– Так что вы хотели в этот замечательный вечер? – спросила я.
– Поблагодарить, – пояснил Хардинг. – Спасибо, что помогли мэрии избавиться от крайне деликатной проблемы.
– Деликатной проблемой вы назвали своего предшественника? – хмыкнула я. – Что ж, это стоило вам тридцать монет, и мы уже в расчете. Что-то еще?
– Я предложил мэру Хардингу остаться на ужин в замке, – подсказал мой жених. – А тут уже накрыт стол…
– И впрямь, – улыбнулась я. – В таком случае добро пожаловать, господа.
Честно говоря, думала, что у гостей проснется если не инстинкт самосохранения, то, по крайней мере, совесть, но то ли Хардинг проголодался, то ли его обуяло любопытство, чем потчуют народ при свечах в замках светлых чародеев. Он охотно уселся за стол и разложил на коленях салфетку.
Разнесчастный Боуз топтался у него за плечом, как безмолвный, измученный жизнью и селегерским квасом лакей, и с тоской поглядывал на угощения.
– Господин помощник, вам отдельное приглашение надо? – спросила я.
– Никогда еще не трапезничал в гостях у пресветлого! – Сделав вид, будто не заметил многозначительного, тяжелого взгляда нового начальства, он устроился на стул рядом со мной.
Возникла долгая пауза. Ужин при свечах был рассчитан на две персоны, другим предстояло есть из общих тарелок и руками. Этими двумя обделенными оказались мы с Боузом, уже не чаявшим испробовать морских деликатесов.
– Надо бы достать посуду… – произнесла я в тишине.
В посудной горке за стеклянными дверцами стоял голубой фарфор. Сомневаюсь, что тарелки из него хотя бы разок служили по прямому назначению, но, похоже, для сервиза пришел долгожданный день.
– Заодно фарфор обновим, – вздохнула я, понимая, что роль подавальщицы этим вечером отведена единственной девице.
Тарелки были расставлены, начищенные серебряные приборы легли на салфетки. Выглядело неплохо, пусть и разноперо.
– Мне говорили о знаменитом истванском гостеприимстве, – проговорил мэр, явно льстя Иствану и его гостеприимству. – Вы всегда так щедро встречаете гостей?
Ответ вырвался помимо моей воли и здравого смысла:
– Вам не повезло нарваться на романтический ужин.
Калеб, разливающий по бокалам вино, на мгновение замер и пронзил меня острым взглядом.
– Почему не повезло? – естественно, не смог промолчать Боуз.
– Готовить заставили меня.
Мэр, едва-едва собравшийся снять пробу с основного блюда, аккуратно отложил вилку и вытер чистые губы салфеткой. Видимо, он был наслышан о том, что вменяемый человек поостережется есть еду, приготовленную темной ведьмой.
– А это плохо? – приставал его помощник, нарываясь на проклятие немоты. – Унижает ваше достоинство?
– Я не умею готовить, – вынужденно призналась, стараясь не замечать, как недоумение в глазах Калеба, поблескивающих в неровном свете мускусных свечей, меняется натуральным восхищением.
– Госпожа чародейка, вы сегодня на редкость открыты миру, – конечно же прокомментировал он. – В еду что-то добавлено?
– Морской огурец, – призналась я. – Мне пришлось смотреть на него вживую. Незабываемое зрелище, и эффект у него тоже интересный.
– А какой? – громким шепотом все-таки спросил Боуз.
– Укрепляет мужской дух. Как понимаете, мне неактуально.
Секретарь мигом положил себе морского коктейля, приправленного острым соусом, и принялся энергично жевать. Мэр Хардинг ради осторожности все-таки подождал, внимательно следя за секретарем, а потом снял пробу. Выдающаяся челюсть ходила в попытках прожевать жесткие креветки. Как я и предсказывала, все напряженно ели и беседа совершенно не клеилась.
Неожиданно дверь распахнулась, и в столовую ввалилась Люси с кувшином какого-то напитка в руках. Кто-то нарочно толкнул ее в спину для придания ускорения и экономии времени.
– Ой! – охнула она.
Мужчины за столом обернулись к нежданной гостье и как по команде поднялись, выказывая совершенно потрясающие манеры. Разве что Боуз замешкался, словно споткнулся о мысль, нужно ли ему быть вежливым, но все-таки отодвинул стул, встал и, копируя начальство, заложил руки за спину. Его щека была оттопырена каким-то куском.
Люси разглядывала мужчин широко раскрытыми, как будто удивленными глазами.
– Эбигейл сказала принести воду, потому что у вас тут романтический ужин на двоих, а оказалось, на троих, – проговорила она нежным голоском.
– На четверых, – с иронией поправил Калеб.
– Ох, я Энни забыла посчитать, – хихикнула она.
Спасибо, Эбигейл, за предсказуемость! Без помощи ревнивой кузины осуществить задуманное было бы сложнее. Наверное, стоит послать в подарок бутылочку с успокоительным благовонием. Ее точно ждут очень нервные времена.
– Люси, пятой будешь? – предложила я, готовая импровизировать, лишь бы не выпускать кузину на волю… в коридор.
Она моргнула, сжала покрепче кувшин и с сомнением протянула:
– А нужно?
– Очень, – искренне призналась я, соревнуясь с самой Люси в незамутненной честности.
Во время знакомства внимание мужчин полностью сосредоточилось на хорошенькой девушке. Украдкой я вытащила из платья флакончик с зельем, легким магическим током заставила выскочить пробку. Добавить пару драгоценных капель в тот момент, когда на меня никто не смотрел, а вокруг разливалась темнота, оказалось плевым делом. Даже руки не задрожали.
– Мне тоже очень приятно познакомиться, мэр Хардинг, – щебетала Люси, усаживаясь за стол и расправляя на коленях салфетку. – Искренне желаю, чтобы вас не постигла участь предшественника.
– Простите? – конечно, не очень восхитился мэр пожеланиями.
– Пожалуйста, не превращайтесь после кончины в призрак, – серьезно посоветовала она, – и ни в коем случае не селитесь в нашем замке, как бывший мэр.
– Я уж как-нибудь постараюсь, – пообещал Хардинг.
У Калеба сделалось очень странное лицо. Он постучал себе по груди, кажется, пытаясь избавиться от лишнего воздуха, которым поперхнулся.
– Вы слышали, что о вашем кабинете ходят дурные слухи? – никак не могла примолкнуть кузина. – Не верьте. Он вовсе не проклят. Энни наверняка бы заметила. Да, Энни?
Все повернулись ко мне. Я сжимала в кулаке пустой флакончик от приворота и недоуменно оглядела мужчин.
– Я не проверила на проклятия, потому что за это не платили.
Возникла странная пауза. Готова поспорить, что фея-крестная благословила Люсиль Истван на долгую и счастливую жизнь. Как иначе объяснить это великолепное, просто сногсшибательное простодушие? Умные и сложные счастливыми никогда не бывают. Эбигейл тому подтверждение.
– Вина? – тихо спросил Калеб, видимо, понимая, что только алкоголь способен привести мэра в чувство после общения с двумя кузинами-чародейками. Однако в чувство прийти не удалось, скорее, наоборот – ускоренно отъехать в сторону мира иного и его предместий. При первом же глотке у гостя сделались большие и несчастные глаза, а лицо пошло яркими пятнами, заметными даже в потемках. Я грешным делом подумала, будто тетушка добавила в вино какой-нибудь природный афродизиак.
– Боуз, воды! – просипел мэр и добавил: – Будьте добры, немедленно.
Помощник, как услужливая женушка, подскочил с места и, готовый от души напоить новое начальство приворотом, схватился за кувшин. Зелье варилось для светлого чародея, кто знает, как причудливо подействует на обычного человека? Живенько представила, какая может случиться трагедия в жизни мужиков, напои один другого, и по спине пробежал холодок.
– Не сметь! – рявкнула я, словно пыталась упокоить умертвие.
От вопля над головой забренчала хрустальная люстра и едва не потухли свечи. Мэр, похоже, вообще передумал пить, что бы ему ни предложили, и от греха подальше спрятал руки под крышку стола. Его помощник, испуганно отставив кувшин, присел на краешек стула.
– Помогите мне, пресветлый Парнас и господи боже, аминь, – скороговоркой пробормотал он себе под нос. Вообще-то очень тихо, но мы молчали, поэтому получилось громко.
– Я к тому, что… пусть Люси нальет, – вполне себе миролюбиво махнула я рукой. – В нашем замке за столом женщины ухаживают за мужчинами. Традиция, знаете ли.
– Кто сказал? – прошептала кузина.
– Тетушка Летисия.
– А ты не можешь? – подал голос Калеб, со стороны следивший за цирком и старательно молчавший.
– Не могу.
– Почему же? – откинулся он на стуле.
– Боюсь, что в меня все влюбятся.
Видимо, мысль ему не пришлась по вкусу. Он шумно хлебнул вина из бокала и замер, надув щеки. Проглотить питье оказалось непросто. Дернулся на шее кадык.
– Какое вино… уксусное, – кашлянул Калеб в кулак.
Люсиль схватилась за кувшин, наполнила бокал:
– Запей ледниковой водичкой из-под крана!
– Благодарю, – просипел тот, не отказываясь залиться этой самой водой из-под крана, и проглотил любовный дурман буквально за четыре глотка. Я посчитала, потому что завороженно следила, как у него на шее ходил кадык.
– Господин мэр, держите и вы водички, – суетилась Люсиль, как настоящая сестра милосердия, и, перегнувшись через стол, налила ему любовное зелье.
В густых тенях никто не заметил, как мое заклятие окутало запястье мужчины. Хардинг донес стакан до вытянутых трубочкой губ, но вода полилась мимо рта по подбородку, на манишку и дальше по рубашке. Нахлебаться приворотом ему не удалось, разве что расплескать по лицу. И по одежде.
Возникла долгая пауза. Мэр обтекал. Мы молчали, как на похоронах любимого дядюшки.
– И носовой платок тоже возьмите, – предложила Люси, вытаскивая из кармана нежно-розовый кружевной клочок. – Он заговорен. Вытрете рубашку, и все мигом высохнет.
Кажется, Хардингу было уже все равно, что с ним сделают ужасные чародейки. Он последовал совету и повозил платочком по рубашке. От конфликта светлой и темной магии в разные стороны прыснули искры, и на ткани появилось большое выжженное пятно. Честное слово, хорошо, что он начал с верха, а не со штанов…
Мэр аккуратно, словно боясь остаться без пальцев, отложил ядреный лоскут и вытер руки о банальную, но надежную салфетку.