– Хватит уже реветь, девочка! Ты самая старшая тут на этаже!
Помню, что из-за боли и лихорадки меня время от времени рвало. И однажды это случилось в самый неподходящий день. В день, когда она работала. Она вошла в мою палату и буквально оглушила меня:
– Ты тут чего, еще тошнить вздумала? Только этого мне еще не хватало!
Она отбирала моих пупсиков и раздавала другим детям, а потом возвращала мне их во время посещений (время моей жизни), за несколько мгновений до того, как мои родители входили в дверь моей палаты. А я… я молчала.
Из этой ситуации я извлекла пятый урок: никогда не повышай голос на пациента, поступившего в больницу, тем более если это ребенок. И никогда не обвиняй больного в его заболевании, даже если это ребенок. Ни при каких обстоятельствах не осуждай и не наказывай госпитализированного пациента, тем более это недопустимо, если речь идет о ребенке.
Сочувствие, сопереживание и терпение: поставь себя на их место. Поставь себя на место больного ребенка, лишенного покоя отца, напуганной матери, брата, который, мало того что его не пускают в палату, вообще не понимает, что происходит, почему он не может видеться со своей сестрой и почему вот уже десятый день подряд его родители возвращаются домой и плачут.
Наконец, спустя десять дней и десять ночей, я вышла из больницы самостоятельно, хотя и испытывая жуткую слабость при ходьбе, которая постепенно исчезала с течением недель. К счастью, мне удалось полностью выздороветь, без каких-либо осложнений. Медицинский, сестринский и вспомогательный персонал попрощались со мной таким огромным количеством поцелуев и объятий, что у меня до сих пор осталось еще немного здесь, внутри, чтобы ими поделиться теперь уже с моими пациентами.
Спускаясь по лестнице больницы, крепко держась за своих родителей, я резко остановилась, подняла на них взгляд, пристально посмотрела им в глаза и сказала с решимостью, свойственной взрослой женщине, а не пятилетней девочке:
– Когда вырасту, я хочу стать детским врачом, чтобы ни одному ребенку больше не пришлось пройти через такое.
И я исполнила свою мечту.
32Папа, я тебя вижу
Я всегда буду вспоминать тебя. То, чему ты меня научил, то, что ты мне показал. То, что я чувствовал, когда смотрел только на тебя
«Не переживайте, что дети иногда не слышат вас. Переживайте, что они всегда вас видят и берут с вас пример», – говорила Мать Тереза из Калькутты.
Наши дети – это наше отражение. В этом нет никаких сомнений. Сколько раз мы слышали слова и выражения, которые используют наши дети и которые буквально заимствованы из того, что говорим мы сами? Сколько раз, разговаривая с кем-то другим, ты вдруг прислушивалась к себе со стороны и понимала, что в действительности говоришь словами своей матери. Мы копируем наших родителей, и наши дети будут делать то же самое.
Помни, что это письмо мог написать любой из наших детей.
«Папа, я знаю, что ты устал, что ты только что вернулся домой с работы, но знаешь, что? Папа, я тебя вижу. Думаю, что ты еще просто этого не заметил. Я вижу, как рано ты встаешь по утрам. Мне нравится, что время от времени ты напеваешь, пока бреешься. Иногда ты даже танцуешь с полотенцем, завязанным на талии. И это так здорово! Мне очень нравится! Я вижу, как мама улыбается. Однажды я даже видел, как полотенце вдруг упало на пол и мама чуть не умерла от смеха.
Я вижу как ты относишься к маме, как ты относишься к моим братьям и сестрам. Я слышу, что ты говоришь с моей старшей сестрой, когда она приходит домой с плохими оценками. И я слышу, как ты расстраиваешься, когда мой младший брат начинает плакать.
Я вижу, как иногда вы с мамой смеетесь над какими-то глупостями, которых я не понимаю, но мне нравится видеть вас такими. Я вижу, как ты ее целуешь и иногда даже почему-то шлепаешь по попе. Я вижу, как мама смеется, когда ты это делаешь, похоже, что ей это нравится.
Я также слышу слова, которые ты произносишь, когда очень злишься. Они звучат неприятно. Мне это не нравится. Мне не нравится, когда в доме начинают громко хлопать дверями, и я не люблю видеть маму грустной.
Папа, я вижу, как ты относишься к своим коллегам по работе, к своим друзьям. Я даже вижу, как ты разговариваешь с садовником и консьержем. Я все это вижу.
Я вижу, как ты волнуешься, когда звонит бабуля, как ты навещаешь ее каждое воскресенье и приносишь ей чуррос[12] на завтрак.
Я стараюсь вести себя тихонько, когда вижу, что ты обеспокоен или расстроен: не прячь свои переживания, папа, потому что я тоже на них учусь. Я учусь на объятиях, которыми мама пытается тебя утешить, на бесконечных объятиях, которые она дарит и мне, когда я плачу. Как же это приятно, правда, пап?
Я слышу все, что ты говоришь, когда вы с мамой смотрите телевизор и обсуждаете новости. Я вижу, как ты укрываешь маму пледом, если она заснула на диване, и как ты целуешь ее в лоб… и учусь. Я учусь у тебя, папа, разве ты этого не видишь?
Я вижу, что тебе нравится и что не нравится. Я читаю твои журналы и слушаю твою музыку. Я вижу твою улыбку и слышу твой смех. И иногда я слышу твои крики. Я слышу все твои „я тебя люблю“, „я по тебе скучаю“, все твои „прости“, все твои „спасибо“, все твои „мы справимся“ и „я в тебя верю“… Я все это слышу.
Я вижу, слышу, чувствую и учусь. И когда придет время, когда я стану старше и не буду знать, что делать, мне останется только вспомнить о тебе и подумать о том, а что бы сделал ты и чего бы ты точно не сделал…
Не думай, что я научусь всему в школе. Я думаю, что, когда я действительно стану взрослым, как ты, и у меня начнутся проблемы, проблемы „реальной жизни“, как ты говоришь, я буду вспоминать вовсе не школу, а тебя. То, чему ты меня научил, то, что ты мне показал. То, что я чувствовал, когда я смотрел только на тебя.
Возможно, я не вспомню всех деталей, возможно, я не вспомню точные слова, но несомненно, вспомню то, что я чувствовал. Что я чувствовал, когда видел, как ты смеешься, как ты плачешь, как ты кричишь, как ты разговариваешь с другими, когда я видел, как ты… живешь.
Когда выйду на свою первую работу, я буду относиться к своим коллегам так же, как к своим относился ты. Когда у меня будут дети, я буду говорить с ними так же, как говорил со мной ты. Я уже не смогу по-другому. И, знаешь, свою жену, если вдруг она заснет на диване, я укрою пледом и поцелую нежно в лоб».
Мой ребенок становится старше
33От самоотверженной матери – до матери плохойИсповедь мамы
Когда стать снова самой собой становится жизненной необходимостью
Наши дети становятся старше. Может, мы этого и не замечаем, но в один прекрасный день вдруг обнаруживаем, что пока ты наносишь макияж в ванной, твой ребенок уже оделся сам. А потом, в другой день, ты заходишь на кухню и видишь, что он делает себе бутерброд.
– Что ты делаешь, детка?
– Ну, что-нибудь перекусить, – отвечает он, не отрывая взгляда от куска хлеба, который пытается отрезать с предельной осторожностью.
– А что ты маму не попросил?
В этот момент твой ребенок смотрит на тебя взглядом, который, хоть и сохраняет некоторую невинность, все же больше и больше отражает неоспоримую логику и смысл.
– Потому что я был голоден, и, поскольку ты была занята, я решил приготовить все сам.
И в этот момент ты не знаешь что сказать. Это какая-то смесь гордости за то, что твой ребенок становится самостоятельным, и одновременно тоски из-за того, как быстро он растет.
Он уже не хочет, чтобы ты купала его в ванной, он хочет сам принимать душ. Он протестует против того, чтобы ты повязывала ему салфетку на шею, чтобы он не запачкал одежду. Он не позволяет тебе причесывать его, по крайней мере не так, как ему не нравится. Он начинает более избирательно относиться к одежде, обуви и так далее. «Еще четыре дня назад он одевался в то, что я ему покупала, а теперь он, видите ли, сам хочет ходить по магазинам!» – частенько думала я в то время.
Да, уже не остается никаких сомнений: он взрослеет. Он уже не маленький мальчик, поэтому, как бы тебе ни было жалко, начни относиться к нему так, как он того заслуживает: как к мальчику со своими вкусами и предпочтениями, со своим особым взглядом на вещи, который иногда не будет совпадать с твоим, как к мальчику со своим собственным мнением, которое порой будет идти в противовес. Поверь, иногда он будет высказывать очень интересные и заслуживающие внимания суждения.
Одновременно с тем, как наши дети прощаются с младенчеством и ранним детством, в котором они живут, постоянно привязанные к нашим юбкам, мы начинаем понемногу возвращаться на свою женскую территорию. Если от них медленно и постепенно ускользает та чудесная невинность, то в нас разгорается огонек и желание вернуть себе свою роль в жизни.
Мы женщины, мы прекрасны, божественны, красивы, умны, и, начиная с определенного этапа, мы более чем подготовлены. Но я должна сказать, что мы же сами – наши злейшие враги. И в этом многие со мной согласятся.
Похоже, в том, что касается материнства, нет какой-то золотой середины: ты либо самоотверженная, жертвенная, на все согласная и готовая, преданная мать, которая день и ночь живет ради своих детей, либо «плохая мать», потому что ты слишком много работаешь и недостаточно времени проводишь с ними.
– Я решила записаться в спортзал, – ты радостно признаешься, стоя возле ворот школы. Однако, до того как ты успеешь закончить фразу, ты ощутишь на себе этот беспощадный огонь карательного взгляда всех тех, кто стоит рядом. «Да как ей вообще в голову такое пришло?» – думают они, пронзая тебя своим инквизиторским взором.
Быть матерью – это самый интенсивный и замечательный опыт, который только я переживала в жизни, и я бы ни на что в мире не променяла его, но я остаюсь при этом женщиной.