– Кажется, что-то пошло не так, – прошептала Люси.
– Абсолютно все пошло не так, – покачала я головой.
Дружба Истванов с новым мэром явно не заладилась, но Калеб не терял оптимизма. Видимо, он решил, что после романтического ужина с кузинами-чародейками гостям стоило расслабиться. Вернее, одному из гостей – мэру. Боуз просто и незамысловато объелся.
– Господин Хардинг, выпьем кофе у меня в кабинете?
Калеб поднялся, оттолкнувшись ладонями от стола, и указал на закрытые двери столовой, под которыми наверняка подслушивали любопытные слуги.
– Пожалуй, – согласился тот и поспешно застегнул пиджак, пряча прореху. – Девушки, спасибо за вечер. Он был незабываемый.
Уверена, он решил ненавидеть чародеев (возможно, не только Истванов, а всех подряд) и теперь начнет с ними подпольную войну. По воскресеньям будет ставить свечи за упокой наших душ, а заодно и бывшего мэра Догера, посмевшего уступить ему жесткое мэрское кресло в провинции возле светлого замка.
– Выпейте лучше кофе с коньяком, – посоветовала я и добавила: – Можно без кофе.
Платок Люсиль, подоткнутый под тарелку, остался лежать на столе. Вообще, я хотела попросить у нее какую-нибудь мелочь: заколку или простую булавку для волос, чтобы сейчас же спрятать в кровати Калеба, но заговоренная тряпица тоже сойдет.
– Кстати, госпожа чародейка, – прежде чем уйти, тихо и по-свойски зашептал Боуз, – когда вы вернете мои домашние туфли?
– Никогда.
Проклятая честность!
– Понравились?
– Еще вчера выбросила.
– Как можно выбрасывать чужую обувь? – возмутился он.
– Запросто. Я же не знала, что вы появитесь в замке и потребуете их обратно.
– Боуз, где вы застряли?! – раздался из коридора злобный мэрский рык. Похоже, несчастного помощника назначили виновным за застольные неприятности. Зря он не испачкался в потемках, не испортил одежду и наелся от пуза, ни разу не подавившись креветочным хвостиком.
Секретарь сломя голову бросился догонять суровое начальство. Люси тоже засобиралась:
– Побежала, а то Эбби ждет. Я должна рассказать, что вы… они… мы тут делали.
– Обязательно расскажи. Во всех подробностях, – хмыкнула я.
В жизни бы не подумала, что такой отвратительный день, когда не получалось решительно ничего, и даже врать, закончится таким оглушительным успехом. Похоже, святые демоны увидели, как сильно я страдаю, и послали чуточку удачи.
Кувшин пришлось прихватить с собой, вылить остатки зачарованной воды в напольный цветок, а посудину пристроить на подоконник. В гостевой башне царили тишина и покой. Практически беззвучно вскрыв замок, я вошла в темные покои Калеба и поспешным взмахом погасила проснувшиеся магические светляки. Платок Люси спрятала в подушку, закопав поглубже в перья. Пришлось повозиться с застежками и проверить, не остался ли на покрывале пух, и только потом двинуться к выходу…
Едва я потянулась к ручке, как она сама собой повернулась. В дверном проеме возник Калеб. Мы столкнулись практически нос к носу и замерли в обоюдном молчании на пару долгих секунд. Расстояние между нами, прямо сказать, желало стать шире, но ни я, ни жених не двигались.
Калеб заговорил тихим голосом, объясняя, почему я бездарно попалась:
– Хардинг решил, что сыт по горло нашим знаменитым гостеприимством и отказался от кофе…
Пока он не перешел к вопросам, на которые мне не удастся избежать честных ответов, я поднялась на цыпочки и приникла губами к его мягким губам.
Глава 5. С любовью, Энни
Мы прижимались губами, не закрывая глаз и не шевелясь. Еще мне было страшно дышать. Чувствуя, как лицо заливает румянец, я осторожно отстранилась, опустилась на пятки и громко сглотнула.
– Ты передумала насчет свадьбы? – спросил Калеб. Удивленным он не выглядел, понимал, что его пытаются нахально отвлечь. Впрочем, ему хватило такта не иронизировать.
– Нет, – тихо ответила я. – Никакого брачного союза.
– Тогда что это было?
– Первый поцелуй.
– Наш? – вежливо уточнил он.
– Мой.
Как ни странно, именно это признание возымело эффект. Калеб ошарашенно замер и пока делал в голове какие-то сложные расчеты, я попыталась сбежать. Хотела обогнуть его по дуге, но он схватил меня за локоть и заставил повернуться.
– Первый? – переспросил он, словно был не уверен, что правильно расслышал, и теперь хотел разок убедиться.
– Да.
– Самый?
Святые демоны, он еще и обсудить решил?!
– А бывают варианты? Половинка там, четвертушка.
– Ты же темная, – вдруг выдал он.
– А темные не люди, что ли? У нас тоже случается все в первый раз. У меня вот с тобой первый поцелуй случился.
– Еще не случился, – заявил он.
– А что, по-твоему, мы сделали? Польку станцевали? – даже возмутилась я.
Пальцы сжали мой подбородок. Прикосновение было мягкое, но настойчивое. В растерянности я подняла голову, и губы Калеба накрыли мои. Этот поцелуй не напоминал невинное, неумелое лобзание, каким я пыталась его заткнуть. Свободная рука жениха легла на мою поясницу, даже через ткань платья чувствовалось, какая у него горячая ладонь. Вкрадчивым движением языка скользнув по моим губам, он заставил приоткрыть их. Страшно смутившись, я зажмурилась и прерывисто вздохнула, но почему-то прозвучало, как будто сладострастно застонала.
Поцелуй прервался. Кажется, мы оба дышали через раз. С трудом подавив желание уцепиться за шею Калеба и продолжить, я открыла глаза. Хмурый и серьезный, он отпустил мой подбородок и произнес:
– Для меня честь стать первым мужчиной, поцеловавшим ведьму Эннари Истван. Ты за этим ко мне пришла?
– Нет.
Пауза, долгая и настороженная. Казалось, сейчас прозвучит правильный вопрос, какого демона я забралась в его комнату, но Калеб произнес:
– В таком случае ты можешь меня проклясть – я позволю, но извиняться за то, что поцеловал, не буду.
– Вон, – хрипловатым шепотом приказала я, хотя, в общем-то, начала первая.
– Я в своей комнате, – напомнил он.
– В таком случае вон пойду я.
Спрятавшись в гостиной, все еще попахивающей любовным зельем, я поспешно закрыла дверь. Слуги в мои покои соваться боялись, поэтому вчерашний разгром сохранился в нетронутом, первозданном виде. До самой ночи я успокаивала нервы уборкой: оттирала в мраморной раковине котелок, чистила камин (заставив весь пепел собраться шаром и самостоятельно вылететь за три мили от замка через каминную трубу) и перетерла флаконы в одном из сундуков с магическим приданым.
Ночью меня разбудило странное ощущение чужого присутствия. Я резко открыла глаза, готовая в любое мгновение огреть нежданного гостя, будь он живым или мертвым, проклятием. В дверях спальни стоял Калеб. Серебристый свет полной луны, сочившийся сквозь незашторенные окна, делал его похожим на призрак. Рубашка была расстегнута, красивый торс едва-едва прикрыт. Ноги босы. Рыжевато-русые волосы в беспорядке спускались к плечам, падали на лицо.
– Как ты здесь очутился? – резко спросила я скрипучим ото сна голосом.
Он не произнес ни слова, бесшумной поступью приблизился к кровати. В голове вдруг мелькнула мысль, что он шел ко мне с грацией хищника, хотя я понятия не имела, что именно это могло значить. Просто в памяти всплыла строчка из полузабытого любовного романа.
Матрас прогнулся, когда Калеб лег на кровать. Он не сводил с меня взгляда, был серьезный и очень сосредоточенный. Льдистые светлые глаза этой седой лунной ночью казались совсем черными. Затаив дыхание, я следила, как он подался вперед, и опустилась на лопатки, когда он навис надо мной. Это была не иначе как любовная магия, парализующая, заставляющая теряться в пространстве.
– Что я делаю? – пролепетала на вдохе.
Ночной гость приблизил губы к моему уху. Горячее дыхание щекотало шею, вызвало мурашки.
– Ты спишь, Эннари, – прошептал он.
И так убедительно прошептал, что я проснулась и почти недоуменно огляделась вокруг. В окно светило солнце, одеяло и половина подушек валялись на полу, простыни были смяты. Взмокшая ночная сорочка прилипла к телу. И не верилось, что неприличное сновидение действительно было просто сновидением.
– Хотела неприличных снов? Бойся своих желаний! – пробормотала я, растирая лицо ладонями.
Неожиданно тишину разрезал такой грохот, что на трюмо зазвенели флакончики с благовониями. Казалось, что утреннее громыхание из учебной башни доставили прямо в мои покои, коль окна окутаны непроницаемым заклятием тишины.
– Ты что же, образина страшная, делаешь? – донеслось из-за закрытой двери спальни недовольное ворчание незнакомым мужским голосом.
И впрямь, что они делают, эти незнакомые образины, в моих покоях?
Одевалась я так быстро, что дала бы фору боевому магу, проспавшему построение. Одним скользящим движением вписалась в висящее в воздухе платье со специально растопыренными рукавами. Пока на спине сам собой стягивался и застегивался бесконечный ряд жемчужных пуговиц, замотала на затылке волосы и воткнула в пучок костяную палочку-булавку. Сунула ноги в домашние туфли и вышла из спальни во всеоружии, то есть готовая или орать, или проклинать, смотря по обстоятельствам.
Обстоятельства оказались не очень понятными. Два ядрено пахнущих плотника, один рыжий и бородатый, а второй высокий и костлявый, воскрешали дверь. Не то чтобы они делали ей искусственное дыхание под бодрые ругательства, но было очень похоже.
Дверь плашмя валялась на паркетном полу, зияла большая дыра в коридор, из косяка торчали раскуроченные петли, на полу стояла деревянная люлька с инструментами. Упираясь ладонями в колени, мужики склонились над умирающим «пациентом».
– Кто тебе руки-то при рождении выдавал, скотина неумелая? – ругал один второго.
– Мастер, да она как-то сама…
Я кашлянула, привлекая внимание. Плотники отвлеклись от разглядывания трещины поперек дверного полотна.
– Госпожа чародейка, так вы еще спите? – прогудел рыжебородый плотник, который, видимо, был за главного. – Мы хотели обождать до обеда, но нам сказали, что вы на рассвете уехали из замка.