В то же самое время служанка такого же возраста поставила высокую кружку пива перед обедающим на другом конце стола – широким дворфом с разбитым носом, чье покрытое шрамами лицо становилось ожесточенным, когда он немигающим взглядом смотрел через весь зал на лорда эльфов.
Эльф позволил ответной усмешке на мгновение промелькнуть на своих губах, затем резко повернул голову в сторону, чтобы обратиться к хозяину в центре стола.
– Хорош ли ваш урожай в эту летнюю пору, милорд?
Румяное лицо лорда Брейра расплылось в облегченной улыбке. Два его уважаемых гостя застыли при первом же взгляде друг на друга и он не посмел обидеть ни одного из них несмотря на их грубость. Оба были важными людьми – баронами или даже лучше – в своих собственных землях. В старых и гордых землях, достаточно богатых, чтобы разорить все владения людей на Севере. В землях, жители которых открыто смотрели свысока на своих новых соседей-людей. Без сомнения, будь он владыкой любого из них, он бы поступал так же. Он бы внимательно следил за боевой мощью и делами лордов людей... как, несомненно, было поручено обоим его гостям. Должно быть жестокая прихоть богов привела их обоих к его воротам в один и тот же вечер. Так, по крайней мере, он надеялся.
Крепкий краснолицый лорд настороженно переводил взгляд с одного гостя на другого, затем повернулся, чтобы ответить эльфу. До наступления сумерек оба его гостя успели обменяться изощренными и резкими оскорблениями за вином. Если теперь они решили быть вежливыми друг с другом достаточно долго, чтобы насладиться пиром, ему лучше воспользоваться этой возможностью и успокоить их обоих, чтобы они почувствовали себя желанными гостями. Более того, это был его долг. Уже не в первый раз ему хотелось, чтобы его жена, обладавшая гладким языком, была все еще жива. Она бы лучше знала, что сказать.
Лорд Брейр заурчал с дружелюбной неуверенностью, словно пробуждающийся дракон, решая, как лучше поприветствовать своих товарищей, и сказал:
– Мы надеемся на хороший урожай, лорд Фалав – хотя у нас нет такого умения работать с землей, как у ваших древоточцев. Он поспешно повернул голову, чтобы улыбнуться оскалившемуся дворфу:
– Мы также не умеем выращивать растения в пещерных глубинах – да и пещер рядом с рекой поблизости нет.
Он сделал небольшую паузу, но никто из гостей не ответил, поэтому он собрался с силами, чтобы заполнить тишину с легким оттенком усталости, будто терпеливый медведь после того, как рыба снова ускользнула от его лап, и добавил:
– Лишь бы никто не голодал этой зимой, когда исчезло столько деревьев.
– Я никогда не видел таких пожаров раньше, – пробурчал гном, обхватив край высокой кружки. Он решительно поставил его на стол перед собой и мрачно добавил:
– Поговаривают, что его вызвала неосторожная магия или, что еще хуже, злые заклинания.
– Поговаривают? – Эльф с ястребиным носом наклонился вперед. Его тон был легким, но слово, казалось, промелькнуло, как отточенный клинок. – Среди кого?
– Гномов, конечно, – бородатый крепыш нарочито подался вперед, опираясь на находившийся перед ним стол. – К кому еще я мог бы прислушаться или доверять словам?
Эльф поднял плечи и брови, искусно пожал плечами, и снова многозначительно отвернулся, чтобы обратиться к хозяину. Дворф предупреждающе зарычал, но все неприятности, которые могли последовать за этим, навсегда затерялись в скрежете служебного посоха управляющего.
Все трое за столом обернулись на этот звук и лицо эльфа застыло в неодобрении: лорд Брейр назначил на должность управляющего собственную дочь, а не какого-нибудь старого преданного воина. Ее чистый голос прозвучал в пещерном зале, когда она трижды стукнула посохом о каменные плиты и сказала:
– Милорд Морлин! Я пришла с гостем, которого мы приветствуем в наших стенах: Хантингхорн, герольд Таварая!
Среди слуг, стоявших у стен зала и склонившихся над вертелами перед очагом, раздался слабый ропот – лорды-герольды были редкими гостями так далеко в Делимибире. Однако после опустошительных пожаров этой весной ходили разговоры о восстаниях и волнениях, а смутные времена всегда призывают гонцов и посланников, как великих, так и малых. Любопытные глаза высматривали тень за спиной управляющего, в то время как лорд Брейр, с радостным облегчением восприняв эту долгожданную отсрочку от словесной дуэли, нетерпеливо сказал:
– Пусть ему будут рады в Морлине, лишь бы он присутствовал здесь и разделил наш пир! Как только будут удовлетворены его потребности после дороги, приводи его, чтобы поговорить и разделить с ним веселье!
Управляющая склонила голову, но не поспешила уйти. Она отступила назад и в сторону, а из тени за ее спиной вышел элегантный и бородатый мужчина в темной одежде и направился прямо к креслу лорда.
Там он поклонился и его меч вспыхнул. В свете прыгающего пламени он отсалютовал так, как обычно приветствуют королей или великих лордов – и лорд замка Морлин покраснел от удовольствия под благоговейный и довольный ропот.
Наблюдавший за этим эльфийский лорд поднял голову и с еще большим неодобрением посмотрел на молодого бородатого герольда, который на мгновение встретил его взгляд черных глаз с жестким, холодным презрением, а затем снова опустил их, чтобы почти ласково улыбнуться дородному старому лорду.
– Внизу у моря я слышал о Морлине только хорошее, и когда ночь застает меня здесь во время моих странствий, я прихожу и вижу, что все слова правдивы, – сказал герольд легким, но сильным голосом. – Милорд, я рад знакомству с вами. Мир и удача сопутствуют этому светлому залу.
Лорд Брейр заурчал от удовольствия и протянул большую руку, указывая на еду.
– Мы польщены вашим присутствием, лорд-герольд. Добро пожаловать, и знайте, что нам так же приятно ваше общество. Не хочешь ли ты посидеть с нами и попировать? Этой ночью в моем скромном зале уже собрались два почетных гостя: Артлах, лорд топора, хранитель Вестдельва в Аммариндаре, – дворф серьезно кивнул, держа в руке высокую кружку, – и верховный лорд Фалав из Силуванеде. Мы как раз говорили о злополучных пожарах этой весной и о том, что могло их вызвать.
Молодой человек плавно кивнул, опускаясь в кресло, поспешно приготовленное для него справа от лорда.
– Слухи о темной магии?
Повелитель Фалав невесело усмехнулся.
– Так считает сам добрый… лорд топора. – он замешкался лишь на мгновение при описательном слове, достаточно долго, чтобы все в зале отчетливо услышали его, но не настолько долго, чтобы дворф мог открыто обидеться, – или его соратники из крепкого народа. Что скажете вы, лорд-герольд?
Человек и эльф открыто изучали друг друга, и когда их взгляды встретились, в комнате возникло такое напряжение, какого лорд Брейр никогда не ощущал в своем доме. Он побледнел и нащупал на поясе меч, которого там не было.
Человек, который не был человеком, смотрел через изгиб большого пиршественного стола в гордые и холодные глаза. На губах высокородного эльфа-лорда играла улыбка, которая хоть и не была насмешкой, но ясно говорила о его превосходстве над всеми в зале. На украшенных драгоценными камнями браслетах эльфа красовался серебряный грифон Силуванеде – и они сверкали, когда он медленно подносил к губам тонкий хрустальный кубок с мятным вином, не отрывая взгляда от глаз герольда.
Верховный лорд Фалав уже не раз сталкивался с людьми – более грозными и сильными, чем этот щенок в гербовой накидке. Он носил скрещенные трубы Хантингхорна и, должно быть, прибыл как один из царственных посланников прибрежных человеческих владык, возможно, из Элембера. Он был гладким и стройным, носил аккуратно подстриженную короткую бороду, которая вилась по его подбородку, словно шерсть охотничьей кошки. Гладкий придворный – один из тех, кто считает себя одновременно тонким и умным.
Верховный лорд Фалав слегка улыбнулся и снова поставил вино на стол, сделав мельчайший знак длинным тонким пальцем. Слуга увидел и бесшумно скользнул вперед, чтобы наполнить кубок.
Тишина длилась так долго, что ее почти можно было услышать – высокий звон готовых мечей, звенящих над треском огня в очаге. А может, это был просто звук натянутых, напряженных нервов.
– Мой добрый… повелитель Силуванеде, – мягко сказал Хантингхорн, в точности копируя нарочитое колебание эльфа-лорда, – я не называю такие убеждения просто «слухами». Я имел несчастье наблюдать в бассейне прорицаний, наведенной моей доброй подругой Эльтагарр, которую, как я знаю, вы почитаете как самую старшую колдунью вашего королевства, – он сделал паузу, и эльф сурово склонил голову, гневно сверкнув глазами на слегка побледневшем лице, – как темное колдовство подействовало на ваших сородичей и отбросило назад леса, чтобы расширить границы человеческого королевства и отвоевать себе место для новых ферм.
– И какой человеческий маг устроил это разрушение? – спросил верховный лорд Фалав очень мягким голосом. – Один из тех безответственных детей Нетерила?
Где-то в зале кто-то из слуг громко вздохнул. О возвышении Нетерила рассказывали в полусотне колыбельных сказок и народных слухов. Его магическая мощь сдерживала даже сильных эльфийских владык и бесчисленное количество диких орков, когда люди впервые пришли на Север, и хотя его мощь давно пропала, он оставался ярким воспоминанием – воспоминанием, которая по словам жрецов, передавалась более тысячи зим... жизней тридцати отцов и сыновей. Может ли этот эльф-лорд быть таким же древним?
Однако герольд покачал головой.
– Прошу прощения, повелитель, – сказал он Брейру, а затем снова повернулся к эльфу, чтобы произнести успокаивающие слова. – Нет, верховный лорд. Ни лич, ни бессмертный лорд-чародей Нетереза. Это был человек, высокопоставленный в советах земли, расположенной неподалеку от этой – в королевстве Аталантар.
Лорд Брейр разинул рот, а в зале возникло волнение. Беззвучно зашелестела ткань, когда слуги наклонились или шагнули вперед, чтобы лучше слышать. Губы эльфа-лорда сжались.