ва, и в результате даже близкие знакомые не были уверены, сколько же точно языков знает Анна Ахматова, но точно известно, что свободно читала она по-английски, по-итальянски, по-французски, по-немецки. Им всем предоставляли полную свободу для развития и самовыражения, что, впрочем, тогда считалось передовым воспитательным методом. Однако же когда младшая из дочерей, Ирина – ее называли «Рика» – заболела туберкулезом, ее срочно услали в семью дяди: чтобы она не страдала в присутствии сестер и братьев. Инна Эразмовна была уверена, что детям вредно видеть страдания близкого человека. Когда Рика умерла, ее смерть долго скрывали в семье. Но Аня каким-то внутренним чутьем догадалась, ощутила и очень переживала – эта скрытая от нее, тайная смерть маленькой сестренки тенью легла на все ее детство. А еще всем в семье внушалось, что Аня – именно Аня! – непременно станет поэтом. Она не сочинила еще ни одной рифмы – а вся семья уже была уверена в ее поэтическом будущем! Бытовала легенда, будто среди предков матери Анны, урожденной Строговой, была Анна Бунина, первая русская поэтесса, умершая, правда, незамужней и бездетной. Но якобы как-то по какой-то линии она имела отношение к семейству Строговых. Для Ани Горенко это имело большое значение: что она по крови родня самой первой русской женщине, сочинявшей и записывавшей стихи. Да еще и по имени ей тезка.
В имении Гумилевых Слепневе. В центре – Анна. 1912 год
…Анна Андреевна впоследствии, отрицая всеми обсуждаемую особенность себя в детстве и воспитания, которое дали ей родители, писала: «Мое детство так же уникально и великолепно, как детство всех детей в мире». Когда Ане не было еще и года, семья переехала в Павловск, затем в Царское Село, где она поступила в гимназию, однако на лето всегда возвращались к морю. Только у моря Аня чувствовала себя по-настоящему свободной и счастливой. К лету ее стригли очень коротко, под мальчишку, и она проводила целые дни, плескаясь в воде и наслаждаясь солнцем, которое любила немногим меньше, чем море. Она вспоминала, что в Севастополе ее называли «дикая девочка», потому что «ходила босиком, без шляпы, загорала до того, что сходила кожа». Аня в воде чувствовала себя, как птица в небе, и когда она подросла, поклонники называли ее русалкой: зеленоглазой, безжалостной, с холодной морской водой вместо крови. Даже подруга Валерия Тюльпанова вспоминала, что юная Аня «казалась русалкой, случайно заплывшей в темные неподвижные воды царскосельских прудов». Обиженные обзывали ее ведьмой. Анна смеялась. Ей это льстило, ей нравилось быть и русалкой, и ведьмой, существом иного мира. Вспоминая раннюю юность, первое свое соприкосновение с поэзией, она написала в 1913 году:
В то время я гостила на земле.
Мне дали имя при крещенье – Анна,
Сладчайшее для губ людских и слуха.
Так дивно знала я земную радость
И праздников считала не двенадцать,
А столько, сколько было дней в году.
А уж свой стихотворный дар Анна точно принесла из потустороннего – во всяком случае, она сама так считала. Когда ей было десять лет, она тяжело заболела: с жаром, бредом, беспамятством, перешедшим в кому… Родители не чаяли, что она выживет. Но девочка пришла в себя, однако полностью оглохла и оставалась глухой некоторое время. Вот в этот период полной глухоты она начала слышать стихи и записывать их. Когда вернулся слух – Анна уже была поэтессой. Во все мистическое Анна верила искренне – например, она спокойно говорила про свою способность «угадывать мысли, видеть чужие сны и прочие мелочи, к которым знающие меня давно привыкли». Но в ней действительно было какое-то волшебство – Анна умела очаровывать и влюблять в себя мужчин и женщин, с самого детства и всю жизнь обязательно находились люди, которые ей служили и помогали, причем с радостью.
Николай Степанович Гумилев родился 3 (15) апреля 1886 в Кронштадте. Отец – судовой врач. Детство прошло у холодных балтийских вод, в Санкт-Петербурге и в Царском Селе. Потом семья переехала в Тифлис. Вернулась снова в Царское… Впрочем, эти вехи внешней, обыденной жизни никакого отношения к мальчику Коле Гумилеву как бы и не имеют, потому что его истинная жизнь проходила не во внешнем мире, а в мире его воображения. Он родился поэтом и существовал где-то в ином измерении. В своем собственном. Где было еще живо рыцарство.
В детстве он был слаб здоровьем, его мучили головные боли, частые простуды, сильный шум мог довести его до нервического припадка. Со сверстниками Коля общего языка не находил: он желал ими командовать, а никто не хотел повиноваться этому странному хилому мальчику. Поэтому получалось, что Коля предпочитал общество домашних животных и книг. Коля Гумилев плохо учился, зато много читал, преимущественно приключенческие романы. Мечтал о путешествиях и о каком-то высшем служении… Чему? Тогда он не знал.
В будущем случится так, что высшее служение свое он посвятит не только Музе, но еще и русской идее, православию и монархизму.
Сколько искренности было в его истовой вере и истовой верности царю? Знал только он… Знакомые же считали, что это больше напоказ. Чтобы шокировать: сначала – интеллигентов-скептиков, в окружении которых он жил и творил, потом – пришедших к власти большевиков… Николай Гумилев останавливался у каждой церкви и размашисто крестился. И громогласно заявлял, что присягал царю и до смерти будет ему служить.
Так и получилось – до смерти… Расстреляли его за участие в монархическом заговоре. Истинно рыцарская смерть: умереть за идею. Он еще в юности мечтал о чем-то подобном.
Гимназию он окончил поздно, в двадцать лет, зато первая книга его стихов «Путь конквистадоров» вышла еще за год до окончания гимназии, в 1905 году.В канун Рождества 1903 года Валя Тюльпанова познакомила Аню с друзьями своего брата Сергея: с Митей и Колей Гумилевыми. Семнадцатилетний Николай Гумилев не на шутку влюбился в четырнадцатилетнюю Анну Горленко. Ей он тогда совсем не понравился – некрасивый и неинтересный. Правда, он писал стихи… Но ее стихов, которые она ему доверила прочесть, Николай не оценил и даже сказал с насмешкой: «А может, ты лучше будешь танцевать? Ты гибкая…» Возможно, он считал это комплиментом, но Аня окончательно обиделась. И никакие дальнейшие его подвиги не могли исправить ситуацию – а Николай чего только не делал! На день рождения подарил ей букет из цветов, набранных под окнами императорского дворца. Пытался демонстративно покончить с собой. Аню все это только пугало. Она старалась как можно меньше общаться с экзальтированным юношей.
Анна Ахматова. 1922 год
Да и не до его любви ей было: в 1905 году ее родители расстались, отец поселился в Петербурге с любовницей, мать с детьми уехала в Евпаторию. Аня сильно отставала в учебе, ей наняли репетитора, и вот он, Владимир Голенищев-Кутузов, пленил ее сердце: между учителем и ученицей вспыхнул страстный роман. Когда об этом узнала мать, она поспешила репетитора уволить, а дочку увезти подальше.
С Гумилевым Анна снова встретилась летом 1906 года в Евпатории. Он уезжал в Париж и вымолил у нее разрешение писать ей письма. Кажется, Николай понял, как ему покорить сердце этой загадочной девушки. В Париже он принял участие в издании маленького литературного альманаха «Сириус» и издал там стихотворение Ани.
Лучшего признания в любви, чем признание ее стихов, для Ани и быть не могло! Правда, отец, узнав о публикации, разгневался – заявил, что дочь позорит его славное имя, занимаясь бумагомарательством. «Не надо мне твоего имени!» – ответила обиженная Анна. И взяла псевдоним: фамилию своей прабабушки, чей род якобы восходил к татарскому хану Ахмату.
Так в русской поэзии прозвучало – а потом загремело, заглушая другие, – имя Анны Ахматовой.
Осенью 1907 года Анна поступила на Высшие женские курсы в Киеве, изучала историю права.«Николай Гумилев трижды просил руки Анны Ахматовой – дважды в 1908 и весной 1909 года – и трижды получал отказ».
В апреле 1908 года в Киев приехал Гумилев – свататься. Получил отказ. Уехал в Египет, где пытался покончить с собой в саду Эзбекие…
Зинаида Серебрякова. Потрет Анны Ахматовой. 1922 год
Николай вернулся в Россию и снова просил руки Анны летом, когда она навещала отца в Царском Селе. Опять отказ.
Еще один отказ в мае 1909 года, когда Гумилев нашел Анну в Люстдорфе, где она жила с заболевшей матерью.
И только в ноябре 1909 года Анна неожиданно для всех – и прежде всего для уже отчаявшегося Гумилева – приняла его предложение. То ли уступила долгой осаде, то ли наконец оценила преданность влюбленного поэта.
Правда, Валерия Тюльпанова утверждала, что Анна не любила Николая, когда выходила за него. Она все еще мечтала о Владимире Голенищеве-Кутузове, которому посвящены почти все ее юношеские стихи… Но Владимир был недоступен. И Анна вдруг решила, что Гумилев – это ее Судьба: вот так, с большой буквы.
Собственно, так оно и было.
Он, а потом его тень будут преследовать ее до конца жизни.Анна Ахматова и Николай Гумилев обвенчались 25 апреля 1910 года в Никольской слободке под Киевом. Венчание было скромным: родственники Анны вообще не пришли, считая ее выбор недостойным. После свадьбы супруги уехали в Париж. И там-то Анна наконец забыла Голенищева-Кутузова – но не ради своего законного супруга Николая, а ради малоизвестного художника Амадео Модильяни.
Это был безумный, страстный, но очень короткий роман, похожий на ослепительный фейерверк.
«У него была голова Антиноя и глаза с золотыми искрами, – вспоминала потом Анна Ахматова. – Он был совсем не похож ни на кого на свете. Голос его как-то навсегда остался в памяти. Я знала его нищим, и было непонятно, чем он живет. Как художник он не имел тени признания. И все божественное в Модильяни только искрилось сквозь какой-то мрак».
Рядом с ней был не менее, а быть может, и более божественный Гумилев: если можно сравнивать талант поэта и живописца – пожалуй, Гумилев превосходил Модильяни! Однако Амадео давал Анне то, что она не получала от Николая. Какое-то особенное понимание, духовное взаимопроникновение. Они часто гуляли по Парижу при луне, и Амадео показывал русской поэтессе свои любимые места и ракурсы – ведь он даже на свидании оставался художником! А ей это нравилось. Ей все в нем нравилось.