– Светлый, ты у стряпчего написал последнюю волю на посмертие?
– Нет!
– Самое время.
Ответ услышать не удалось, мы оказались отрезаны от салона. Воздух в «примерочной» был пропитан запахом темной магии, отчего-то напоминающим холодное и волнительное благовоние моего жениха. Хотя еще пару недель назад аромат ассоциировался исключительно с практикумом по темным чарам и вызывал – в лучшем случае – нервную почесуху, в худшем – оторопь.
– И как часто господин Грэм приезжал сюда со своими… девушками? – словно небрежно обронила я.
– Как можно считать, сколько раз к нам заглянул клиент? – попыталась уйти она от ответа.
– Лучший клиент, по всей видимости, появлялся здесь много раз, – без смущения наседала я.
– Неэтично открывать личную информацию.
– Зато очень практично, учитывая, что о личной информации спрашивает невеста, – фыркнула я. – Удивительно, как с таким подходом к ведению дел ваш маг еще держится на плаву.
– Посмотрите сюда! – неожиданно оживилась помощница, привлекая мое внимание к выставленным за стеклом маскам из тончайших серебристых паутинок, нежных, почти прозрачных, похожих на невесомые вуали. – Это свадебные маски с полным макияжем.
– Очень занятно, – хмыкнула я, но сбить себя с мысли не позволила. – Девушка, с которой он сюда приезжал, была невысокого роста и женственных форм? Предпочитала светлые платья? Носила маски с полным макияжем?
Мы встретились с помощницей глазами.
– Не помню, – не без злорадства улыбнулась она и указала на тяжелую дубовую дверь: – Мастер вас ждет.
Кабинет мастера оказался на удивление скромным и лаконичным, особенно по сравнению с чрезмерной обстановкой салона, призванного впечатлять богатых заказчиц. Здесь, видимо, должен был поражать сам колдун, вернее, его умения. Впрочем, ведьмак с вертикальными зрачками и охряными радужками действительно производил впечатление. Он или был благородных темных кровей, или талантливо притворялся, ведь косметическая магия всегда считалась магией обмана и иллюзий.
– Добро пожаловать в мою лавку косметических чудес, темная Истван! – торжественно поприветствовал он, приподнявшись из-за большого рабочего стола.
– Мои портреты висят на столбах, а я не в курсе? – с иронией уточнила я.
– Мир полнится слухами. – Он указал в удобное кожаное кресло, предлагая с удобством размещаться. – Люди говорят, что вернувшаяся в Сартар дочь Риэллы Истван похожа на мать как две капли воды. Жуть как хороша собой!
– И? – уточнила я, аккуратно разместившись в неожиданно жестком кресле.
– Не соврали.
– Это понятно… Так хороша или жуть? Одно другому противоречит.
– Мила как мать, – выкрутился темный.
Характерец у мамы, если верить тетушкам, тоже был, мягко говоря, не медовый. В этом мы точно были похожи.
– Пожмем руки? – предложил он, впрочем, не делая никаких попыток действительно поздороваться.
– Воздержимся, – скопировала я его тон.
Незнакомые темные чародеи, да и знакомые зачастую тоже, находясь в здравом уме и твердой памяти, не пожимали друг другу руки. Никогда не знаешь, каким проклятием тебя наградят и какими именно чарами попытаются опутать.
– Можешь называть меня мастер, темная Истван, – предложил он.
– Можешь называть меня госпожа чародейка, – любезно кивнула я.
На этом светская часть беседы закончилась, и мы заговорили о срочном заказе.
– Чтобы при зажженных свечах зрачки становились вертикальными, а кожа приобретала фарфоровую бледность и нежный румянец? – повторил колдун. – И все?
– Да, – согласилась я.
– А при дневном свете? Нарастить ресницы, сделать скулы поострее? Добавить губам кроваво-красный? Знаешь, госпожа чародейка… – мастер понизил голос до заговорщицкого шепота, словно под дверьми подслушивали шпионы, а он боялся раскрыть секреты женской красоты, – вампирский образ – писк моды в столице.
– Пусть в столице и пищат, – отрезала я, но, пораскинув мозгами, сжалилась: – Так и быть… пусть нежный румянец останется. Главное, чтобы при чихании рот не слетал на затылок и уши на лоб не съезжали.
– А что, были прецеденты? – испугался мастер.
– Сама не видела, но чем демон не шутит.
– Не переживай, госпожа чародейка, сделаем особую маску, которая подстраивается под размер лица. Будет роза, а не девушка!
Он поцеловал сложенные щепоткой пальцы, и в разные стороны прыснули иллюзорные кроваво-красные лепестки, стремительно превратившиеся в серый дымок.
– И во сколько цветочная красота обойдется моему деду?
Не поведя бровью, мастер озвучил цену. Я тоже бровью не повела, но восхищенно подумала, что теперь ясно, отчего он, не считая клиентов, не пошел по миру. С такими-то расценками! Следующая мысль оказалась резкой и неожиданно неприятной: щедро же мой женишок одаривал своих девиц…
Мы сговорились, что к вечеру маску доставят прямиком в Истван, и попрощались. По дороге к салону помощница мага выпытывала, какую поздравительную карточку приложить и в какую именно шкатулку упаковать. Справиться с соблазном потратить еще дедовских денег было просто невозможно! Я попросила самые дорогие вещицы и вышла к мужчинам.
Они сидели в разных углах чрезмерно помпезной комнаты и нарочито друг друга игнорировали. Складывалось впечатление, что чародеи подрались, пока я заказывала маску. Теперь Калеб с задумчивым видом изучал каталог с модными женскими платьями, выпущенный в то время, когда я не помышляла о возвращении в Сартар и боялась получить неудовлетворительную оценку по заклятиям темной магии. Холт же с фальшивым интересом, достойным редкого живого гримуара наподобие Брунгильды, читал новостной листок трехнедельной давности. В общем, оба вбирали новые знания, пусть те были и не первой свежести.
– Смотрю, проводите время с пользой, – съязвила я, заставляя их отвлечься от «занимательного» чтения и повернуться в мою сторону.
– Ты знала, что девица Аскольд купила косметическую маску и в «одночасье состарилась из-за наведенного черного проклятия»? – с выражением процитировал Холт.
– Зачем мне это важное знание? – искренне удивилась я.
– Для общего развития. Кстати, салон с дурной магией стоит на пересечении переулка Пресветлого Парнаса… Именем твоего деда назван переулок?! – Он оторвал взгляд от новостного листка и посмотрел на меня с неподдельным восхищением.
– И три площади, – продолжая делать вид, будто с интересом изучает устаревшие женские фасоны, подсказал Калеб нудным голосом страдающего от зубной боли картографа.
– С ума сойти! А я спал с ним в соседних покоях! – покачал светловолосой головой темный чародей. – В общем, это случилось в салоне на пересечении переулка имени пресветлого и улицы Шести драконов…
Не сговариваясь, мы посмотрели в окно. Мастерская стояла на углу двух улиц. Возле витрины на чем свет стоит ругались возницы, не желающие уступать друг другу дорогу. Вопросительные взгляды вернулись к помощнице чародея.
– Эти статейки клепают конкуренты! – твердо заявила она, нахмурив брови. – Мастер никогда не позволит себе подорвать идеальную репутацию проклятиями!
– Не нервничай, ангел, – промурлыкал Холт, поднимаясь с кресла. – Мы, наоборот, в восхищении. Исключительно изящная и очень женская месть. Как считаешь, темная Истван?
– Бесспорно, – согласилась я. – Мужчина до такого точно не додумался бы.
В королевском ателье моего жениха тоже встретили как родного, словно каждый божий день он заказывал у них костюмы. Главный портной, манерный худой мужчина, не чурался косметической магии, поэтому определить его возраст на глазок не удавалось. Он говорил, энергично жестикулируя и вставляя в речь иностранные словечки, что страшно бесило, учитывая, что у меня и так в голове варилась каша из двух языков, и я сама то и дело срывалась на язык, на котором изъяснялась последние девять лет.
Только слова Калеба, что портной лично наряжал ее величество, известную на семь королевств модницу, смирило меня с неизбежным осматриванием не то чтобы очень выдающихся форм.
– Где ты взяла эту страшную тряпку, дорогуша? – сморщился он, указывая пальцем с серебряным ногтем в мое бутылочно-зеленое платье с узкими рукавами.
– В лавке готовых нарядов, – сухо объявила я.
– Оно и заметно, но фактура хорошая!
– У платья?
– У тебя! – Портной перевел взгляд с моей груди на лицо. – Ты красивая, милочка. Идем, у нас ворох дел, иначе не успеешь принарядиться в театр.
Меня провели в примерочный зал, просторную комнату с зеркалами, пустыми портняжными манекенами и круглым подиумом, больше всего напоминающим низенькую цирковую тумбу. Туда-то меня водрузили, вернее, заставили подняться, словно выставив на всеобщее обозрение.
Со скучающим видом портной театрально похлопал в ладоши, и в комнату гуськом втекли девушки в неприметных платьях, но с ярко-розовыми волосами. На секунду даже показалось, что из Иствана в ателье был стремительно переброшен отряд замковых чародеек, несущих в руках готовые платья разнообразных расцветок.
– В столице розовый цвет волос модный? – спросила я, следя за тем, как девушки раскладываются.
– Весьма, – сухо произнес он, разглядывая какую-то невразумительную тряпку бледно-голубого цвета.
– И чем они тогда недовольны? – пробормотала я себе по нос, вспоминая замковых вредительниц, возмущенных новомодной покраской. Надо бы их успокоить, что они буквально идут в ногу со временем. В смысле, цветом волос попали в самое модное течение.
– Служишь в замке пресветлого? – поинтересовался портной, с этой самой одежкой приближаясь к подиуму.
– Проживаю.
– Давно?
– Две недели.
Неожиданно в примерочной комнате, только-только наполненной шуршанием тканей и платьев, возникающих на безголовых манекенах усилиями чародеек, наступила мертвая тишина, совершенно меня не смутившая.
– Темная Истван собственной персоной? – уточнил портной.
– Приятно познакомиться, – усмехнулась я.
Он остановил взгляд на моих карминовых губах: