Ответом был только тихий вскрик. Проводник скрючился и застыл. Грэм увидел, что тот смотрит вдоль длинной полосы неба, и, проследив за его взглядом, заметил вдалеке маленькую, едва различимую летающую машину. Она летела прямо на них, распрямляя крылья и увеличиваясь с каждым мгновением.
Движения проводника стали лихорадочными. Он сунул в руки Грэму две скрещенные перекладины. Их форму в темноте Грэм смог определить только ощупью. Тонким шнуром они крепились к тросу. На шнуре он нащупал петли для рук из эластичного, мягкого материала.
– Пропустите крестовину между ног, – отчаянно зашептал проводник, – и держитесь за петли. Крепче держитесь!
Грэм сделал, что было велено.
– Прыгайте! Ради всего святого, прыгайте!
В этот решительный момент Грэм потерял дар речи. Позже он был рад, что темнота скрыла его лицо. Он молчал и дрожал всем телом. Посмотрел вбок, на быструю тень, которая, закрывая небо, мчалась к нему.
– Прыгайте! Прыгайте ради Бога! Или они схватят нас! – закричал проводник и в отчаянии толкнул Грэма вперед.
Он судорожно дернулся, неожиданно для себя издал то ли крик, то ли рыдание и, когда летающая машина проносилась над ними, упал в темную бездну, сидя на деревянной крестовине и мертвой хваткой вцепившись в петли. Что-то треснуло, что-то резко ударило в стену. Он слышал жужжание блока, летящего по тросу. Он слышал крики аэронавтов. Колени проводника впивались ему в спину… Грэм несся вперед, рассекая воздух, падал в пустоту. Вся его сила сосредоточилась в руках. Хотелось кричать – дыхание перехватило.
Он влетел в ослепительный свет и от неожиданности еще крепче вцепился в петли. Узнал широкую улицу с бегущими дорогами, подвешенные светящиеся шары и переплетения ферм. Огни летели мимо него вверх. Впереди возникло огромное круглое отверстие, похожее на пасть, готовую его поглотить.
Он снова оказался в темноте и все падал, падал, до боли сжимая петли, но что это? Лавина звуков, вспышка света – внизу ярко освещенный зал, заполненный ревущей толпой. Народ! Его народ! Спереди надвигалась широкая сцена – трос уходил в круглое отверстие справа от нее. Он почувствовал, что движется медленнее, еще медленнее. Резкое торможение. Услышал крики: «Спасен! Хозяин! Он спасся!» Скорость падала все стремительней. И вдруг…
Он услышал, как человек, висевший у него за спиной, вскрикнул словно от испуга, и крик этот подхватила толпа внизу. Они уже не скользили по тросу, а падали вместе с ним. Оглушительный рев, вопли ужаса. Он наткнулся вытянутой рукой на что-то мягкое, рука подвернулась при ударе.
Грэм не хотел вставать, и его подняли. Затем как будто перенесли на сцену, дали что-то выпить, – впрочем, он не был в этом уверен. Проводник куда-то исчез. Грэм окончательно пришел в себя, уже стоя на ногах. Услужливые руки поддерживали его. Он находился в большой нише, расположенной там, где в его времена в театре помещались ложи бенуара. Если это и впрямь был театр.
В уши бил мощный гул, громогласный рев, крик несчетного множества людей:
– Это Спящий! Спящий с нами!
– Наш Хозяин! Владелец! Он с нами! Он спасен!
Перед глазами колыхался огромный зал, забитый народом. Грэм не мог различить отдельных людей – только пена розовых лиц и машущих рук; он ощутил магическое воздействие гигантской толпы, оно окутывало его и поднимало. Балконы, галереи, огромные арки, за которыми открывались безграничные перспективы, – все было заполнено прижатыми друг к другу ликующими людьми. Неподалеку огромной змеей свернулся трос. Люди с летающей машины перерезали его у верхнего конца, и он свалился в зал. Народ суетился, оттаскивая его в сторону. Все здание содрогалось и гудело от рева голосов.
Нетвердо стоя на ногах, Грэм озирался вокруг. Кто-то поддерживал его под руку.
– Отведите меня в какую-нибудь маленькую комнату, – со слезами попросил Грэм, – в маленькую комнату. – Больше он ничего не смог вымолвить.
Вперед выступил человек в черном и взял его безвольную руку. Какие-то люди услужливо распахнули двери, подвели его к креслу. Он пошатнулся. Сел, закрыл лицо руками. Его трясло как в лихорадке, душевные силы были на исходе. Кто-то успел снять с него плащ, его пурпурные чулки были мокры и казались черными. Вокруг сновали люди, что-то происходило, но он ничего не замечал.
Ему удалось бежать. Тысячи голосов кричали об этом. Он спасся. Эти люди были на его стороне. Грэм задыхался. Он сидел неподвижно, все еще закрывая лицо. Воздух полнился криками бесчисленной толпы.
Глава IXНарод поднимается
Грэм вдруг понял, что ему дают в руку стакан с прозрачной светлой жидкостью. Поднял голову и увидел, что стакан держит темноволосый юноша в желтой одежде. Проглотив лекарство, Грэм мгновенно ожил. Высокий человек в черном, стоявший у его плеча, указывал через полуоткрытую дверь в зал. Этот человек кричал что-то над ухом, но слов нельзя было разобрать из-за ужасающего шума. Позади стояла девушка в серебристо-сером платье, красоту которой Грэм оценил, несмотря на свое смятение. Она не сводила с него темных глаз, полных изумления и любопытства, полуоткрытые губы дрожали. Сквозь приоткрытую дверь виднелся переполненный зал. Оттуда волнами доносились топот, аплодисменты, крики. Они то замолкали, то начинались снова и нарастали до громоподобных раскатов, и это не прекращалось, пока Грэм оставался в маленькой комнате. По губам человека в черном он догадался, что тот тщетно пытается что-то объяснить ему.
Некоторое время Грэм тупо осматривался, затем резко встал, схватил говорящего за руку и крикнул:
– Скажите же мне, кто я? Кто я?
Окружающие придвинулись, стараясь расслышать его слова.
– Кто я? – повторил он, обводя глазами их лица.
– Они ничего ему не сказали! – крикнула девушка.
– Говорите же! – кричал Грэм.
– Вы – Хозяин Земли. Вы – владелец мира.
Он не поверил собственным ушам. Всем существом воспротивился этим утверждениям. Притворился неслышащим, непонимающим и снова возвысил голос:
– Я проснулся три дня назад и три дня был в заключении. Кажется, идет какая-то борьба между людьми в этом городе… Это Лондон?
– Да, – сказал юноша.
– А те, что собрались в большом зале с белой статуей Атланта? Какое отношение все это имеет ко мне? Ведь это касается меня. Почему – вот чего я не знаю… Какие-то снадобья? Кажется, пока я спал, мир сошел с ума. Или я сошел с ума. Кто эти советники под фигурой Атланта? Зачем они собирались одурманить меня?
– Чтобы держать вас в бессознательном состоянии, – сказал человек в желтом. – Чтобы предотвратить ваше вмешательство.
– Но почему?
– Потому, что вы и есть Атлант, сир, – ответил человек в желтом. – Мир держится на ваших плечах. Они правят миром от вашего имени.
Шум, доносившийся из зала, стих, уступив место чьемуто монотонному голосу. И вдруг, словно оттолкнувшись от последних сказанных слов, взорвался многоголосый крик, гремящий и ревущий; хриплые и звенящие голоса перекрывали друг друга, забивали, смешивались, и, пока это продолжалось, люди в маленькой комнате не могли слышать ничего другого.
Грэм встал, его разум беспомощно цеплялся за только что услышанную фразу.
– Этот Совет… – безучастно повторил он, но тут же припомнил имя, которое поразило его. – А кто такой Острог?
– Он организатор – организатор восстания. Наш вождь – от вашего имени.
– От моего имени? А вы? Почему же его нет здесь?
– Он… Он послал нас. Я его брат – его сводный брат, Линкольн. Он хочет, чтобы вы показались этим людям, а потом встретились с ним. Вот зачем он послал нас. Он сейчас в Управлении ветряных двигателей. Народ выступил.
– От вашего имени, – выкрикнул юноша. – Они захватили власть, подавляли нас, тиранили. Наконец…
– От моего имени… Мое имя – Хозяин?
Неожиданно в паузе между взрывами шума в зале Грэм хорошо расслышал слова молодого человека с красным орлиным носом и пышными усами. Громким пронзительным голосом он возмущенно проорал:
– Никто не думал, что вы проснетесь! Никто не ожидал вашего пробуждения! Они хитрили! Проклятые тираны! Но и для них это оказалось сюрпризом. Они не знали, что делать, – одурманить вас, загипнотизировать или убить.
И снова шум зала перекрыл все звуки.
– Острог в Управлении ветряных двигателей. Он готов… Уже есть сообщения, что борьба началась.
Человек, назвавшийся Линкольном, подошел вплотную к Грэму.
– Острог все спланировал. Доверьтесь ему. Наша организация готова. Мы должны захватить летные площадки. Может быть, это уже сделано. Затем…
– В этом театре только часть наших сторонников! – выкрикнул человек в желтом. – У нас пять мириадов обученных людей…
– У нас есть оружие! – прокричал Линкольн. – У нас есть план. Есть предводитель. Их полиция убралась с улиц и скопилась в… (Грэм не расслышал.) Теперь или никогда! Совет растерян… Они не могут доверять даже своим регулярным силам…
– Слышите – народ призывает вас!
Сознание Грэма было похоже на лунную ночь с быстро бегущими облаками – то все мутно и безнадежно, то светло, но призрачно. Он был одновременно Хозяином Земли и человеком, вымокшим до нитки в талой воде. Среди всех сменяющихся впечатлений самым ярким и преобладающим было противостояние: с одной стороны – Белый Совет, обладающий властью, дисциплинированный, немногочисленный, – Белый Совет, от которого ему удалось убежать; с другой стороны – чудовищные толпы, плотные массы неразличимых людей, выкрикивающих его имя, приветствующих его как Хозяина. Противная сторона держала его в заключении и собиралась убить. Эти кричащие люди за дверью маленькой комнаты его освободили. Но почему все так сложилось, он понять не мог.
Дверь распахнулась, голос Линкольна утонул в шуме зала. Вместе с ревом голосов в комнату ввалилась толпа. Люди, жестикулируя, подступили к нему и к Линкольну. Голоса из зала как бы озвучивали их немо шевелящиеся губы: «Покажите нам Спящего, покажите нам Спящего!»