Мирон продолжает целовать меня резко и нетерпеливо. Его пальцы перещипывают позвонки на моей спине и надавливают, сильнее привлекая к себе. Я пытаюсь выкрутиться и оттолкнуть парня. Хочу вернуть себе свободу.
Но где там!
Мирон продолжает ласкать вездесущими руками и влажными губами моё тело. Выверенным движением расстёгивает лифчик и отшвыривает его куда-то в сторону. Проводит языком в ложбинке между грудей и смотрит прямо на меня, снизу вверх.
Взгляд у него словно у пьяного: расфокусированный, тяжёлый, дарящий обещания.
Искуситель. Демон. Чёрт.
Я совсем не планировала, выходя сегодня из дома, оказаться ночью перед подъездом в машине Гейдена. На языке перекатываю его вкус. В белье потоп тоже благодаря ему. В лёгких полно кислорода, перемешанного с его запахом.
Мирон действует на меня как таблетки от головы. Уже не болит, но неприятная тяжесть всё ещё присутствует. Вот и сейчас: я уже не хочу его, но продолжаю ласковой кошкой тереться о его ладони и подставлять всё новые участки кожи для поцелуев. Мирон ловит губами покачивающийся сосок и оттягивает его зубами. У меня закатываются глаза. Откидываюсь назад, вновь балансируя на бёдрах Гедейна, задевая его твёрдый член. Он, в отличие от меня, не успел получить разрядку. И сейчас чувствуется ещё больше и твёрже, чем мне помнится до этого. Может быть, потому, что я остаюсь очень чувствительной или потому, что кое-кто перевозбуждён и находится на грани.
Ощущаю себя всесильной и немного пьяной от осознания, что Мирон сейчас полностью в моей власти.
Пока его рот занят моим телом, Гейден не может в очередной раз нанести мне раны хлёсткими, как плеть, словами. И лучше всё же закончить эту встречу на последней ноте моего оргазма.
— Мне надо идти… — шепчу, закинув голову вверх и прикрыв веки.
— Хрена с два, — бормочет «джентльмен» Гейден.
Наше общее дыхание вновь учащается. Жар волнами расползается по венам. Концентрируется внизу живота и начинает тлеть, как затухающие угли от костра в ожидании нового порыва ветра, чтобы разгореться с новой силой.
— Мне нужно подготовиться к зачёту…
Язык Мирона вычерчивает узоры на моей коже и не собирается останавливаться. Добирается до острых ключиц и скользит по ним зубами. Я вновь дрожу мелким тремором.
Теперь я уже не уверена, кто ведёт в этой битве. Сознание вновь туманится, и здравые мысли делают мне ручкой.
— Ага. Ещё чего? — хрипло спрашивает Мирон.
— Принять душ…
— Дальше?
— Лечь спать…
Роняю голову и нахожу мягкие горячие губы. Гейден засовывает язык мне в рот и дает его поласкать. Сосу его как леденец и получаю в ответ глухое рычание, от которого волоски на теле встают дыбом. Кажется, я нашла кнопку к управлению Мироном.
— Хочешь всё это сделать в своей халупе?
Я покрываюсь мурашками и, прикрыв глаза, прижимаюсь ко лбу Гейдена. Он влажный, волосы на висках тоже. Трогаю их кончиками пальцев. В отличие от меня, он полностью одет, а мы знатно поддали жару. В машине душно и запотели стекла.
— Мне надо…
— Не надо. Поедем ко мне. Продолжим. Хочу трахать тебя, и не здесь.
Широко распахиваю ресницы и встречаю прямой упрямый взгляд Гейдена. Он не отодвигается, наоборот, давит в ответ своим лбом на мой. Его ладони всё ещё на моей спине, а мои соски трутся о ткань его толстовки. Это приятно. Они истерзаны языком и зубами Мирона и крайне чувствительны.
— Нет.
Я и Мирон у него дома? Там точно будет секс, к которому я ещё морально не готова.
— Да.
У Гейдена, конечно, на этот счёт совсем иное мнение.
— Мирон, я сказала нет. Этого не будет, — мой голос звучит нетвёрдо, потому что ноги всё ещё ватные после оргазма, а мозг похож на желе. — Я никуда с тобой не поеду. Порезвились, и хватит.
Хмурюсь. Чувствую себя более раздетой, чем есть, и смущаюсь.
— Ни хера мне не хватит. Мы только начали.
— Мне уже хватило. Сначала Ярослов, потом ты, пожалей мои ноги, — пытаюсь шутить.
Гейден сжимает мои ягодицы до боли и дарит ощутимый шлепок. Вжимает в свой каменный пах и цедит сквозь зубы у самых моих губ:
— Какая же ты невыносимая, неАнгел. Упёртая и взрывающая мой мозг одним своим существованием. Я пытаюсь тебя понять с нашей первой встречи и не могу. Ходишь по краю моего терпения. И каждый раз удивляешь. Пиздец, а не девка.
Пытаюсь слезть с его бёдер и пересесть на сиденье рядом. Где-то здесь валяются мои вещи, и мне неплохо было бы их натянуть на себя обратно. Толкнуть дверцу машины и выбраться наружу. Пора уходить.
Прикрываю грудь локтями. Мирон усмехается и с усилием отнимает мои руки. Заводит себе за шею. Сцепляю пальцы в замок и вскрикиваю.
Мирон опять нас перевернул, и теперь моя голая спина соприкасается с холодной кожаной обивкой салона.
— Я хочу, чтобы ты поехала со мной. И хочу, чтобы осталась на ночь.
— А на утро ты опять меня выставишь?
— Не поедешь — не узнаешь, — говорит с усмешкой.
Сгибаю колено и упираюсь им прямо в пах Гейдена. Мирон приподнимает брови. Я давлю сильнее.
— Не в этот раз, Мирон.
Он закатывает глаза и садится. Растирает руками лицо и, морщась, поправляет через спортивные штаны член.
— Окей. Я подожду.
— Я не буду с тобой спать. То, что тут было, ничего для нас не изменит, Гейден. Мы просто сорвались. Так бывает.
Успокаиваю больше себя и своё внутреннее «я». Завтра я пожалею о том, что здесь произошло. Или, возможно, даже быстрее.
Нащупываю рукой свитер на полу и прикрываюсь.
Мирон бросает на меня быстрый ироничный взгляд и, чуть поддёрнув уголки губ, произносит:
— Конечно же будешь, неАнгел.
Показываю ему язык и натягиваю свитер прямо на голое тело, ощущая, как Мирон продолжает на меня смотреть. Забираю с переднего сиденья свое бельё и пальто. Скептически осматриваю его: не хватает двух пуговиц.
— Ты в курсе, что ты варвар? — говорю с укором.
— Ты меня довела, — прожимает плечами.
Решаю с ним не спорить. Чем быстрее я уберусь из этой машины, тем лучше. Потому что в квартире Мирона есть ортопедический матрас, шёлковые подушки и постельное бельё. И ванна размером с аудиторию, а это ещё больший соблазн, почти такой же сильный, как ощутить член Мирона в себе ещё раз.
Глава 16
Гейден выбирается на улицу вместе со мной. Встряхивает куртку и, открыв дверь, закидывает её обратно в салон. Украдкой смотрю на него. Внутри всё сжимается. Какой же он красивый. Особенно когда молчит.
Мирон лохматит ладонью волосы и, растопырив пальцы, зачёсывает их назад, открывая высокий лоб и тёмные дуги бровей, острые скулы и крупный нос. Губы у Мирона припухли и выглядят, даже в темноте, ярче, чем обычно. Мы оба нападали на рты друг друга, не жалея. Щёки гладкие. Он всегда идеально выбрит. Никогда не колется щетиной.
Сглатываю и отвожу взгляд. До спасительного и грязного подъезда пятиэтажки несколько метров, а я чего-то медлю.
— Ты куда собрался? — резко оборачиваюсь.
Мирон только что поставил «порш» на сигнализацию и делает шаг в сторону моего дома.
Ну уж нет. На свой продавленный диван, в затхлую комнатушку, где слишком сильно шпарят батареи, отчего приходится даже спать с открытым окном, я его не пущу.
Секса сегодня не будет. Я не шутила и не набивала себе цену. Просто не будет, и всё. Точка.
— На углу дома трётся какой-то пацан. Наблюдает. Идём, сделай вид, что ты очень не хочешь со мной расставаться, — тихо и спокойно проговаривает Мирон, подхватывая меня под локоть. — Не смотри туда.
— Ладно. Думаешь, это Соколов? — хмурюсь, а у самой морозец по коже.
Липкий страх сжимает сердце.
В последнюю нашу встречу Соколов был не в себе и винил меня во всех его неудачах. Вдруг он снова решит причинить мне вред?
Дёргаю головой, скашивая взгляд, но никого не вижу. Освещение во дворах оставляет желать лучшего. Многие окна тоже не горят.
Ветер задувает в распахнутое пальто, я не стала застёгиваться. Зачем? Пройти всего ничего. В карман спрятала кружевной лифчик. Соски от холода превратились в две упругие горошины и неприятно трутся о мелкую вязку свитера.
— Не разглядел. Но если бы он свалил из рехаба, мне бы позвонили.
— Оставил свой номер симпатичной медсестре?
— Типа того, — отвечает уклончиво.
Немного успокаиваюсь.
Мирон разворачивает меня к себе на крыльце. Мажет взглядом по груди и впивается глазами в лицо. Кладёт ладонь на талию, притягивая ближе, второй обхватывает щёку. У меня замирает дыхание и сбивается пульс. Я считала, что поцелуи на сегодня закончились, с ними вообще какой-то перебор вышел. То Ярослав. То Мирон. Но вот моих губ вновь касаются горячие губы Мирона, и веки падают.
— Всё, теперь иди.
Мирон хлопает меня несколько раз по заднице. Но уже без всякого сексуального или похабного подтекста. Его плечи напряжены, а скулы будто сильнее заострились. Он будто уже не здесь. А я ведь совсем не знаю о том, где он последнее время пропадает, чем живет. На учёбе Мирон не появляется, на совместные вечеринки я больше не хожу. Это были единственные точки нашего общественного соприкосновения.
Я не спрашиваю, позвонит ли он, напишет ли, встретит ли завтра из универа. Это не про нас. Это что-то про нормальные отношения и пары. Наши отношения, если они вообще у нас есть, далеки от привычных пониманий. Не знаю, хочу ли на данном этапе что-то менять и строить какие-то иллюзии. Полёт на Луну на целый семестр выглядит более реальным, чем мы с Гейденом в образе влюбленной парочки.
Мирон опускает подбородок и смотрит выжидающе. Вздёргивает бровь. Я всё ещё прижата к нему, ощущаю каждую мышцу и впадинку на его теле. И отлично чувствую его каменный стояк, упирающийся мне в живот. Прежде чем он опять успеет открыть рот и испортить момент, отстраняюсь.
Решаю не искушать больше свою выдержку, которая и так уже трещит по швам, прикладываю таблетку от домофона к замку и, дёрнув на себя хлипкую железную дверь, отвечающую мне диким скрипом, ныряю в темноту подъезда. Не оглядываюсь.