Однажды на выходных я поехала в Барселону, чтобы принять участие в замечательном семинаре по коучингу для родителей, и это был насыщенный опыт, который позволил на многие вещи посмотреть по-другому. Я считаю себя хорошей матерью, но ни я, ни мои дети не идеальны. За эти три очень напряженных дня, в течение которых я путешествовала по своим эмоциям и эмоциям моих детей, многое из того, что вызывало у меня беспокойство или казалось неприятным, открылось совершенно с другой стороны.
Именно там и благодаря этому семинару я увидела, словно кадр из кинофильма, сильную, любящую, заботливую, «заряженную», как сказал один из моих коллег, женщину, с удивительным терпением относящуюся к своим детям. Но в течение одного часа в день эта женщина вела борьбу со своим сыном за выполнение им домашнего задания. У меня перехватило дыхание, когда я увидела, как эта женщина, которую я даже не узнаю, кричит и теряет контроль над собой, как она приходит в ярость перед лицом впавшего в ступор ребенка, разозленного, разочарованного, готового бросить вызов и вспыхнуть от ярости. И до этого момента я не осознавала всех своих ошибок. Своих, а не его. Он просто был моим отражением, он просто отвечал мне тем же отношением, которое я демонстрировала ему.
На гнев, ярость и крик я никогда не заставлю своего ребенка ответить радостью, энтузиазмом и оптимизмом.
Осознавать это было тяжело, но крайне необходимо. Я поняла, что на гнев, ярость и крик я никогда не заставлю его ответить радостью, энтузиазмом и оптимизмом. Теперь я это ясно видела.
Попрощавшись с участниками семинара, с которыми я поделилась бóльшим, чем со многими из моих давних друзей, и поблагодарив команду за замечательную работу, хотя я, наверное, никогда не смогу отблагодарить ее в полной мере за все то, чему она меня научила, я вернулась домой с твердым намерением никогда больше не осуждать своих детей. Смотреть на них с любопытством, не допрашивать детей, а исследовать их эмоции и сопровождать на пути, время от времени ставя себя на их место. И всегда внимательно их слушать, без предубеждений, без «я уже знаю, что он мне скажет», и в то же время стремясь открыть в них что-то новое.
И вот с этой невероятной энергией я вернулась домой, вошла и сказала Карлосу:
– Сын, мы с тобой собираемся заключить договор.
Это звучало, как игра, а ты уже знаешь, какое влияние слово «игра» оказывает на детей. Он смотрел на меня пристально, воодушевленный и счастливый. «Я еще не знаю, что такое договор, но, судя по тому, как мама довольна, я уверен, что будет весело». И снова зеркальное отражение: мама взволнована и полна сил, и наши дети – тоже, с нетерпением ожидая сюрприза.
– Солнышко, у нас с тобой всегда возникает проблема, когда дело доходит до уроков.
Выражение его лица резко переменилось. Он посмотрел на пол. Было важно, чтобы мы не только обозначили проблему, но и оба признали ее наличие. Я сказала ему это прямо, он кивнул, уткнувшись глазами в свои ботинки и опустив плечи под грузом этого признания, слишком тяжелого для такого маленького тела. Я была тронута, увидев его таким: уязвимым, крохотным, переполненным проблемами, которым мы пока не нашли решения. Это должно было измениться…
– Я нашла решение! – сказала я, беря его за руку и целуя в щеку.
– Какое? – недоверчиво спросил он.
– Мы заключим с тобой договор. Это секретный договор. – «Секретный» – еще одно волшебное слово, которое можно использовать со своими детьми, оно им очень нравится. – Давай запишем на бумажке, что тебе нужно для выполнения уроков и что нужно мне. Ты не против?
Я сделала его участником этого прекрасного соглашения с самого начала. Обе стороны могли установить свои правила на равных и принять их должны были тоже вместе. Это была наша договоренность. Не было никакой иерархии, мы оба пришли к соглашению. И не было никаких условий, навязанных друг другу.
– Итак, я начинаю. Мне нужно, чтобы ты садился за уроки не позднее половины пятого, потому что в это время ты еще не сильно устал и можешь хорошо справиться с заданиями. Ты согласен?
– Хм-м-м… лучше не позднее шести, – уточнил он.
– Что ж, мне кажется это разумным. Значит, мы оба согласны с тем, что ты начинаешь делать уроки не позже шести вечера. Прекрасно.
Он записал это на бумаге. У нас появился первый пункт договора. Карлос казался взволнованным. Иногда лучше пойти на уступки, если мы хотим договориться. И не менее важно записать то, с чем соглашаются обе стороны.
– Отлично, Карлос. Я так рада! – Я хотела поделиться с ним своей радостью, потому что детям очень важно слышать это. – Теперь твоя очередь, – добавила я.
Он думал более двух минут. То, что он сказал потом, тронуло меня до глубины души, и я едва могла сдержать слезы перед его невинным взглядом.
– Мне нужно, мама, чтобы ты на меня не кричала.
Эта фраза упала на меня, как двухтонная плита. Чтобы начать делать уроки, Карлосу не нужно было сначала посмотреть телевизор, поиграть в приставку или в футбол со своими друзьями. Его основным условием в договоре было то, чтобы я на него не кричала. Охваченная волнением, я обняла его и кивнула, глядя ему в глаза. Карлос записал это на бумаге.
– Мне нужно, сынок, чтобы ты делал домашнее задание в своей комнате. Ты согласен? – Я снова спросила его мнения.
– Да. А мне нужно, чтобы ты всегда была рядом, пока я делаю уроки.
Он решил рискнуть, сделав такое предложение. Хорошо, что я уже была достаточно подготовлена и сказала ему:
– Мне нравится, что ты всегда хочешь быть рядом со мной, ты же знаешь, как сильно я тебя люблю. – Я поддержала его идею, подкрепив ее словами «я тебя люблю», что всегда прекрасно, и тут же уточнила: – Я предлагаю посидеть рядом с тобой первые пять минут и последние пять минут, когда ты уже будешь заканчивать с «домашкой». Как ты на это посмотришь, Карлос?
После нескольких минут размышлений, уставившись на меня своими пронзительными глазищами, он сказал:
– Ла-а-а-а-адно, мамочка. Я это запишу.
И так, шаг за шагом, мы составили свой договор.
• Я начинаю делать уроки до шести часов вечера.
• Мама не должна на меня кричать и не должна сердиться.
• Я делаю уроки у себя в комнате.
• Мама сидит со мной пять минут в начале и пять минут – в конце.
• Я буду внимательно слушать, когда мама будет объяснять мне задание, с которым я не могу справиться самостоятельно.
• Моя сестра не должна мне мешать.
• Я не должен злиться и плакать, если у меня что-то не получается с первого раза.
• Мама будет разрешать мне отдохнуть десять минут, если уроков будет очень много.
С тех пор у нас больше не было конфликтов. Мы оба знали, что правила, которые мы установили, были незыблемыми. Он прилагал немало усилий, чтобы выполнить каждое из своих обязательств, и я, со своей стороны, тоже старалась не подвести его. Иногда, применяя заключенный договор на практике, мы вдруг обнаруживаем, что какой-то из пунктов не работает, а порой и весь договор может развалиться на части. Это нормально, не расстраивайся. Как только вы оба немного успокоитесь и выдохните, сядьте снова вместе и проанализируйте, почему ваш договор развалился. И на этот раз вы придумаете что-то более прочное. И теперь вам уже не будет так страшно. И ваш договор обязательно сработает!
Самое замечательное в договоре с моим сыном – то, что мы оба испытываем чувство огромного удовлетворения, создавая прочный фундамент для наших отношений, основанных на вере и уважении. Вере в саму себя: я знаю, что у меня все получится (я не буду кричать, я не буду злиться, я буду находиться рядом первые и последние пять минут). Вере в своего сына: я знаю, что он справится, потому что у него есть для этого все силы и возможности – я верю в него. И, наконец, я с уважением отношусь к его мнению, к его доводам, его эмоциям, которые так же значимы и важны, как мои. Разве нет?
37Когда проблема в весе
Если ваш ребенок маленького роста и при этом любит футбол, зачем вы отдаете его в баскетбольную секцию?
Сесилия пришла ко мне на консультацию с проблемой избыточного веса, граничащей с ожирением. Ей было всего семь лет. Ее мама, у которой тоже был лишний вес, говорила с сильным волнением в голосе:
– Она всегда голодная. Еще обед не закончился, а она уже спрашивает, что на ужин. Я просто не знаю, что с ней делать!
Женщина говорила со мной так, как будто ее дочери не было рядом, как будто она была недостаточно взрослой, чтобы замечать грусть, беспокойство, гнев, а иногда даже отчаяние своей матери.
– Стоит мне только отвлечься, как она уже лезет в холодильник, чтобы стащить оттуда первое, что попадется под руку Шоколадное печенье просто испаряется за секунды… и, когда она начинает плакать и кричать, что хочет есть, я словно в ступор впадаю и не знаю, что делать!
В какой-то момент, когда Сесилия отвела взгляд в сторону, кусая ногти, я жестом попросила ее мать успокоиться и замолчать.
– Сесилия, дорогая, скажи мне, ты занимаешься каким-нибудь видом спорта?
– Балетом, – сказала она, посмотрев на мать с упреком.
– Я записала ее на балет, чтобы она двигалась и хоть чем-нибудь занималась, – оправдывалась мать.
– Сесилия, а тебе нравится заниматься балетом? – с любопытством спросила я, улыбаясь.
На этот раз девочка не осмелились взглянуть на свою мать. Она уставилась глазами в пол и, мотнув головой, громко и оглушительно сказала: «Нет».
Как и обычно в таких случаях, я попросила их на протяжении двух недель вести дневник, записывая туда все, что девочка ела и пила в течение дня. Я взвесила ее, измерила рост и обнаружила, что у нее действительно начались проблемы с весом.
Дневник питания содержит много полезной информации. Именно из него я узнаю, чем на самом деле питаются дети в семье, каковы их пищевые привычки, что родители дают им на обед, что они готовят по выходным, что пьют, каков у них распорядок приема пищи. Мне необходимо собрать эту информацию, прежде чем давать какие-либо рекомендации. Иногда проблема заключается в слишком больших порциях, иногда – в злоупотреблении фастфудом, выпечкой и тому подобное, или в элементарном несоблюдении распорядка дня. Есть дети, которые пьют так много пакетированных соков и молочных продуктов, что только благодаря им получают необходимые калории и энергию на весь день…