Глаза Грэма воспринимали лишь отдельные фрагменты окружающего, пока вокруг стояли его спасители. Один из них накинул на него толстый мягкий плащ из материала, похожего на мех, и закрепил на плечах и талии ремешками с пряжками. Короткие решительные команды. Кто-то подтолкнул Грэма вперед.
Прежде чем он успел собраться с мыслями, почти невидимый во тьме человек схватил его за руку.
– Сюда, – сказал он Грэму, увлекая его за собой по плоской крыше в направлении к тусклому полукругу света. Грэм повиновался. – Осторожнее! – сказал проводник, когда Грэм споткнулся о кабель. – Идите между кабелями, а не поперек. Мы должны поторопиться.
– Но где же народ? – спросил Грэм. – Народ, который, как вы сказали, ожидает меня?
Незнакомец не ответил. Он отпустил руку Грэма, так как проход сделался у́жe, и быстрыми шагами пошел впереди. Грэм вслепую последовал за ним. Через минуту он почувствовал, что бежит.
– Другие тоже с нами? – пропыхтел он, но не получил ответа. Его спутник оглянулся и побежал еще быстрее. Они наткнулись на дорожку из металлических прутьев, пересекавшую их путь, и по ней свернули в сторону. Грэм посмотрел назад, но за снежной пеленой никого не увидел.
– Вперед! – крикнул проводник. Они подбежали к небольшому ветряному двигателю, вращавшемуся высоко вверху. – Пригнитесь, – скомандовал спутник Грэма, и они поднырнули под приводной ремень, с гудением бежавший от вала ветряка. – Теперь сюда! – Увязая по щиколотки в нанесенном ветром тающем снегу, они двинулись по металлическому желобу, огражденному стенками в половину человеческого роста.
– Я пойду первым, – сказал проводник.
Грэм, завернувшись в плащ, последовал за ним. Впереди появилась неширокая пропасть; желоб уходил на другую ее сторону, в снежную мглу. Грэм глянул вниз через боковую стенку: все черно. На мгновение он пожалел, что решился на побег. Взглянуть второй раз он побоялся, у него начала кружиться голова и кружилась все время, пока он брел и брел по снежной каше.
Выбравшись из желоба, они поспешили дальше по широкой ровной площадке, мокрой от талого снега и местами достаточно прозрачной, чтобы пропускать свет движущихся внизу огней. Грэм нерешительно ступил на эту показавшуюся ему ненадежной поверхность, но проводник бежал по ней уверенно. Так они добрались до подножия огромного стеклянного купола, по скользким ступенькам взобрались на его край и обошли вокруг. Далеко внизу виднелись толпы танцующих, сквозь купол просачивалась музыка… Грэму почудилось, что сквозь метель он слышит какие-то крики, и проводник снова стал его торопить. Тяжело дыша, они выбрались на пространство, уставленное гигантскими ветряными двигателями. Один был так огромен, что Грэм видел лишь концы его лопастей, когда они стремительно пролетали мимо и снова взмывали в ночь, в снежное облако наверху. Некоторое время беглецы пробирались сквозь ажурные переплетения его колоссальных металлических опор и наконец оказались над движущимися платформами, вроде тех, что Грэм видел с балкона. Пришлось ползти по наклонной прозрачной крыше, перекрывающей эту движущуюся улицу, ползти на четвереньках по скользкому снегу.
Стекла запотели, и Грэм видел внизу только смутные очертания, но возле гребня стекла оказались чище, и он, несмотря на увещевания проводника, стал смотреть вниз. У него закружилась голова, и некоторое время он лежал, распластавшись на стекле, словно парализованный. Далеко внизу, в непрестанном дневном свете никогда не засыпающего города двигались пятнышки и точки – шли люди. Ни на мгновение не останавливались платформы. Курьеры и люди других, неизвестных занятий скользили по провисающим тросам; ажурные подвесные мостики были запружены народом. Грэму казалось, что он смотрит внутрь гигантского стеклянного улья; только стекло неведомой толщины предохраняло его от падения со страшной высоты. Внизу, на освещенных улицах было тепло, а одежда Грэма до нитки пропиталась талой водой, ноги онемели от холода. Некоторое время он не мог шевельнуться.
– Давайте же, скорее! – кричал проводник, и в его голосе слышался ужас. – Скорее!
Грэм с усилием добрался до гребня крыши.
Перевалив на противоположный скат, он по примеру проводника перевернулся на спину и быстро съехал под уклон, увлекая за собой небольшую снежную лавину. Скользя вниз, он успел подумать, что будет, если на пути попадется пробоина в кровле. На краю крыши Грэм встал по щиколотку в снежной каше, благодаря небеса за непрозрачную опору под ногами. Его проводник уже выбирался по металлической решетке на широкое плоское пространство.
Сквозь редкие снежные хлопья виднелась еще одна линия огромных ветряков, и вдруг в монотонный гул вращающихся лопастей ворвался пугающий звук. Это был неживой, механический визг невероятной силы, идущий, казалось, одновременно со всех сторон горизонта.
– Они уже хватились! – с ужасом в голосе прокричал проводник.
Вспыхнул ослепительный свет, и ночь превратилась в день.
Среди снежных вихрей над ветряками появились высокие мачты с шарами, излучающими синеватый свет. Они тянулись бесконечными рядами во всех направлениях. Они сияли везде, куда мог достать взгляд сквозь снежную завесу.
– Сюда! – крикнул проводник и толкнул Грэма к длинной металлической решетке, идущей между двумя слегка наклонными плоскостями, засыпанными снегом. Онемевшие ноги Грэма ощутили тепло – из решетки вырывались чуть заметные облачка пара.
– За мной! – прокричал проводник.
Он был в десятке ярдов впереди и, не дожидаясь Грэма, проворно побежал по залитому светом пространству к железным опорам следующего ряда ветряков. Грэм столь же быстро последовал за ним, уверенный, что его вот-вот схватят…
Через десяток-другой секунд они оказались внутри хитросплетения полос света и черных подвижных теней, отбрасываемых чудовищными ветряными колесами. Проводник Грэма еще некоторое время бежал, но вдруг кинулся в сторону и исчез в тени ближайшей опоры. Спустя секунду, Грэм был рядом с ним.
Они перевели дух и осмотрелись.
Странное зрелище открылось Грэму. Снег почти совсем прекратился, лишь изредка проносились запоздалые хлопья. Широкое пространство было мертвенно-белым. На фоне белизны выделялись огромные сгустки, движущиеся пятна, длинные полосы непроницаемой тьмы – тени неуклюжих титанов. Огромные металлические сооружения, чудовищных размеров стальные фермы, медленно вращающиеся в затишье крылья ветряных двигателей – все это круто уходило вверх, в светящийся туман. И куда бы ни ударял расцвеченный снежными блестками свет, становились видны брусья, и балки, и приводные ремни, бегущие с неукротимым упорством вверх и вниз, в черноту. Но при всей этой могучей деятельности, при очевидном присутствии человеческого разума в этих конструкциях, безлюдье вокруг заснеженных механизмов было столь полным, что вызывало в воображении самые пустынные и малопосещаемые снежные вершины в Альпах.
– Они будут гнаться за нами, – прокричал проводник. – Мы едва прошли половину пути. Как ни холодно, придется сидеть и ждать, пока снег не пойдет сильнее. – Зубы его стучали.
– Где же эти рынки? – глядя вокруг, спросил Грэм. – Где люди?
Спутник не ответил.
– Глядите! – прошептал Грэм, согнулся еще сильней и замер.
Снег вдруг снова повалил, и вместе с ним из черной бездны неба выскользнуло что-то большое и очень стремительное. С крутым разворотом пошло вниз, промчалось по кругу на распростертых широких крыльях, оставляя позади полосу конденсирующегося пара, легко поднялось, полетело по широкой дуге и опять пропало в мелькающих хлопьях снега. За ребрами машины Грэм рассмотрел двух суетящихся человечков, изучавших, как ему показалось, в полевые бинокли снежное пространство вокруг беглецов. Секунду он видел их отчетливо, затем их закрыла пелена снега, потом фигурки стали совсем крошечными, пока наконец не исчезли.
– Теперь пора! – крикнул проводник. – Пошли!
Он потянул Грэма за рукав, и они побежали под стальными опорами ветряных двигателей. Грэм, ничего не видящий из-за снега, вдруг столкнулся со своим проводником, который неожиданно повернул назад. Они оказались в десятке ярдов от черной щели. Она тянулась в обе стороны насколько мог видеть глаз. Похоже, что путь вперед был отрезан.
– Делайте как я, – прошептал проводник.
Он ползком подобрался к краю щели, заглянул туда и свесил ногу. По-видимому, нащупал какую-то опору и соскользнул в темноту. Высунул голову.
– Здесь есть выступ, – прошептал он. – Всю дорогу будет темно. Повторяйте мои движения.
Поколебавшись, Грэм опустился на четвереньки, подполз к краю и посмотрел в бархатную черноту. Было отвратительное мгновение, когда у него не хватало храбрости ни двинуться вперед, ни отступить, но потом он сел, спустил ногу во тьму. Проводник потянул его вниз. Он с ужасом ощутил, что соскальзывает в бездонную пропасть. В непроницаемой тьме раздался глухой звук – Грэм упал в желоб, забитый талым снегом.
– Сюда, – послышался шепот, и он пополз по слякоти, прижимаясь к стене. Так они двигались несколько минут. Казалось, за это время он до дна погрузился в пучину несчастья, с каждой минутой все мучительнее мерз, промокал и терял силы. Перестал ощущать свои руки и ноги.
Желоб шел под уклон, и Грэм заметил, что теперь они находятся на много футов ниже края кровли. Над ними возникли ряды каких-то призрачных белых контуров, похожих на занавешенные окна. Они подошли к тросу, закрепленному над одним из этих белых окон. Трос был едва различим, он спускался в непроницаемую черноту. Вдруг проводник схватил Грэма за руку и чуть слышно шепнул:
– Тихо!
Вздрогнув, Грэм посмотрел вверх и увидел в снегопаде огромные крылья летающей машины, медленно и беззвучно скользящей над их головами по сине-серому небу. Мгновение – и машина исчезла.
– Не двигайтесь, она сейчас вернется.
Некоторое время они не шевелились. Затем спутник Грэма поднялся и стал возиться с чем-то у места крепления троса.
– Что это такое? – спросил Грэм.