– Я верю в народ.
– Потому что вы – анахронизм. Человек из прошлого, игра случая. Вы владеете почти всем миром. Номинально, по закону. Но вы – не Хозяин. Вы знаете слишком мало, чтобы быть Хозяином. – Он снова покосился на Линкольна. – Я знаю, о чем вы думаете, – могу предположить, как вы собираетесь поступить. Даже теперь не поздно вас предупредить. Вы мечтаете о человеческом равенстве – о некоем социалистическом порядке. Эти обветшалые бредни девятнадцатого столетия свежи и живы в вашей памяти, и не вам править этим веком, которого вы не можете понять.
– Вслушайтесь! – воскликнул Грэм. – Вы слышите этот звук, подобный шуму моря. Не голоса – единый голос. Хотя бы вы понимаете, что это значит?
– Мы сами их научили, – сказал Острог.
– Возможно. И сумеете их отучить, чтобы они забыли? Однако хватит! Черная полиция сюда не войдет.
Наступило молчание. Острог смотрел Грэму в глаза.
– Войдет, – сказал он.
– Я запрещаю.
– Они уже двинулись.
– Я этого не допущу.
– Нет, – сказал Острог. – Сожалею, но мне придется прибегуть к методам Белого Совета… Для вашего же блага… Вам не следует выступать на стороне… беспорядка. А теперь, поскольку вы здесь… Это было любезно с вашей стороны – прийти сюда.
Линкольн положил руку на плечо Грэма. И только тут Грэм понял, какую грубую ошибку он совершил, явившись в здание Совета. Он повернулся к портьере, отделявшей зал от вестибюля. Цепкая рука Асано задержала его. В следующее мгновение Линкольн схватил Грэма за плащ. Он обернулся, ударил Линкольна в лицо, и сейчас же один из негров схватил его за ворот и за руку. Грэм вырвался, с треском разорвав рукав, шагнул назад – второй охранник подставил ногу. Грэм тяжело упал навзничь и несколько мгновений лежал, глядя на высокий потолок зала.
Потом закричал, извернулся бешеным движением, вцепился в ногу охранника, свалил его и вскочил на ноги. Перед ним появился Линкольн и тут же рухнул от прямого удара в челюсть – замер. Сделав два шага, Грэм споткнулся, и рука Острога обхватила его шею. Он опрокинулся назад, тяжело упал; его руки прижали к полу. Он яростно вырывался, потом оставил борьбу – лежал, уставившись на Острога, хватающего ртом воздух.
– Вы… пленник! – задыхаясь, сказал Острог. – Вы… сваляли дурака… вернувшись.
Грэм повернул голову и сквозь неровный зеленый проем в стене увидел рабочих у подъемных кранов – они взволнованно махали людям, стоявшим внизу. Они видели!
Острог проследил за его взглядом и вздрогнул. Что-то крикнул Линкольну, но тот не пошевелился. Пуля ударила в лепные украшения над фигурой Атланта. В двойной пленке, закрывавшей брешь в стене, появилась щель, края отверстия потемнели, искривились и стремительно разбежались к раме; через секунду зал Совета оказался открытым всем ветрам. Ледяной вихрь дунул в пробоину, принеся с собой яростные вопли с развалин, смутно различимые голоса: «Спасите Хозяина! Что они делают с Хозяином? Хозяина предали!»
Грэм понял, что внимание Острога отвлечено, что его хватка ослабла, и вскочил на колени. В следующий миг он отшвырнул Острога и почти встал, вцепившись в его глотку, а тот ухватился за шелковый воротник Грэма.
Какие-то люди приближались к ним от помоста – люди, чьи намерения он оценил неверно. Покосился на кого-то, бегущего к занавешенному выходу в вестибюль, и в этот момент Острог выскользнул из его рук, а подбежавшие оказались рядом. К полному изумлению Грэма, они схватили его, подчиняясь командам Острога.
Грэма проволокли дюжину ярдов, прежде чем он понял, что это не друзья, – что его тащат к открывшейся панели. Увидя это, он рванулся назад, попытался упасть, стал изо всех сил звать на помощь. На этот раз послышались ответные крики.
Руки, державшие его за шею, ослабли – и не без причины! В нижнем углу пролома появилась сначала одна, потом несколько маленьких черных фигурок; они кричали и размахивали руками. Они спрыгивали из пролома на галерею, ведущую в Комнаты Безмолвия, и бежали по ней – так близко, что Грэм мог разглядеть оружие в их руках. Острог отдал еще несколько распоряжений людям, стиснувшим Грэма, и он выдержал еще одну схватку, не дав подтащить себя к зиявшему отверстию.
– Они не смогут спуститься, – прохрипел Острог. – Они не посмеют стрелять. Все в порядке. Мы пока спрячем его.
Долгие минуты продолжалась, как показалось Грэму, эта постыдная борьба. Его одежду порвали во многих местах, вываляли в пыли, отдавили руку. Он слышал крики своих приверженцев, слышал выстрелы. Кончались силы, это отчаянное сопротивление казалось бесполезным. Помощь не приходила, а пасть отверстия уверенно, неумолимо приближалась.
Тиски чужих рук ослабли. Он вырвался, вскочил, увидел удаляющуюся седую голову Острога и понял, что его больше не держат. Повернулся, налетел на человека в черном. Рядом щелкнуло зеленое оружие, в лицо ударило едким дымом, блеснул стальной клинок. Огромное помещение закружилось перед глазами.
Неподалеку человек в светло-синем заколол черно-желтого стражника. Затем Грэма снова схватили чьи-то руки.
Его тащили сразу в двух направлениях. Ему что-то кричали. Он хотел понять что, но не мог. Кто-то обхватил его вокруг бедер и приподнял – несмотря на бешеное сопротивление. Внезапно он понял и перестал отбиваться. Его подняли на плечи, понесли от этой зловеще открытой панели. Тысячи глоток вопили приветствия.
Люди в синем и в черном бежали за отступающими приверженцами Острога и стреляли. С высоты Грэм видел все пространство зала под статуей Атланта. Его несли к помосту в середине помещения. Дальний конец зала наполнялся бегущими людьми. Их взгляды были обращены к нему, они выкрикивали приветствия.
Он заметил, что окружен телохранителями. Кто-то рядом отдавал неразборчивые команды. Неподалеку оказался черноусый человек в желтом, который был среди тех, кто приветствовал его в театре. Он громогласно распоряжался. Зал был уже переполнен волнующейся толпой, легкая металлическая галерея прогибалась под своим вопящим грузом. Портьеры у выхода были сорваны, и открылся набитый людьми вестибюль. Грэм, с трудом перекрикивая шум, спросил у одного из стоящих рядом:
– Куда скрылся Острог?
Тот указал поверх голов на нижние панели стены, противоположной пролому. Они были открыты, туда убегали вооруженные люди в синем с черными повязками и исчезали в прилегающих коридорах. Грэму казалось, что сквозь неистовый гомон толпы доносятся выстрелы. Его пронесли наискось через огромный зал к двери возле пролома.
Было заметно, как люди вокруг него поддерживают порядок, оттесняя толпу и расчищая путь. Снаружи была новая, неровная стена, она маячила впереди под голубым небом. Его опустили, поставили на ноги, кто-то взял за руку и повел. Человек в желтом снова оказался рядом. Прошли по узким кирпичным ступеням мимо огромного красного сооружения – строительной машины; ее стрелы, рычаги, двигатели были недвижимы.
Оказавшись на верхней площадке лестницы, Грэм поспешно пересек узкие огражденные мостики, и перед ним внезапно открылся ревущий амфитеатр развалин. «Хозяин с нами! Хозяин! Хозяин!» Этот вопль вознесся над морем лиц подобно волне, отразился от утеса руин вдалеке и вернулся обратно вибрирующим криком: «Хозяин на нашей стороне!»
Грэм увидел, что его больше никто не направляет и он стоит на маленькой площадке из белого металла – части хрупких с виду лесов, облепивших огромный массив Совета. На необозримом пространстве руин перебегали и толпились люди: тут и там вздымались и раскачивались черные знамена революционных обществ; вокруг них возникали редкие в этом хаосе очаги порядка и организованности. Крутые уступы стен и строительные леса, по которым его спасители добрались до зала Атланта, были густо облеплены народом, и энергичные черные фигурки карабкались на колонны и выступы, побуждая людей рассредоточиться. Позади Грэма, на высшей точке лесов, несколько человек водружали огромный, хлопающий на ветру черный штандарт. Через зияющую брешь в стене он мог видеть внизу плотную толпу, набившуюся в зал Атланта. Из-за необычной прозрачности воздуха отдаленные летные площадки на юге были видны ярко и четко – словно приблизились. С центральной площадки взмыл одинокий моноплан – возможно, чтобы встретить прибывающие аэропланы.
– Что стало с Острогом? – спросил Грэм и, произнося эти слова, увидел, что все взгляды переместились с него на верхушку здания Совета.
Он поискал глазами – что привлекло всеобщее внимание. Секунду не видел ничего, кроме неровного угла стены, темного и четкого на фоне неба. Затем разглядел в тени внутреннее убранство комнаты и с изумлением узнал зелено-белую отделку своей бывшей тюрьмы. И, быстро прошагав через эту открытую взглядам комнату, на край развалин, к обрыву, вышла фигурка в белом, сопровождаемая двумя фигурками поменьше, в черном с желтым. Грэм услышал, что рядом вскрикнули: «Острог!» – и повернулся, чтобы спросить, в чем дело. Но тут стоявший рядом человек удивленно вскрикнул и указал тощим пальцем на горизонт. Вот оно что! Поднявшийся с летной площадки моноплан направляется в их сторону. Этот стремительный ровный полет все еще был новинкой для Грэма и приковал к себе его внимание.
Моноплан приближался, становился все больше и больше, пока не промчался над дальним краем руин и не оказался на виду у толпы. Пикируя, пересек пространство над людьми, взмыл вверх, минуя глыбу здания Совета, – обтянутая пленкой птица, полупрозрачная, с одиночкой-аэронавтом, смотрящим вниз сквозь ребра корпуса. Пролетел и скрылся за верхним краем развалин.
Грэм перевел взгляд на Острога. Тот подавал руками какие-то знаки, а его помощники деятельно разбивали стену рядом с ним. В следующее мгновение моноплан появился снова – маленькое пятнышко вдалеке, летящее по широкой дуге, снижающее скорость.
Человек в желтом вдруг закричал:
– Что они делают? Что эти люди делают? Почему Острог оказался там? Почему его не схватили? Они подберут его – моноплан заберет его! Эх!..
Это восклицание эхом отдалось в руинах. Через пропасть до Грэма донесся треск зеленого оружия, он посмотрел вниз и увидел группу черно-желтых, бегущих по открытой галерее под выступом, на котором стоял Острог. На бегу они стреляли в невидимых противников; затем появились преследователи в бледно-синем. Миниатюрные сражающиеся фигурки производили удивительное впечатление, издали они напоминали игрушечных солдатиков. Странная картина распахнутого дома придавала нереальный вид этой битве среди мебели, комнат и коридоров. Сражение шло примерно в двухстах ярдах от Грэма и в пятидесяти над головами людей в развалинах. Черно-желтые человечки забежали в открытую арку, обернулись и дали залп. Один из синих преследователей, бежавший по краю провала, взмахнул руками, покачнулся, как показалось Грэму, несколько секунд постоял над обрывом – и рухнул вниз. Грэм видел, как он ударился о выступающий угол, кувыркаясь, безостановочно кувыркаясь, отлетел и исчез за красной стрелой строительной машины.