Мерлини усмехнулся:
– Тогда нам лучше сначала разобраться с моим исчезновением. Для этого использовался только один человек-невидимка и, главное, множество телефонных будок. – Затем, прежде чем Гэвиган возмутился бы, он отбросил флер загадочности и заговорил серьезно: – В кафе вы с Россом сидели за тем столиком и на тех местах, какие выбрал я. В окно вы видели, как я вошел в ту телефонную будку, которую предусмотрительно назвал второй справа. Точнее, ее можно было назвать – увиденная в окно второй справа. Но ряд телефонных кабинок тянулся за пределами окна – и вашего поля зрения. На улице находились не шесть, а девять кабинок, и та, в какую я вошел, была на самом деле третьей по счету.
– Вы имеете в виду, что, когда я снаружи наблюдал за второй кабинкой и Росс изнутри следил за третьей, мы думали, будто смотрим на одну и ту же?
– Да. Нет нужды обманывать чувства, если по ложному пути можно направить разум. Вы видели то, что видели, но считали, что видите другое. Вы вошли во вторую будку, и это…
– То есть мы обыскали не ту телефонную будку? А вы в это время были в соседней?
Мерлини промолчал.
– Но ваш серебряный доллар, – вмешался я, – и телефонная трубка…
– Были, – усмехнулся он, – тем, что мошенники называют «убедителями» – состряпанными уликами, которые как будто доказали, что вы вошли в нужную кабинку, предотвратили любые сомнения и удержали вас от осмотра других кабинок, просто хотя бы для проформы.
Тут я все понял.
– Когда вы в первый раз вышли из кафе, прежде чем вернуться с просьбой одолжить пятицентовик, пятак, вы оставили доллар во второй кабинке.
Мерлини кивнул:
– И позвонил. Я набрал номер второй будки. И когда начались гудки, я шагнул во вторую кабинку, снял трубку с крючка, бросил на пол серебряный доллар, а затем поспешил обратно к нашему столику. Обе трубки были сняты и готовы к разговору.
– А когда мы заглянули во вторую кабинку, вы находились в соседней, в трех футах от нас, и говорили по телефону Гэвигану, что вы в Бронксе?
– Я вышел после вашего ухода. Это обычный принцип сценической магии. Зрители не видят, как исчезает монетка, кролик или девушка, поскольку на самом деле те исчезают либо до, либо после того, как фокусник притворяется, будто заколдовал их. Зрители смотрят очень внимательно – но не в нужный момент.
– Подождите минутку, – попросил инспектор. – Ведь вы сказали, что Килер один не сумел бы справиться с телефонным трюком. Он и не мог. Мы с Россом наблюдали за вами, лишь когда вы во второй раз вышли из кафе. Но за Килером следили в течение недели.
– И, – добавил я, – Мэллой и Хикс не могли просчитаться, перепутать кабинку на вокзале и осмотреть не ту. Весь ряд кабинок постоянно был перед их глазами.
– Они не просчитались, – произнес Мерлини, – они просто не считали. Осмотренная нами будка была пятой с правого конца ряда, но ни Маллой, ни Хикс так ее не называли.
Гэвиган нахмурился:
– Они сказали, что Килер зашел в кабинку справа от той, на которой была надпись «не работает». И телефон в соседней кабинке действительно не работал.
– Да, но Килер не заходил в кабинку рядом с той, телефон в которой мы обнаружили неисправным. Судья шагнул в кабинку рядом с той, на какой была надпись «Не работает». Это не совсем одно и то же.
Гэвиган и я одновременно воскликнули:
– Табличку перевесили!
– Дважды, – уточнил Мерлини. – Первый раз – когда Килер находился в баре. Второй человек-невидимка – невидимка, потому что никто за ним не наблюдал, – перевесил ее на одну кабинку вправо. И когда через несколько минут Килер вошел в кабинку справа от той, на какой висела табличка, в действительности он был через кабинку от будки, телефон в которой не работал. И тогда в дело снова вступил наш второй человек-невидимка. Он зашел в кабинку с надписью «Не работает», разбил об пол вторую пару очков, заранее измазанных кровью, и набрал телефонный номер кабинки судьи. Килер ответил, и человек вышел, не повесив трубку. Это был самый изящный способ мистификации из всех виденных мною за долгое время. Кто бы мог подумать, что он звонил из будки, на которой было ясно написано «Не работает»?
Осторожно, словно опасаясь услышать ответ, инспектор спросил:
– Он проделал все это, когда Мэллой и Хикс вместе наблюдали за кабинкой? И не видели его, потому что он был невидим?
– Нет, не совсем так. Он был невидим, потому что его никто не подозревал.
Я все еще не понимал.
– Но, – возразил я, – единственный человек, который подходил к кабинке рядом с той, где был Килер…
На крыльце послышались тяжелые шаги, а потом Брэди произнес с порога:
– Мы нашли его, инспектор! За кустами по другую сторону стены. Мертв. И знаете, кто это…
– Теперь знаю, – прервал его Гэвиган. – Сержант Хикс.
Брэди кивнул.
Гэвиган обратился к Мерлини:
– Ладно, значит, Хикс был продажным копом и лжецом. Но не Мэллой. По его словам, он неотрывно смотрел на эту телефонную будку. Как Хиксу удалось незаметно вернуть табличку «Не работает» обратно на прежнюю кабинку?
– Он сделал это, когда Мэллой не наблюдал уже так пристально, после того, как решил, что Киллер исчез. Мэллой увидел, как Хикс заглянул в кабинку, изобразил удивление и поманил его рукой. Эти действия вместе с более поздним заявлением Хикса о том, что будка уже была пуста, заставили Мэллоя подумать, будто судья исчез раньше, чем на самом деле. Однако Килер еще находился в кабинке, когда Хикс заглянул внутрь. Этот тот же трюк со временем, который использовал и я.
– Не могли бы вы, – проворчал Гэвиган, – перестать читать лекции по теории иллюзий и просто объяснить, когда Хикс перевесил эту табличку?
– Хорошо. Помните, что Мэллой сделал дальше? Он стоял возле информационной будки в центре зала и побежал к телефонам. Он сказал: «Я пробежался среди пассажиров». Конечно, ему пришлось бежать среди пассажиров. В семнадцать двадцать на вокзале полно народу, а он торопился. Мэллой не мог бежать быстро и ни на мгновение не спускать глаз с Хикса и телефонной будки – тогда бы он с кем-нибудь столкнулся. Но Мэллой не предполагал, что пристальное наблюдение за кабинкой в тот момент так уж важно. Он решил, что черное дело свершилось – Килер уже исчез.
Когда Мэллой мчался к нему через толпу, Хикс просто сделал два шага влево и уставился на телефонную будку, на которой висела табличка «Не работает». И украдкой переместил левой рукой эту табличку на одну кабинку влево – обратно к будке, где телефон был неисправен. Оба действия заняли не более одной-двух секунд. Когда Мэллой прибыл, «будка рядом с той, что не работает» была пуста. Килер исчез во Внешней Тьме, просто неподвижно сидя и не шевелясь!
– И он действительно исчез, – приизнес Гэвиган, – выйдя из соседней кабинки, как только сказал свою реплику Мэллою по телефону.
– В то время как Мэллой, – добавил Мерлини, – все еще таращился на телефон. Даже если бы он повернулся к двери, то увидел бы лишь плотного Хикса, предусмотрительно вставшего прямо перед ним и закрывшего обзор. А потом Килер выбрался из вокзала.
Все выходы охранялись, кроме одного, достаточно большого, чтобы через него проехало полдюжины поездов!
– Понятно, – буркнул инспектор. – Килер выбрался через выход, который должен был охранять сам Мэллой, сел в поезд прямо перед тем, как он тронулся, а через десять минут уже вышел на Сто двадцать пятой улице.
– Которая, – продолжил Мерлини, – расположена недалеко от дома Хикса, где мы сейчас находимся и где Килер собирался прятаться до тех пор, пока копы, заведенные им в тупик, немного не ослабили бы бдительность. Да, судья был большой выдумщик. Кому бы в голову пришло искать его в доме полицейского, который должен был за ним охотиться?
– После чего, – подхватил я, – он изменил бы стрижку или сбрил усы, присоединился к мисс Хоуп, и они зажили бы счастливо на его нечестно нажитые деньги. Занавес.
– Так предполагалось по сценарию, – кивнул Мерлини, – но судья Килер не учел пару мелочей. Он забыл, что человек, только что исчезнувший с лица земли и не оставивший следов, является идеальной потенциальной жертвой. А чемодан, набитый деньгами, – это искушение, которому никогда не следует подвергать продажного полицейского.
– Забывчивость опасна, – заметил я. – Хорошо, что у меня отличная память.
– А у меня возникло предчувствие, что с нас обоих могут снять скальпы, – зловеще проговорил Мерлини. – Я только что вспомнил, что, когда мы покидали магазин…
Он был прав. Я так не отправил письмо миссис Мерлини.
Крейг Райс
Крейг Райс (1908–1957) была одной из самых любимых и успешных авторов детективов в Америке с 1930-х по 1960-е годы. Она прославилась в том числе благодаря иронии, которую привносила в свои детективные истории.
Реальные тайны урожденной Джорджианы Энн Рэндольф Крейг были вполне под стать интригам в ее произведениях. Из-за огромной популярности в 1940-х и 1950-х (она стала первым автором детективов, появившимся на обложке журнала «Тайм») у нее часто брали интервью, но писательница была так же откровенна, как агент под прикрытием из ЦРУ. Как был создан ее псевдоним – это вопрос, на который не нашлось ответа даже после безвременной кончины Райс более шестидесяти лет назад, и до сих пор он открыт. Столь же туманным был вопрос и о ее браках, о числе которых остается лишь догадываться. Райс выходила замуж минимум четыре раза, однако не исключено, что всего браков семь; то, что у нее было множество романов, не подлежит сомнению. У Райс было трое детей.
Райс родилась в Чикаго, где провела бо́льшую часть жизни; родители уехали в Европу, когда ей было всего три года, поэтому ее воспитывали другие родственники. Она работала на радио и занималась связями с общественностью, но мечтала стать певицей и сочиняла стихи и художественные романы, не имевшие успеха. Вскоре Райс переключилась на детективные произведения – и здесь добилась впечатляющих результатов.