– Вы были в павильоне вчера днем?
– Да, вчера днем я находился там, совсем недолго. Пять минут, наверное. Я собирался в библиотеку Гилдхолла, чтобы проверить ссылки для книги, которую он писал. Я вышел из дома вскоре после четырех часов – уже начинался дождь, замечу, – и по пути к воротам подумал, что лучше мне зайти в павильон и уточнить, не нужно ли изучить какой-либо дополнительный материал. Чарльз был один в павильоне и надиктовывал книгу на диктофон. – Пенни помолчал, и его глаза увлажнились. – Судья сказал, что в библиотеке ему ничего больше не нужно. И я покинул территорию около десяти минут пятого. Это был последний раз, когда я видел его живым. Но…
– Что?
– Мне надо было его предупредить, – добавил Пенни, внимательно глядя на полковника. – Кто-то уже тогда бродил около павильона. Пока мы говорили, я отчетливо услышал шум приближающихся к окнам шагов.
– К каким окнам?
– Западным, сэр. Окнам, чьи замки́ и ставни так проржавели, что их невозможно открыть.
– Продолжайте, пожалуйста.
– После этого мне послышалось, будто кто-то тихо дергает или стучит в одно из западных окон, словно пытаясь открыть его. Но из-за шума дождя я в этом не уверен.
– Судья тоже это слышал?
– Да. Он расценил это как игру воображения. Но всего через несколько секунд что-то ударило по внешней ставне одного из других окон. У меня сложилось впечатление, что это брошенный кем-то камешек. Это окно было одним из южных… Судя по тому, что я слышал, – сказал он, обратившись к Пейджу, – через это окно вам пришлось перелезть, инспектор, через полтора часа. Когда Чарльз Мортлейк услышал этот шум, он раздвинул шторы, открыл окно, отпер ставни и выглянул наружу. Ничего не было видно.
– Что он тогда сделал?
– Закрыл и снова запер окно, хотя ставни запирать не стал, оставив открытыми. Судья был… немного раздражен. Заявил, что я все придумываю. В нескольких десятках футов от окна растет дерево, и он предположил, что, вероятно, веточка оторвалась из-за ливня и ударилась в ставни. Действительно, был дождь с сильным ветром, но я не верил подобному объяснению.
– Вы не знаете, находился ли в тот момент пневматический пистолет в ящике стола?
– Не знаю, но, наверное, да. Чарльз не открывал при мне ящик. Тогда я даже не подумал… ну, о возможности какого-либо насилия. Вы хотите знать, что я делал потом? Отсюда я поехал на метро до станции «Мэншн-Хаус», а затем пешком добрался до библиотеки Гилдхолла. Я прибыл туда в тридцать пять минут пятого. В тот момент я случайно обратил внимание на часы. Я вышел из библиотеки в пять вечера. Немного задержался в дороге и вернулся домой только без двадцати шесть – и узнал, что Чарльз Мортлейк погиб. А теперь могу я спросить, почему вас так беспокоит этот пневматический пистолет?
Полковник Маркуис объяснил. При этом вид у Пенни был не удивленный, а скорее глуповатый. Он остался сидеть около камина, невысокий человек с жилистыми руками, и как будто почти не дышал. Маркуис добавил:
– Видите ли, мы вынуждены признать невиновность Уайта. Даже если вы утверждаете, что пневматический пистолет находился в ящике стола и Уайт мог бы его использовать, он все равно не успел бы сделать три выстрела. Далее, хотя он и был почти сразу схвачен полицейскими, пневматический пистолет куда-то исчез, а Уайт не мог его спрятать. Наконец, его немедленно доставили в полицейский участок, так что он не сумел бы подбросить пневматический пистолет в этот дом. Пистолет ведь нашелся здесь, сегодня утром.
– Боже мой! – воскликнул Пенни. – Это, безусловно, самая большая нелепость, которую я когда-либо слышал, – пробормотал он. – Не могу поверить, что вы говорите серьезно. Но это совершенно бессмысленно! Жизнь устроена по принципам разумности и системности. Вы действительно полагаете, что в той закрытой комнате оказалось трое предполагаемых убийц?
В этот момент у Пейджа создалось впечатление, будто Маркуис играет со свидетелем, жонглирует фактами для собственного развлечения или для того, чтобы показать свое мастерство, а сам прекрасно представляет, что на самом деле произошло в запертой комнате.
– У вас есть аргументы против этой версии, мистер Пенни? – любезно осведомился Маркуис. – Необязательно трое, но определенно двое. Вы не думали, например, что тот же человек, кто стрелял из «Браунинга», мог выстрелить и из «Эркманна»?
– Я не знаю, что и думать, – пожал плечами Пенни. Он поднял руки и опустил их. – Знаю только то, что мой бедный друг мертв, а лорд Эдвард Уайтфорд – или Гэбриэл Уайт, если хотите, – его убийца. Сэр, вы не знаете этого молодого человека. А я знаю. Это вполне в его стиле. Он мог бы обмануть самого дьявола! Сложно выразить, как сильно я переживаю по этому поводу и как умен этот молодой негодяй. Он любит сложные, изощренные ходы.
– И все же вы не утверждаете, что он способен творить чудеса?
– Очевидные чудеса – нет, – вполне серьезно ответил Пенни. – Повторяю, вы не знаете всей его изворотливости и не узнаете, пока он как-нибудь не обманет и не унизит вас. Например, как он вообще попал на территорию поместья?
– Он уже сам это прояснил. Пока мисс Ида Мортлейк брала книгу в библиотеке, он проник в ее машину и спрятался под чехлом в задней части автомобиля. Когда мисс Ида подъехала к гаражу, Уайт подождал, пока она уйдет, и выбрался. День был пасмурный, и она его не заметила.
В дверях кто-то тихо кашлянул. Они подняли головы и увидели седовласого Дэвиса, дворецкого.
– Могу я сказать пару слов, сэр? – спросил он.
– Что? – раздраженно откликнулся полковник Маркуис. – Что вам нужно?
– Сэр, в сложившихся обстоятельствах не стану скрывать, что я подслушал, о чем вы говорили. Я имею в виду, про Уайта, сэр, и про то, как он проник в поместье, спрятавшись под чехлом в машине мисс Иды. Однако он попал сюда каким-то иным путем. Он не прятался в задней части машины – и я могу это доказать!
Когда Дэвис вошел в комнату, сложив перед собой руки, Пенни шепотом высказал протест, который, однако, сменился интересом, как только он понял, о чем речь.
Вне всякого сомнения, Дэвис выглядел внушающим доверие; у него был нос картошкой и глаза навыкате, но при этом – массивный подбородок.
– Да, сэр, признаю, что подслушал. Но я смотрю на это так. Мы все здесь заперты. Как на корабле. Это в наших интересах – я говорю о слугах – доказать, что мы не имеем никакого отношения к убийству бедного судьи. Если вы понимаете, о чем я, сэр. Мы должны это сделать. Кроме того, я не настоящий дворецкий. Я даже не могу нанять горничную, как сделал бы настоящий дворецкий. Дело в том, сэр, что я был судебным глашатаем, которому не повезло (все из-за выпивки), когда судья помог мне и дал вот эту работу. Надеюсь, я справился, хотя всю информацию об обязанностях дворецкого я почерпнул от судьи и из книги. Теперь, после его смерти, мы с моей подругой собираемся пожениться и остепениться. Но нам небезразлично, кто его убил, и мы ценим все, что он для нас сделал. Поэтому – я подслушал.
Пенни чуть не сплюнул. Он вел себя так, будто картина на стене внезапно скорчила ему рожицу.
– Ты раньше так себя не вел! Ты никогда так не говорил…
– Верно, сэр, – кивнул Дэвис. – Однако раньше у меня не было возможности говорить так. Судья бы меня уволил. – Он посмотрел на Маркуиса. – Но я думаю, что могу принести немного пользы.
– Судебный глашатай, ставший дворецким, да? – произнес полковник, обдумывая его слова. – Как давно вы тут работаете?
– Одиннадцать лет, сэр.
– В завещании судьи предусмотрено пособие для вас?
– Да, сэр. Пятьсот фунтов. Он показывал мне завещание. И я сумел еще немного накопить.
– Ясно. Давайте поговорим об этом Уайте, или лорде Эдварде Уайтфорде, и как он не мог бы попасть сюда в машине мисс Мортлейк, и как вы об этом узнали.
Дэвис кивнул, все так же держа руки сложенными перед собой.
– Вчера днем мисс Ида уехала на автомобиле. Начался дождь, а я знал, что у нее с собой нет зонта. Гараж находится ярдах в двадцати от дома. Примерно в половине пятого, может, двадцать или двадцать пять минут пятого, я видел, как она возвращается. Я стоял в кухне, глядя в окно, когда заметил, что машина свернула на подъездную дорожку. Я взял зонт, отправился в гараж и держал его над мисс Идой, пока она шла к дому, чтобы не дать ей промокнуть.
– Продолжайте.
– Я появился в гараже еще до того, как мисс Ида вышла из машины. Я сделал то, что должно: как только мисс Ида появилась, я заглянул в салон и посмотрел, не привезла ли она какие-нибудь свертки. Там ничего не было. И никто не мог бы выскочить прежде, чем я заглянул туда, потому что деваться в гараже было некуда.
– Возможно ли, – спросил Пейдж, – чтобы Уайт выскользнул из машины, когда она въезжала в ворота, или где-то на подъездной дорожке до того, как мисс Мортлейк добралась до гаража?
– Я не могу на это ответить, сэр. Вам лучше спросить Робинсона или мисс Иду. Но если он сказал, что не выходил, пока машина не подъехала к гаражу?..
Полковник Маркуис молчал, глядя в другой конец комнаты.
– Что-нибудь еще? – после паузы спросил он.
– Да, сэр. Пару слов в оправдание, – быстро произнес Дэвис. – Пусть даже я и не настоящий дворецкий, я все же чувствую ответственность за остальных слуг. Если вы понимаете, о чем я. Теперь, сэр, нас только трое, не считая Робинсона, конечно, но он ведь редко приходит в дом. Раньше нас было четверо – судья держал еще водителя, но потом рассчитал его, назначив солидные отступные. Сейчас тут работают кухарка, горничная и я. Могу ли я считать доказанным, что судья был убит между двадцатью минутами шестого и сорока минутами шестого?
– Можете, – кивнул полковник Маркуис и взглянул на Пейджа. – Инспектор, вы отметили время с точностью до минуты или секунды, когда были произведены все выстрелы?
– Как только я вошел в павильон и забрал пистолет из рук Уайта, я посмотрел на часы, – ответил Пейдж. – Было полшестого, с точностью почти до секунды.