– Эннари Истван, ты посмела отправить мне зов?! – наконец громыхнул откуда-то слева, а не сверху, как ожидалось, возмущенный глас деда.
Видимо, все-таки от возмущения он не мог некоторое время говорить, а когда голос вернулся и слова нашлись, то потекли через ночник. Светлячки в нем истерично замигали и, похоже, собрались впасть в летаргический сон.
– Как вы меня слышите? – деловито уточнила я, проверяя, насколько хорошо налажена магическая связь.
– Прекрасно! Спасибо богам, со слухом у меня проблем нет! – взбеленился Парнас.
– Очень хорошо, потому что проблемы есть у меня.
– Со слухом?
– С мужчинами, – подсказала я. – Двумя. Они, случаем, не у вас? Пусть подадут голос.
– То есть ты отправила магический зов, чтобы выяснить, не пытаю ли я твоего ведьмака? – возмутился дед.
– Вообще-то, чтобы выяснить, не пытаете ли вы обоих.
– Какое надругательство над благородной магией! Знаешь ли ты, неразумное дитя, что небесный глас используется только ради великих новостей!
Не хотела дерзить, но дед сам напросился…
– В прошлый раз вы меня будили этим самым гласом, – напомнила я.
В ответ Парнас раскашлялся. Звучало так, словно в тишине по замку прокатился раскат грома.
– Нет у меня твоего ведьмака!
– А жениха? – дотошно выпытывала я.
– И этого тоже нет! Сама с ними занимайся! Знаешь, что мне привез твой темный? Вытяжку из морского огурца! Сказал, что лично сделанную его матушкой. Какой позор! А знаешь, что заявил Калеб?
– Спасибо, дедушка! – Не дослушав стариковское ворчание, щелчком пальцев я разорвала магическую связь. В голове пронзительно тренькнуло, словно порвалась туго натянутая скрипичная струна.
– Ты что, не дала договорить пресветлому, нахалка?! – захлебнувшись словами, взвыл дед, и теперь его голос, как и положено, полился с самого потолка, подобно божественному гласу. – Все! Конец разговора! Жду вас на обед в большой столовой!
– Давно мы обедаем в большой столовой? – не утерпела и все-таки съехидничала я. – Пускаете пыль в глаза аристократическому гостю, дедушка? Не хотите, так сказать, упасть лицом в тарелку с тыквенным супом? Дедушка, вы еще здесь? Пресветлый! Ау!
Оказалось, он оборвал связь, не дав ни одного намека, в какую именно дыру могли провалиться два новых лучших друга. В еще большем недоумении, чем была, я вышла из комнаты Калеба… По лестнице в траурном молчании с постными минами поднимался отряд розовокосых замковых чародеек со стопками подозрительно знакомой одежды в руках. Возглавляла процессию кудрявая девица с тугими жесткими пружинками на голове вместо волос. Под ее чутким руководством девицы выстроились передо мной ровной шеренгой, как судьи, готовые объявить приговор о ритуальном сожжении платьев, а заодно и хозяйки этих самых платьев.
– Девушки, у вас в руках моя одежда, – кивнула я вместо приветствия.
– Мы ее починили! – объявила дважды проклятая чародейка с кудрявым гнездом на голове.
– Полностью! – поддакнула вторая.
– Без магии.
– Нитками, иголками и собственными ручками. У меня все пальцы исколоты! – пожаловалась следующая.
– Резали всего полчаса, а чинили почти два дня с перерывом на обед и сон! – проворчала кудрявая.
– Вы намертво зашили проймы и воротнички? – предположила я, не веря, что чародейки действительно схватили корзинки с рукоделием и исправили то, что испортили.
– Нет! Мы сделали аккуратно и как положено, стежок к стежку! Честно-честно! Хочешь, сама проверь! – вразнобой закудахтали девицы. – Только не надо больше никаких проклятий!
– И волосы можно выпрямить? – проскулила кудряшка, когда остальные заткнулись.
Святые демоны, как же их учат магии, если девицы не в состоянии снять чары, которыми мы баловались в средней школе? Или это были последние курсы Деймрана… Тогда вообще-то понятно, почему не сняли. Высшая темная магия не всем по зубам.
– Выпрямлю, – согласилась я. – Сначала вещи занесите.
С любопытством я проследила, как они изображали трудолюбивых горничных: мужскую одежду убрали в дорожный сундук, а женскую аккуратно развесили на плечиках. Заштопанные платья никто не собирался носить, и я планировала от них избавиться в ближайшее время, но зарвавшихся чародеек следовало воспитывать.
Наведя в гардеробной идеальный порядок, девушки по одной потянулись к выходу. Удивительно, как, проходя мимо меня, следящей за их исходом из кресла, не делали уважительный книксен. Кудрявая остановилась и, не поднимая взгляда от пола, пробормотала:
– Снимешь проклятие?
– Коль обещала… – Я протянула раскрытую ладонь. – Руку.
Прежде чем позволить мне сжать ее ледяные от страха пальцы, чародейка громко сглотнула. От укола темной магией девушка испуганно ойкнула, руку выдернула, а секундой позже воронье гнездо превратилось в роскошный блестящий водопад ровных волос, волной упавших до самой талии.
– Господи, они такие длинные! – охнула она, страшно обрадовавшись. – Девочки, гляньте! У меня никогда ниже лопаток не отрастали! Какое полезное оказалось для волос проклятие! Может, вам тоже походить с ним? Результат того стоит!
«Девочки» смотрели на подружку с плохо скрываемой враждебностью и, кажется, были не прочь заклясть восторженную чародейку облысением.
– А цвет? – недовольно буркнула одна из них. – Мы, что ли, зря чинили одежду?
– Не зря, – покачала я головой. – Вы исправили то, что испортили.
– Тебе тоже надо исправить то, что ты испортила!
– Так вы же все сами, – развела я руками, глядя на девицу с насмешкой. – Раз ждать не хочется, пока цвет смоется, могу предложить ножницы.
– Заговоренные? – спросила она.
– Отчего же? Самые обычные. Отрезали косичку и растите новую, обычного цвета. По-моему, самый простой способ.
– Только блудницы режут волосы! – обиделась она. – А я не такая!
– Тогда придется ходить с розовой шевелюрой, – усмехнулась я. – Или все-таки найти ножницы? Где-то в вещах и садовый секатор завалялся…
Девицы ускакали из комнаты с такой проворностью, словно у меня в руках уже был заговоренный секатор с зазубринами на изогнутых лезвиях, срезающий кустики так, чтобы они никогда не росли. На людях эффект не проверяла, но думаю, эффект что на волосах, что на сорняках был одинаковый – убийственный ко всему быстрорастущему.
По дороге в большую столовую на всякий случай я спустилась в винный погреб, а потом заглянула и в семейный склеп, любимое место Холта во всех колдовских замках, но мужчин нигде не было. Пришлось отправиться в столовую в гордом одиночестве. Оказалось, что обед парочка тоже проигнорировала, впрочем, как и большая часть Истванов. Ни кузины, ни помощники, ни прочие жители не появились. Возможно, кое-кто из них собрался на утреннике у Эбигейл и за тарелкой перетертого супа страстно обсуждал, какая Эннари все-таки паршивая ведьма… Пусть сами себя покрепче напугают и забудут дорогу в гостевую башню.
Остальная часть семейства по случаю приезда в замок очередного темного чародея продемонстрировала знаменитое истванское гостеприимство и вместо обеда устроила поминки. Другой причины, почему абсолютно все, кроме меня и дядьки Эсмаила, видимо, оказавшегося не в курсе последних веяний, нарядились в черное, придумать не удалось. Молчали, к слову, как на похоронах. Наверняка вчера родственники Истваны тоже превратили обед в поминальную трапезу (на радость Холта), а сегодня уже, так сказать, заканчивали праздник.
Главенствовал за столом Парнас. Места с двух сторон от него, предназначенные для потерявшихся чародеев, выразительно пустовали. Не желая оказываться в перекрестье недовольных взглядов, я уселась подальше от «эпицентра» и поближе к выходу, рядом с замковым старостой и Вайроном. Между ними стояла бутылка с каким-то крепким напитком, и оба синхронно потянули к ней руки.
– Не рановато? – тихо спросила я.
– В самый раз, – пробурчал кузен.
Дядька Эсмаил промолчал, но в его косом взгляде читался укор, дескать, темная Истван, обещала же не собирать темный клан, но соврала и теперь приходится лечить нервы до темноты.
Я сама не могла отделаться от странной мысли, что такими резвыми темпами совсем скоро замок пресветлого превратится в ведьмовское логово с сотней-двумя прислужников. Последние так и ломятся в замковые двери, и без моего личного участия неожиданно начал собираться шабаш…
– А где гость? – скрипучим голосом громко спросила Мириам.
– Очевидно, уехал, – отозвался Вайрон.
– Что, даже не поел на дорожку? – страшно обрадовалась тетка. – Очень хорошо! На еде сэкономили.
– Они с Калебом вышли на экскурсию по окрестностям, – намекнула я тетке, что расслабляться семейству рано – темный все еще с нами, просто пока не лично, поэтому стоит на ужин надеть траур. Холт оценит – ему нравятся хорошие шутки.
– А ты осталась? – не без ехидства фыркнула она.
– Устала с дороги, тетушка. Мы с Калебом только вернулись.
– И как тебе поместье? – оживилась Летисия. – Говорят, оно чудесное.
– Поражает размерами и количеством влитой магии, – прокомментировала я, краем глаза заметив, как недовольно поджала губы Мириам, все еще лелеющая надежду превратить Люсиль в госпожу Грэм. Уверена, о размахе и богатстве поместья семейства Грэм она тоже была наслышана.
– И надолго приехал к нам в гости этот твой друг? – пробубнила она, от бессильной злобы не зная, к чему прицепиться. Вообще, Мириам должна желать мне всяческих благ и долголетия! Только слепой не заметил бы, что с появлением в замке темных чародеев ее жизнь заиграла новыми красками. Даже не представляю, кого тетушка с таким выдающимся вдохновением ненавидела все девять лет, пока я жила в Деймране.
– Понятия не имею, – отозвалась я.
– Судя по размеру дорожного сундука, он здесь решил обосноваться, – наябедничал дядюшка Эсмаил.
– И что, много у тебя еще друзей осталось в Деймране? – пыталась злобствовать Мириам.
– Не переживайте, тетушка, вы со всеми обязательно познакомитесь, – с елейной улыбочкой пообещала я. – Уверяю, они такие же обаятельные, как Холт Реграм.