— Хорошо, дедушка, только велосипед уложу в багажник.
Вскоре мы сидели за столом, стоящим под навесом из камыша. Отсюда открывался великолепный вид на долину Бельбека. Слева высилась громада горного массива, похожего на спящую черепаху, впереди и справа замерли покрытые лесом старые горы. Далеко внизу вилась серая лента шоссе.
Дедушка Ахмед разлил чай в армуды — стаканчики из тонкого стекла, формой напоминающие маленькие кувшинчики, разломил лепёшку:
— Угощайся, сынок. Устал, небось, катаясь по нашим горам? До Высокого доехал? Там очень красиво.
— Да, устал немного, хотя до Высокого так и не добрался. Но перед лицом такой красоты, как ваша долина, всё это, дедушка, мелочи. Вы, наверное, привыкли к этому и уже не замечаете?
— Не совсем так, дорогой. Я родился здесь, в этом селе ещё до войны. Это сейчас оно называется Солнечноселье, а тогда было — Аиргуль. Мне девяти не исполнилось, когда нас переселили в Узбекистан. А вернулся в своё родное село восемнадцать лет назад, когда стукнуло шестьдесят. Молодой всё ещё был, хотя уже и не очень.
Жену похоронил в Ташкенте, где мы жили после Ферганы. Здесь жениться не стал. Нужно было сыновей на ноги ставить. Их у меня четверо, поздние дети. Сейчас один держит хороший магазин в Бахчисарае, другой имеет кафе на Ай-Петри и дом в Соколином. Ещё двое живут и работают в Симферополе, таксисты. Все хорошо живут, восемь внуков у меня, хвала Аллаху!
А красоту нашего края только сейчас и стал замечать. Раньше не до этого было: работа, дети. Теперь каждое утро сажусь здесь и смотрю на долину. Наверное, рай должен выглядеть так же. Разные мысли приходят в голову, сынок, когда чувствуешь, что жизнь твоя прожита и клонится к закату.
— Жалеете, что не всё в жизни было так, как хотелось бы?
— Нет, сынок, не жалею. Всё в руках Аллаха. Он дал мне мою жизнь, мои трудности, моих детей. Это Его воля, и я её по мере сил своих исполнил. Может, я в чём-то иногда был не прав, но не со зла, а по недоразумению. Думаю, Аллах простит мне мои прегрешения, когда я предстану перед ним в свой час.
— Уверен, так и будет.
Мы замолчали. Лепёшка была ещё тёплой, мёд необыкновенно вкусен, чай источал аромат мяты. Долина перед нами была слегка подёрнута лёгким маревом дневного зноя.
— Скажите, дедушка Ахмед, — обратился я к старику, вспомнив своих серых друзей, — вы ведь знаете, наверное, местные предания. Упоминается ли среди них что-нибудь, связанное с волколюдьми?
— Откуда ты слышал о них?
— Да пару дней назад в водолечебнице встретил одного старика, который в сопровождении внуков приехал взглянуть на родное село. Говорил, что ему уже почти сто лет, зовут Мустафа. Сейчас живёт в Керчи. Мы разговорились, и он, между прочим, поведал историю о том, что в молодости в этих местах встречались так называемые волколюди. Как думаете, это местные сказки, или в самом деле было нечто подобное?
Дедушка Ахмед не спеша наполнил наши стаканчики чаем, отпил глоток:
— Знаешь, сынок, когда я был мальчишкой, такие слухи бродили в нашем селе. Сам я их не видел, не стану врать, но на краю нашего села и сейчас ещё живёт старуха по имени Мариам. Её считают немного сумасшедшей. Так вот, она всем рассказывает одну и ту же историю о том, как ещё девочкой заблудилась в лесу.
Блуждая, она вышла на край большой поляны и присела отдохнуть. Была полная луна. Её свет ярко освещал всё вокруг. Вдруг она услышала лёгкий шум — и на поляну из леса вышли волки. Их было семь или восемь. Она говорила, что это были необычные волки, поскольку таких огромных зверей ей не приходилось видеть. Охотники часто приносили в село убитых хищников, и она знала, что те не намного больше наших собак. Но эти были гораздо крупнее.
Волки стали кружком в центре поляны, подняли головы к небу и замерли. Так они стояли довольно долго, а затем начали бегать по кругу друг за другом, всё ускоряя свой бег. И вдруг они громко завыли, рухнули в траву, вой перешёл в стон, и всё стихло. А потом из травы поднялись обнажённые люди — мужчины и женщины. Они стали плясать и радоваться, протягивая руки к луне.
Девочка, увидев это, от страха потеряла сознание, а когда пришла в себя, уже наступило утро. Поляна была пуста, лишь трава в её центре была вся вытоптана. Мариам вернулась в село, но говорить не могла, только мычала что-то невнятное и стала бояться собак. Потом это прошло. Речь вернулась к ней, и она всем стала рассказывать необычную историю о том, что довелось ей увидеть на поляне в ночном лесу. Ей не поверили тогда, не верят и сейчас, и по-прежнему считают немного сумасшедшей.
Ты можешь не искать её. Ничего более она тебе не расскажет. Так что, сам решай: есть ли в наших местах волколюди или всё это выдумки богатых на вымыслы людей.
Он замолчал, отломил кусочек лепёшки и стал аккуратно макать её в мёд.
— Интересно, а вдруг эта девочка и в самом деле видела что-то необычное?
— Всё может быть. Аллах всемогущ, и воля его не имеет границ.
В кармане раздался негромкий зуммер телефона. Сотовая связь в селе всё-таки существовала. Я активировал вызов.
— Привет! — раздался бодрый голос Успенцева. — Ты где это находишься, что до тебя невозможно дозвониться?
— Привет, Лёха! Рад тебя слышать. Я в горах, а здесь не везде берёт телефон. Ты сам-то как? Когда тебя ждать?
— Ты не поверишь, но твой старый друг уже час как обретается у ворот роскошного санатория с надписью «Черные воды». Начальство неожиданно решило дать мне пару недель отдыха. Я не стал ждать, когда оно передумает. Шесть часов в пути — и вот я здесь. А что, женский контингент здесь на самом деле такой, каким я его вижу?
— Не всё так печально, старик, там есть ещё очаровательные медсестрички.
— Слава Богу, сразу как-то полегчало. Тебя когда ждать?
— Слушай, наберись терпения, погуляй ещё минут пятнадцать и я приеду. Хорошо?
— Договорились, Игорёк, я жду тебя у тех ворот, что со шлагбаумом.
Я попрощался с дедушкой Ахмедом, дал слово ему, что мы с другом обязательно будем его гостями, и рванул на встречу с Успенцевым.
«Паджеро» своего друга я увидел издалека. Лёшка стоял рядом, беседуя с охранником. Мы обнялись, обменялись обычными в таком случае репликами и направились в регистратуру. Комната его оказалась неподалёку от моей. Я решил передохнуть после очередной вылазки в горы, а Лёшка стал раскладывать вещи. Потом мы выпили по три рюмки закарпатского коньяка, который он привёз, и отправились на ужин.
Спустя непродолжительное время мы сидели на скамейке у волейбольной площадки, наблюдая за тем, как перемещаются немногочисленные отдыхающие. Близился вечер. На безоблачном небе уже отчётливо вырисовался бледный диск луны. Ещё день-другой — и можно будет любоваться полнолунием.
— И чем же занимается местный народ в минуты вечернего безделья? — спросил Лёшка, задумчиво покусывая травинку.
— Разными делами, мой друг. Кому повезло, те предаются любовным забавам, те же, для кого уже и отдых является работой, отдыхают после процедур праведных, остальные обычно совершают перед сном прогулку по Дороге Жизни.
— Что это ещё за Дорога?
— А пойдём-ка и мы пройдёмся. Кстати, посмотришь на общий вид долины, там очень красиво.
— Давай пройдёмся и — спать. Что-то меня сейчас не тянет на активные приключения. Кстати, расскажешь, чем ты здесь занимался без меня. Небось, уже познакомился с какой-нибудь местной красоткой?
— Увы, это не так, мой уставший друг. Хотя, вру, одна красотка по имени Сэра в моей жизни появилась. Идём, по дороге расскажу.
Мы вышли за пределы санатория, свернули направо и медленно пошли по дороге. Я рассказал о своих приключениях в горах, о волчьем логове в глубоком каньоне, о том, как взял шефство над звериной семьёй.
— Завтра я снова собираюсь навестить их. Составишь компанию?
— А что, пожалуй, рискну. Велосипед я тоже захватил по твоему совету, процедуры у нас утренние, часть их вообще пропустить можно. Так что едем, посмотрим на твоих необычных волков.
— Отлично, и еды мы захватим вдвое больше.
Незаметно мы поднялись к месту, где поднимающаяся вверх дорога начинала опускаться вниз. Успенцев остановился и посмотрел на оставшуюся сзади долину. Вечернее солнце начинало заходить за гору справа, и окрестности были освещены неярким чуть розовым светом. Отсюда отчётливо была видна отвесная стена у массива, возле которой я случайно снял непонятный предмет.
— Это что за высотка? — спросил Лёшка.
— Пред тобой знаменитая своими необычными явлениями гора Бойка. Место Силы, как вполне серьёзно утверждают полусумасшедшие уфологи. Помнишь, я высылал тебе фотографию с пятнышком возле вон того светлого пятна. Кстати, я потом не поленился и вычислил, что диаметр того непонятного летающего объекта должен быть около десяти метров. Как тебе?
— Да, это интересно. Хотя, если напрячься и подумать, то можно найти и вполне вменяемое объяснение твоему пятнышку. Но не об этом сейчас… Смотрю я на эту картину, мой друг, и реально ощущаю, как от этих гор веет стариной, приключениями и затерянными сокровищами.
— Ты совсем недалёк от истины. Я вот уже несколько дней копаюсь в истории этого края. Оказывается, на этих горах и в долине с тринадцатого по пятнадцатый век располагалось православное княжество Феодоро. Его столицей была крепость Мангуп. Позднее она была разрушена турками. Обязательно поедем взглянуть на её развалины, это недалеко. На окрестных горах, а в особенности в районе села Высокое, куда я никак не могу доехать из-за моих сереньких друзей, можно увидеть остатки церквей с фресками того времени. Их мы тоже непременно осмотрим.
Это то, что касается старины, но ты прав и в отношении тайны, которую хранят эти горы. Легенды утверждают, что властители княжества владели двумя реликвиями: наковальней и неким сосудом.
Что собой представляет наковальня и чем она была так дорога князьям и народу Феодоро, неясно, а вот в отношении сосуда мнения разделились. Одни считают, что это была купель, в которой купали новорожденного Христа, другие склоняются к тому, что это и есть знаменитый Святой Грааль. Тот самый кубок, который Христос подал своим ученикам на Тайной вечере, и куда позже на Голгофе собирали его кровь. Попала эта вещь сюда якобы из Византии, когда там образовались неслабые проблемы с соседями. По слухам, тот, кто владеет кубком, обретёт вечную молодость и будет ему счастье.