— Что это за город? Какой сейчас день? Что происходит? — выкрикнул Кристофер. — Почему все такое странное?
— Это ты мне, Кит Фокс? — пробасил Чудак Буйвол. Чудак, большой и буйный тип, всегда был Кристоферу хорошим другом. Был? Но почему он так изменился? Как его настоящее имя, или другое имя, или то имя, которое невозможно вспомнить?
— Как думаешь, Кит Фокс, начнется бизонья война? — спросил Чудак. — Пойдут два больших стада друг на друга? Каждое клянется, что не отступит.
— Нет, это всего лишь возня, для настоящей войны у них кишка тонка, — сказал Кристофер, удивляясь собственной осведомленности.
— Но у них сейчас в советниках люди, — сказал Чудак Буйвол. — Конечно, все началось с обычного глупого спора, но теперь ясно, что у обеих сторон есть реальные причины, чтобы начать конфликт. Я долго обо всем этом размышлял, и у меня есть несколько хороших идей. Мы привязываем к рогам самых крупных бизонов копья и учим животных ими пользоваться. И еще мы учим их сгибать огромные луки, но они совершенно не способны стрелять точно в цель.
— И все же не думаю, что они собираются затеять настоящую войну. Хотя пыль они поднимают до небес, и это даже бодрит. Отличная забава! Слышишь топот миллиона копыт? Или это просто гром наверху горы? — спросил Кит Фокс, то есть, Кристофер.
— Да, гора утром действительно погромыхивает, — с восхищением произнес Чудак Буйвол. — Дни другого рода, дни травы, такие, как сегодня, просто так не приходят. Удивительно, что горы не разваливаются на куски, когда пророки молятся так громко и борцы сражаются так яростно. Но, как говорит старая добрая кожаная газета, «мы должны собраться и найти решение посреди ярости и грохота».
— А не посреди «ужаса и трепета»? — спросил Кристофер, устраиваясь поудобнее на ворохе живых тряпок.
— Нет, Кит Фокс, нет! — воскликнул Чудак Буйвол. — Такие слова говорят в дни соломы, а не здесь, не сейчас. В теневых писаниях Каушей говорится «посреди ужаса и гогота», но на каушанском языке «гогот» и «грохот» — почти одно и то же. А в письменах кайова, сделанных на антилопьих кожах, это звучит как «посреди дрожи от страха и смеха». Мне все это по душе. Если б я только мог молиться и бороться так же бешено и яростно, как Великие! Тогда бы я тоже был горным пророком и позаботился бы о том, чтобы дней травы было больше. И дней москита тоже.
— Смотри, Чудак, какая забавная сегодня гора. Она поднялась вверх, — сказал Кристофер. — Между ней и землей огромный просвет, и там парят орлы.
— Да, но она спустится вниз, когда они выиграют или проиграют битву. Когда выжмут или не выжмут достаточно сока. Хотя я уже сейчас вижу, что битва выиграна, и у нас настоящий день травы. Пойдем, полакомимся собакой и пропустим по тыкве шоко-пива, — предложил Чудак Буйвол.
— Погоди, Чудак. Я тут пытаюсь разгадать загадку, а в голове сплошной туман. Что сегодня за день?
— Один из дней травы, Кит Фокс. Я же только что сказал.
— Но какой именно, Чудак? И вообще, что это за дни травы?
— Думаю, сегодня первый понедельник бабьего лета, — поразмыслив, ответил Чудак Буйвол. — Или первый понедельник гусиной осени. Хотя разве можно быть уверенным, что это именно понедельник? На вкус и цвет это, скорее, четверг или даже тыквеница.
— Точно, — согласился Кристофер, то есть Кит Фокс.
Трое крепких парней несли мимо умирающего. Счастливчик заливался смехом. Его, очевидно, задрал медведь или затоптала лошадь. А может, бизон поднял на рога. И вот теперь он истекал яркой алой кровью.
— Сработало! — радостно выкрикивал умирающий. — Сработало! Я подошел слишком близко, и он порвал меня на куски, но все получилось! Мы почти научили быков драться привязанными к рогам копьями. Дело продолжат другие, и позабавятся они на славу. Я свое уже получил!
— Друг, благослови меня кровью! — попросил Чудак Буйвол, и умирающий плеснул в него горячую, бурлящую кровь.
— И меня, и меня! — взмолился Кит Фокс. И получил свою порцию благословения — счастливчик щедро окатил кровью его лоб, плечи, грудь и бедра.
Еще двое приятелей, Силач Остролист и Гроза Горы, подошли за благословением. После чего окровавленный начал умирать и вскоре умер.
— Свежая, горячая кровь — и день травы гимном начинает звучать у тебя в голове. С этим ничто не сравниться, — с упоением произнес Чудак Буйвол. — А вот в дни соломы кровь стараются не показывать и умирают, прячась по темным углам.
(Дни травы, дни соломы — что это значит? Грязные, унылые, похожие на скучный сон — таковы дни соломы, и они стремятся преобладать. «Ну хотя бы на время, — молят они, — просто чтобы восстановить порядок вещей, и только». Но приходит день травы и говорит: «Прочь! Битва выиграна, и нынешний день — особый, не такой, как все».)
Кит Фокс и Чудак Буйвол отправились прогуляться. Они шли мимо лотков и палаток, монетных дворов, мастерских, где делают свистульки из костей и перьев орла. В лавке, где жарят собак, остановились перекусить. Чудак выбрал плечо, а Кит Фокс — ребра. Там же давали горячий хлеб, мамалыгу и печеную тыкву. Шоко-пиво лилось рекой из глиняного горшка в тыквенные чаши. Тысячи людей ели и пили — внушительная толпа. Но так и должно быть в такой день. Гроза Горы светился и мерцал в воздухе. Просто удивительно, почему они раньше этого не замечали!
Мужчины скатали полотнища стен и подвязали их, как циновки. Теперь дым и ароматы еды проникали повсюду, и все могли видеть всех. Утро уже наступило, становилось жарко.
— И все же я хочу знать дату, — настаивал Кит Фокс, не успевший окончательно настроиться на день травы: в его голове все еще витал туман, которым обычно сопровождается унылое тление дней соломы. — Что это за газета, если в ней нет даты? Хочу знать день!
— Посмотри, здесь все написано. — Чудак Буйвол показал на газету.
— Хочешь День, мой сладкий? — Внезапно на коже газеты вспыхнула огненная надпись «Позвони 582-8316!» и исчезла.
— Надеюсь, я правильно запомнил номер, — почесал подбородок Кит Фокс. — Чудак, где тут можно позвонить? Где переговорный пункт?
— Там же, где и всегда, он здесь единственный, прямо за всеми лавками, — ответил Чудак Буйвол. — Ты сидел как раз на нем, когда мы встретились утром. А ты, соломенная твоя голова, думал, что это мешок с тряпками.
Кит Фокс прошел мимо дворов, где делали из камня монеты с бизонами и лепили из глины монеты с барсуками: мимо палаток, где дилеры торговали иглами дикобраза, и наконец оказался возле того, что раньше принял за тюк тряпья. Очень живой тюк тряпья. На самом деле это была леди, облаченная в живописную рванину. Она и работала переговорным пунктом.
— Мне нужно срочно позвонить по телефону 582-8316, -с тревогой произнес Кит Фокс.
— Возьмите игральные кости, — сказала живописная леди. — Разложите там, на короткой траве, в том порядке, какой вам нужен.
— Но на игральных костях обычно числа только до шести, — возразил Кит Фокс. — А мне понадобится восьмерка.
— Это необычные кости, они кривые, — объяснила леди. — На них есть числа и больше шести, и меньше одного. Составьте свой номер вот здесь, на короткой траве.
— Вы уверены, что так можно дозвониться?
— Конечно, не уверена, — ответила леди. — Но если ты, дружок, знаешь способ получше, делай по-своему.
Кит Фокс выложил игральными костями на траве нужный номер.
— Что теперь? — спросил он.
— Теперь разговаривай.
— Вот этот мешок из оленьей кожи — телефон?
— Давай, попробуй. Бросай монету с барсуком.
Кит Фокс бросил в мешок монету с барсуком.
— Алло-алло, — сказал он.
— Да, алло, — ответила леди. — Ты позвонил мне. Ты хотел День — я День, я тебя ждала. Поверь, я нетерпелива и очень быстро устаю ждать.
— Не думаю, что это переговорный пункт, — хмыкнул Кит Фокс.
— А как еще я заставила бы парней бросать монеты в мой кожаный мешок? — спросила леди. — Ну, давай, любовничек, иди сюда, мы весело проведем время.
Леди была фигуристая и в целом очень милая. Кит Фокс откуда-то ее знал.
— Кто ты? — спросил он.
— В дни соломы я твоя жена, — ответила она. — Но сегодня день травы. Они случаются редко, но сколько же в них веселья!
— Дни травы, дни соломы, — сказал Кит Фокс и заключил даму в объятия. — А как насчет дней меда?
— Медовые дни? Они особенные. Мы верим, что они будут приходить чаще, если сражаться лучше. В них еще больше сока, чем в днях травы. Сейчас мы устроим себе такой день.
Они устроили себе медовый день (как, впрочем, и вся нация), который длился и длился. День-Огонь (именно так звали даму в живописных лохмотьях, жену Кита Фокса в дни соломы) купила костяную свистульку с перьями орла и насвистывала веселые мелодии. В сопровождении шумящий толпы Кит Фокс и День-Огонь покинули город и вступили в волны зеленой буйволиной и голубой жераровой травы. Поджигали все сухое на своем пути, и за ними стелился черно-синий дым. Но земля у них под ногами не горела: для этого она была слишком зеленая.
Мужчины оседлали коней, вооружились копьями и отправились биться с бизонами, поскольку кто-то принес известие, что животные, освоив новое для себя оружие, готовятся к нападению. Битва была жаркой, кровь хлестала из зияющих ран ручьями. Много бойцов погибло с той и с другой стороны.
Чудак Буйвол пал в том бою. Этот огромный человек умер с воплем восторга и счастья.
— Да уж, Чудак ты Буйвол, — вздохнул один из бизонов. — Настоящий был человек.
Когда земля стала слишком влажной от крови, битву завершили, чтобы продолжить в следующий день травы. Или один из следующих. Безусловно, кровавое сражение — отличное занятие, но кто захочет тратить на него целый день? Есть и другие развлечения.
Кит Фокс, День-Огонь и некоторые другие поднялись повыше на холмы. Там текла река, самая быстрая и самая шумная река в мире.
— Эй, потише, — сказала ей День-Огонь. — Ты поешь не ту мелодию.
И великая река затихла. День-Огонь просвистела мелодию. И река снова зашумела, точно повторяя мотив. Эту великую реку называли Тополиный Поток.