Рис – как ты. Ты – ваби-саби, принцесса. Ваби-саби в чистом виде.
После сказанного Ирис и Оливер некоторое время сидели в наэлектризованной тишине. Потом они потянулись друг к другу. Мир исчез, пока их губы соприкасались.
Отстранившись, Ирис выпалила:
– У меня кое-что для тебя есть. Оно очень простое, но выражает мои чувства, – и достала из сумки листочек бумаги.
Оливер развернул его и прочел:
Перо справа,
Сердце слева,
И ты везде.
– Бумага смята, – сказал Оливер, держа листок, как драгоценность.
– Она проделала длинный путь, прежде чем найти истинного адресата.
Прежде чем Оливер успел сказать что-то еще, Ирис снова его поцеловала и добавила:
– У меня осталось всего одно желание.
Жизнь – это движение в одном направлении
Прежде чем перевернуть эту страницу своей жизни, оказавшейся полной открытий и эмоций, Ирис нужно было вернуться в одно очень особенное для нее место.
Она встретилась с Анхелой на том самом углу улицы, где когда-то находилось кафе «Лучшее место на свете – прямо здесь». Ирис было что рассказать подруге, но прежде всего она спросила:
– Правда, что раньше ты работала парикмахером?
– Совершенно верно.
– А ты не могла бы покрасить мои волосы в красный цвет? Мне пойдет?
– Еще как пойдет! Отличная идея. Завтра куплю краску, – сказала Анхела, открывая дверь склада огромным ключом со следами ржавчины.
Когда она уже собиралась переступить через порог, Ирис ее остановила:
– Тебя не обидит, если я пойду одна? Мне нужно…
– Не надо объяснений, – прервала ее подруга. – Иди одна, если нужно. Я подожду тут. Если я тебе понадоблюсь, свистни!
Старый склад был освещен только светом фонарей, проникающим внутрь через пыльные стекла. Ирис снова удивилась, что внутри не осталось ни следа от кафе, в котором она провела столько приятных моментов в компании Люка, хотя сейчас ее чувства к нему сильно отличались от испытанных ранее.
Песок на полу, смешанный с пылью, хрустел при каждом шаге, и этот звук отражался эхом от стен. Помещение казалось таким же заброшенным, как и в прошлый ее приход, но в этот раз у стены не было стола с чашкой горячего шоколада. И не было полок с коробками, полными «неоконченных историй».
Ирис остановилась посреди склада и замерла в ожидании. Ничего не происходило. Досчитала до десяти, двадцати, пятидесяти, ста… Ей трудно было заставить себя уйти ни с чем. В конце концов она перестала считать и почувствовала, что стоять так просто смешно. Темнота рассеивалась по мере того, как глаза Ирис к ней привыкали. Тишина была такой же насыщенной, и только звук, шедший из глубины волшебных часов, делал ее чуть менее напряженной. Ирис почувствовала себя разочарованной. Ничего не произойдет! Только такая дурочка, как она, может ожидать волшебства на старом складе.
Словно прощаясь, Ирис в последний раз окинула взглядом помещение и двинулась в сторону двери. Наверняка Анхела собирается задать ей тысячу вопросов, на которые не найдется ни одного ответа.
Она уже тянулась к ручке двери, когда ее остановил резкий голос:
– Ты поняла, что всегда происходит в настоящем?
Она бы узнала его среди тысячи других. Это был фокусник. Его седая шевелюра сверкала в отблесках уличных фонарей.
– Кроме магии? – спросила Ирис, счастливая, что бывший хозяин кафе все-таки появился.
– Что-то гораздо более важное.
– Важнее волшебства только счастье.
– Бинго! – воскликнул маг, и где-то позади него раздался слабый шум, напоминающий звон тарелок на барабанной установке. – Дамы и господа, пожалуйста, проводите овациями нашу храбрую конкурсантку!
Ирис показалось, что она и правда слышит вдалеке звук аплодисментов, а маг между тем с лучезарной улыбкой на устах отвешивал театральный поклон.