убийство.
Черный дом был на месте. Не призрак. Крепкий, прочный, потемневший от времени дом, выглядевший так, словно он и не собирался исчезать. Он стоял с противоположной стороны подъездной аллеи, как и прежде.
Едва повернув на аллею с занесенной снегом дороги, они увидели, как эта громада чернеет на фоне яркой луны, – само постоянство в обычном подлунном мире.
Торн и Элис от изумления потеряли дар речи. Они только разинули рты – немые свидетели чуда даже еще большего, чем недавнее исчезновение дома.
Эллери же остановил машину, спрыгнул на землю, просигналил автомобилю, ехавшему сзади, и бросился по заснеженной поляне к Белому дому, чьи окна ярко освещали лампы и огонь камина. Из полицейского автомобиля выскочили офицеры и побежали, как гончие, за Эллери. Ошеломленные Торн и Элис последовали за ним.
Эллери пинком распахнул дверь Белого дома. В его руке был револьвер, и, судя по тому, как он его сжал, не оставалось сомнений, что барабан заполнен.
– Еще раз здравствуйте, – произнес он, входя в гостиную. – Это не призрак, а сын инспектора Куина во плоти, причем весьма солидной. Или, может, Немезида. Желаю вам доброго вечера. Что, доктор Райнах, никакой приветственной улыбки?
Толстяк замер со стаканом виски, поднесенным к губам. Удивительно, как быстро румянец исчез с его пухлых щек, и они стали серыми. Миссис Райнах захныкала в углу, а миссис Фелл молча уставилась на Эллери. И лишь Ник Кит не выразил изумления.
Он стоял около окна, плотно завернувшись в шарф, и на его лице отразились горечь, восхищение и, как ни странно, облегчение.
– Закройте дверь.
Появившиеся следом за Эллери детективы молча рассредоточились по комнате. Элис подошла к стулу, спотыкаясь и уставившись диковатым взглядом на доктора Райнаха. Раздался тихий звук, и один из детективов бросился к окну, у которого секунду назад стоял Кит. Сейчас это место пустовало, а Кит мчался по снегу к лесу, как огромный олень.
– Не дайте ему уйти! – крикнул Эллери.
Трое мужчин бросились за ним в окно, держа оружие наготове. Прогремели выстрелы, и ночную темноту прорезали оранжевые молнии.
Эллери приблизился к огню в камине погреть руки. Доктор Райнах медленно опустился в кресло. Торн тоже сел в кресло, обхватив руками голову.
Эллери обернулся и произнес:
– Я рассказал вам, капитан, достаточно о произошедшем тут с момента нашего появления, чтобы вам было понятно то, о чем я собираюсь сейчас сообщить. – Коренастый мужчина в форме кивнул. – Торн, прошлой ночью впервые в своей карьере, – продолжил Эллери серьезно, – я признал помощь… Ну, я так скажу всем замешанным в этом необычайном преступлении: если бы не милосердный Бог на Небесах, вы бы преуспели в умысле отобрать наследство у Элис Мэйхью.
– Я в вас разочарован, – заявил толстяк, сидя в кресле.
– Не передать, как это меня расстраивает, – усмехнулся Эллери. – Позвольте же пояснять вам, скептик. Когда мистер Торн, мисс Мэйхью и я приехали сюда, день клонился к вечеру. Наверху, в комнате, которую вы любезно мне предоставили, я выглянул в окно и увидел заходящее солнце. Этот факт, конечно, сам по себе ничего не означал – просто закат. Тривиальная вещь, интересная лишь поэтам, метеорологам и астрономам. Но в этот единственный раз солнце оказалось жизненно важным для человека, ищущего истину… Истинным светильником Божьим, сияющим во тьме. Спальня мисс Мэйхью в тот первый день находилась в противоположной стороне от моей. Если из моего окна виднелся закат, значит, оно выходило на запад, а ее окно – на восток. Пока все нормально. Мы поговорили и отправились спать. На следующее утро я проснулся в семь часов, вскоре после восхода солнца в этот зимний месяц, и что же я увидел? Я увидел, как солнце светит в мое окно.
В камине позади него зашипели угли. Коренастый мужчина в синей униформе обернулся.
– Разве вы не понимаете? – воскликнул Эллери. – Из своего окна я видел закат, а теперь увидел еще и рассвет!
Доктор Райнах посмотрел на него с легкой грустью. На его пухлые щеки уже вернулся румянец. Он поднял свой стакан жестом, странно похожим на приветствие, и сделал большой глоток.
А Эллери продолжил:
– Значение этого неземного свидетельства я осознал не сразу. Однако позднее вспомнил о нем и смутно уловил, что случай, космос, Бог, как ни называй, дает мне подсказку для невероятной загадки дома, исчезнувшего за ночь с лица земли.
– Боже милостивый, – пробормотал Торн.
– Но я не доверял своей памяти. Мне требовалась еще одна демонстрация с Небес, оплот, укрепивший бы мои подозрения. И вот, пока шел снег, пока он закрывал от нас солнце, я ждал. Ждал, когда прекратится снегопад и снова засияет солнце. – Эллери вздохнул. – И когда оно засияло, уже не оставалось сомнений. Я увидел его в комнате мисс Мэйхью, окно которой в вечер нашего прибытия выходило на восток. Но что я увидел в ее спальне этим вечером? Закат.
– Боже милостивый, – повторил Торн, словно не был способен произнести что-либо иное.
– Значит, сегодня окно ее комнаты выходило на запад. Но как это возможно, если в день нашего прибытия оно выходило на восток? Как могло окно моей комнаты смотреть на запад в день нашего приезда, а сегодня – уже на восток? Неужели солнце остановилось или весь мир сошел с ума? Или имелось еще одно объяснение, такое простое, что поражало воображение?
Торн пробормотал:
– Куин, это самое что ни на есть…
– Пожалуйста, позвольте мне закончить. Единственный логический вывод, не противоречащий законам природы и науки, заключался вот в чем: дом, в каком мы находились сегодня, и комнаты, которые мы занимали, казались теми же, что были в день нашего приезда, однако они были другими. Если только все здание не повернулось на своем фундаменте, как игрушка на палочке, что невозможно, это был уже не тот дом. Он выглядел таким же внутри и снаружи, в нем была такая же мебель, ковры, отделка… но это был другой дом. Это был еще один дом, точно такой же, как первый, во всех деталях, кроме одной. Кроме его положения по отношению к солнцу.
С улицы детектив громко сообщил о неудачной погоне, его крик унесло ветром под яркой холодной луной.
– Видите, – мягко произнес Эллери, – как все встало на свои места? Если этот Белый дом, где мы находились, был не тем Белым домом, в каком мы спали в первую ночь, а домом-близнецом, стоящим в другом положении по отношению к солнцу, тогда пропавший Черный дом никуда не исчезал. Он стоял там же, где и всегда. Не он пропал, а мы переехали. Нас перевезли во время той первой ночи на новое место – с таким же лесом, подъездной аллеей и гаражом, где дорога была такой же старой и изрытой, и все было похоже, кроме одного: на месте Черного дома находилась полянка.
Значит, нас, вероятно, перевезли вместе с багажом в этот двойник Белого дома, пока мы спали после приезда. К следующему утру все было воссоздано на новом месте: мы, портрет матери мисс Мэйхью на каминной полке, дыры в наших дверях там, где раньше находились замки́, даже осколки разбитого накануне вечером графина в искусно разыгранной сцене около кирпичной стены камина в первоначальном доме… Все было перемещено в дом-близнец для создания иллюзии, будто мы остаемся на прежнем месте.
– Вздор! – усмехнулся доктор Райнах. – Такая чушь, что отдает фантасмагорией.
– Это было красиво, – заметил Эллери. – Красивый план. В нем была симметрия, отблеск большого искусства. И он запустил длинную цепочку рассуждений, едва я настроился на нужный лад. Что из этого следует? Поскольку нас перевезли ночью без нашего ведома – в то время мы, вероятно, были без сознания. Я вспомнил о двух бокалах, выпитых мной и Торном, в результате чего утром у меня разболелась голова. Значит, в напитки был подмешан легкий наркотик, а их собственноручно сделал доктор Райнах. Доктору нетрудно раздобыть подобные вещества.
Толстяк пожал плечами, бросив взгляд на коренастого офицера. Лицо офицера было бесстрастным.
– Но мог ли доктор Райнах орудовать в одиночку? Нет, это невозможно. Один человек ни за что бы не успел осуществить все задуманное в те недолгие несколько часов – починить машину Торна, перевезти нас на ней, нашу одежду и багаж из Белого дома в его двойник и снова вывести ее из строя; уложить нас в постели, развесить нашу одежду схожим образом, привезти портрет, осколки графина и оставить их в камине; может, захватить и несколько безделушек, которых не хватало в доме-близнеце… Колоссальный труд, даже если бо́льшая часть подготовительной работы была уже проделана до нашего приезда. Это работа целой группы сообщников. Всех, кто живет в этом доме, за исключением, наверное, миссис Фелл, которую в ее состоянии несложно уговорить на что угодно, ведь она смутно воспринимает происходящее.
Глаза Эллери заблестели.
– Итак, я обвиняю вас всех, включая молодого мистера Кита, который благоразумно удалился, в заговоре, имевшем целью помешать законной наследнице состояния Сильвестра Мэйхью вступить во владение домом, в котором оно было спрятано.
Доктор Райнах вежливо кашлянул и похлопал в ладоши, как огромный тюлень.
– Любопытно, Куин! Не припомню, когда был так очарован очевидным вымыслом. Однако в вашей истории есть определенные личные намеки, которые, как бы я ни восхищался ее затейливостью, не могут меня не возмутить. – Он повернулся к коренастому мужчине. – Разумеется, капитан, вы не верите в эту странную историю? По-моему, у мистера Куина помутился разум от пережитого шока.
– Недостойно, доктор, – вздохнул Эллери. – Доказательство моих слов заключается уже в самом факте, что в данный момент мы находимся здесь.
– Будьте добры объяснить подробнее. – Капитан полиции, казалось, чувствовал себя не в своей тарелке.
– Я имею в виду, сейчас мы находимся в первом Белом доме. Я привез вас сюда, верно? И могу привезти к дому-близнецу, поскольку теперь знаю секрет данного фокуса. Кстати, после нашего сегодняшнего отъезда все обитатели вернулись в этот дом. Дом-близнец выполнил свою задачу, и они больше в нем не нуждались.