У взрослых «нижний мозг», отвечающий за эмоции, редко преобладает над «высшим мозгом», отвечающим за разум. Одно из немногих исключений, когда «нижний мозг» берет бразды правления в свои руки, это когда мы сильно злимся и теряем контроль над тем, что говорим. Отсюда и фраза: «В порыве злости человек говорит не то, что он думает». И это так. Это то, что Дэниел Гоулман, отец эмоционального интеллекта, определил как «захват миндалины»: когда «нижний мозг» берет верх – спасайся кто может!
И, поскольку дети – это дети, они ведут себя, как подобает детям.
И поскольку мы, взрослые, обращаемся к «нижнему мозгу» лишь время от времени, руководствуясь большую часть времени нашим рациональным мозгом, наши дети, особенно самые маленькие, живут практически непрерывно в состоянии эмоционального «захвата». Они живут эмоциональным мозгом, и их инстинкты и импульсы преобладают над логикой и разумом:
– Зайчик, на улице идет снег, ты не можешь надеть сандалии.
– Мне все равно, мне нравятся сандалии, и я пойду гулять в них.
Дети – это здесь и сейчас. Желание в чистом виде. Эмоциональный мозг во всей красе. Даже если твой рациональный мозг приведет тысячу аргументов, что сейчас зима и он не может гулять в сандалиях, он этого не поймет. Пока не поймет, потому что его префронтальная кора, этот рациональный участок мозга, еще не сформирована.
Ярким примером таких «захватов» являются пресловутые истерики. Как бы ты ни старалась объяснить ребенку, лежащему на полу супермаркета, орущему и пинающемуся, что это не способ получить то, чего он хочет, тебе не удастся заставить его передумать. Он по-прежнему будет находиться в плену своих эмоций и не сможет объяснить своему «высшему мозгу» то, что вы пытаетесь ему сказать, потому что он у него еще не развит. Так что не требуй от него многого, поскольку этот «высший мозг» будет формироваться на протяжении всего его детства и даже в подростковом возрасте, когда наши дети снова переживают непростые времена и сильные эмоциональные захваты. Только в возрасте двадцати лет, даже больше, эта часть мозга полностью разовьется и начнет преобладать над другими. Вот почему мы не можем просить трехлетнего ребенка рассуждать об определенных вещах: просто потому, что эта часть его мозга находится еще в процессе формирования.
И, наконец, не только наши дети нуждаются в нашей безусловной любви, нашем времени и нашем терпении, в этом нуждаемся мы сами. Они помогают нам развивать чувство сопереживания по отношению к другим, быть более терпимыми и понимающими, быть щедрыми и бескорыстными. Они учат нас раскрашивать наши серые будни, смеяться без причины, снова играть в «Я гляжу и нахожу». Они напоминают нам о том, что важных вещей, настоящих вещей в жизни очень мало. В конечном счете наши дети своей невинностью, наивностью и самоотверженностью помогают нам стать лучшими людьми и побуждают нас бороться за лучший мир.
И если говорить о невинности и наивности, отсутствии сдержанности и стыда: несколько месяцев назад, при осмотре ребенка, тот случайно пукнул, когда отец усаживал его на кушетку.
– Малыш, ты что!? Ты что, пукнул? Не самый подходящий момент, – сказал он мальчику, стараясь все обратить в шутку.
Лицо мальчика тут же стало серьезным.
– А что не так? – спросил он меня как ни в чем не бывало, глядя на своего отца. – Мой папа каждый день так делает, сидя на диване, и никто ему ничего не говорит.
Отец не знал, куда себя деть от стыда. Я же, как ни старалась, не смогла удержаться от смеха, от которого ребенок засмеялся громче меня. Отец стоял и молился, чтобы под ним разверзся пол и он туда провалился, но этого не произошло, поэтому мне пришлось исправлять ситуацию, насколько это было возможно. Вплоть до сегодняшнего дня, каждый раз, когда они приходят на прием, мне стоит неимоверных усилий, чтобы не вспоминать про тот случай, потому что он неизбежно заставляет меня смеяться.
14Первые истерики. Ты чувствуешь себя ужасноА как чувствует себя твой ребенок?
Дети – всего лишь дети, и они ведут себя, как подобает детям. Помни об этом
Все мы знаем, что истерики являются неотъемлемой частью нормального развития ребенка, но… все ли мы знаем, как с ними справляться? Где стоит проводить границы? Есть ли здесь вообще грани разумного? «До какой степени истерику можно считать нормальной?» – спрашивают меня многие мамы. Ох уж эти пресловутые истерики… Когда ребенок начинает истерить, просто не нужно обращать на него внимания. Ведь именно так тебе всегда говорили? И мне, кстати, тоже. Но после того как я дважды столкнулась с этим на собственном опыте, «не обращать на него внимания» стало для меня абсолютно безрезультатной стратегией. Не то чтобы я не считала до десяти, просто считала «до бесконечности и далее».
Звонит будильник, сегодня понедельник. Менее чем за пять секунд я уже в своем рабочем ритме. В такой час Спиди-гонщик по сравнению со мной – черепаха на трех лапах. Быстро приняла душ, быстро оделась, немного туши, немного румян… Я красотка? Кто бы сомневался. Я бужу детей легким поцелуем, конечно же помогаю им одеться, и мы спускаемся вниз завтракать. В тот момент, когда я поворачиваюсь, чтобы взять стакан воды, и когда кажется, что все идет свои чередом, бац! Все переворачивается с ног на голову за какие-то доли секунды, и у ребенка начинается истерика. Я смотрю на часы, быстро подсчитываю время и говорю себе: «Я не могу сегодня опоздать на работу». Пока пытаюсь оценить ситуацию, замечаю опрокинутую на столе чашку, тарелку с завтраком на полу, его перепачканную футболку и мое белое платье, внезапно превратившееся в полотно Миро[7], нарисованное при помощи «Кола Као»[8]. Какой-то кошмар! Именно сегодня это должно было произойти!? Ну а когда еще. Наши дети умеют выбрать самый неожиданный и самый неподходящий момент.
И почему они так делают? Хотя это звучит неутешительно, но, когда родители в отчаянии приходят ко мне на консультацию, важно подчеркнуть, что это нормальный этап развития, через который проходит большинство детей в возрасте от двух до четырех лет. В этом возрасте у них уже начинает формироваться их характер (что замечательно), они начинают принимать собственные решения (что еще более прекрасно) и иметь свои предпочтения, короче говоря, они начинают превращаться в маленьких личностей, выражающих свою индивидуальность. Я настаиваю на том, что это нормальный и позитивный процесс. Меня больше беспокоят дети, которые, достигнув возраста четырех лет, ни разу не закатили истерику и не проявили свой характер. Меня больше пугают комментарии родителей, которые говорят: «Это так здорово. Он со всем соглашается. Все ему нравится, и все его устраивает».
И, наоборот, когда родители неустанно жалуются, что их ребенок слишком упрямый, что у него невыносимый характер, я говорю им: «Это же здорово. Он далеко пойдет. У него есть свой взгляд на вещи, и поскольку он пока еще плохо ориентируется в окружающем мире, он хочет навязать его любой ценой. Он уверен в себе и борется за то, чего хочет. И, если он уже делает это в два года, представьте, что будет в двадцать два». Выражение лица родителей сразу же меняется. Они никогда не смотрели на своего ребенка под таким углом. Но все-таки здесь нужно быть начеку и обращать пристальное внимание на различные ситуации, в которых ребенок начинает закатывать истерики, потому что от ребенка с характером до ребенка-тирана не такая уж большая дистанция. Вот почему мы должны наблюдать и пытаться исправлять его поведение в различных обстоятельствах.
Существует два типа истерик, которые мы должны научиться различать с первой минуты: истерики заявленные и истерики неожиданные. В первом случае ваш ребенок подает вам сигналы, что он собирается показать вам, где раки зимуют. Он начинает торговаться с вами, бросает вам вызов, даже угрожает вам. Да-да, угрожает, причем делает это, прекрасно отдавая себе отчет в своих действиях.
– Не дашь мне мороженое, я все сброшу на пол со стола, – говорит он, дерзко глядя на тебя.
«Возможно ли, что эта трехлетняя козявка бросает мне вызов?» Да, еще как. Очевидно, что он проверяет вашу реакцию. И тут не может быть никаких переговоров, более того, он громко просит вас о том, чтобы вы установили какие-то разумные границы.
– Я знаю, солнышко, что ты любишь мороженое, – отвечаешь ты с одной из своих самых ласковых улыбок, – но сначала мы будем обедать. Если ты все пошвыряешь на пол, тебе придется все это убирать, и тогда, возможно, у нас не останется вообще времени на мороженое, потому что в пять часов мы уйдем гулять в парк. С другой стороны, если ты сейчас сядешь и поешь вместе со всеми, то у нас будет мороженое на десерт. Как тебе такая идея?
• Прежде всего, успокойся: не нужно говорить с ним тем же тоном, которым он говорит с тобой. Чем громче он кричит, тем спокойнее должно быть твое поведение. Помни, что ты взрослый человек и у тебя есть все необходимые эмоциональные и разумные ресурсы, чтобы справляться с гораздо более сложными ситуациями, чем эта.
• Во-вторых, поставь себя на его место, прояви сопереживание: «Я знаю, что ты любишь мороженое, я тоже его обожаю».
• В-третьих, установи границы: «Сначала нужно съесть обед, а уже потом мороженое». И для этого не нужно кричать и злиться, просто используй более серьезный и сдержанный тон. Смотри ему в глаза, используй короткие предложения, которые он сможет легко понять.
• В-четвертых, предоставь ему альтернативу выбора. Опять же говори добрым и спокойным тоном. Либо он может поесть со всеми, а потом насладиться десертом, либо он может разгромить весь стол, а затем отвечать за последствия своего поведения (подбирать все с пола обратно). Так ты установишь понятные для него границы. «Солнышко, если ты все сбросишь на пол, тебе придется все это самому убирать, но если сейчас ты успокоишься и поешь, то потом мы вместе сможем насладиться вкусным десертом. Хорошо?»