— Бля-ять, — стонет.
И начинает двигаться в каком-то бешеном темпе, доводя нас до совместного опустошающего оргазма за несколько глубоких толчков.
Глава 21
— Боже, — бормочу, пропуская через себя сладкие судороги удовольствия. — Боже.
Я ловлю в зеркале чёрный одержимый взгляд Мирона и, кажется, кончаю ещё раз. Иначе как объяснить вновь появившееся сокращение между ног и омывающий жар, шаровой молнией прокатывающийся по телу?
Этот оргазм непохожий на другие, он меня полностью опустошил и обнулил. Тело стало мягким и ватным. Ноги подрагивают, колени подгибаются и, кажется, у меня только что на несколько секунд отлетела душа и влетела обратно. Я чувствую себя потерянной в пространстве и времени. И очень хочу спать.
Ладонь со скрипом соскальзывает с зеркала, оставляя влажный след.
Мирон шумно дышит мне в затылок, и, если бы не его рука, перехватывающая под грудью, я бы осела на пол.
— Ты как? Стоять можешь? — шепчет хрипло.
Он всё ещё во мне, пульсирует и не думает уменьшаться в размерах. Ощущаю его так остро. Каждое движение по чувствительной плоти до искр из глаз. Гейдену как будто нравится меня истязать, и он выходит мучительно медленно.
— Сейчас проверим…
Зажмуриваюсь, кусая истерзанные губы. Я как могла заглушала свои стоны и, кажется, разодрала их себе в кровь зубами.
— Не будем проверять. Держись за меня.
Мирон разворачивает меня лицом к себе, коротко прижимается к губам, и забрасывает мои руки себе на шею. Обнимаю и утыкаюсь в неё носом, глубоко вдыхаю его запах. Я ощущаю себя ужасно уязвимой.
— Давай постоим так немного, — прошу тихо. — Я сейчас упаду.
— Я поймаю, — говорит Мирон, а я доверительно утыкаюсь лбом ему в плечо.
После экстремального секса в тесной примерочной торгового центра мне кажется, что я никогда не была более обнаженной перед Мироном, как телесно, так и душевно, чем сейчас. Он словно тоже чувствует и понимает это. Не спешит отстраняться. Придерживает меня одной рукой и стаскивает со всё ещё напряжённого члена презерватив. Я даже не помню, как и когда он надел его, в таком сильном возбуждении была. Себе не принадлежала. Да и сейчас… не принадлежу.
— Почему ты всё ещё возбуждён? Тебе не понравилось? — произношу, продолжая пялиться на налитый кровью член.
Во рту собирается слюна, хотя ещё секунду назад мне казалось, что я безумно хочу пить и умираю от жажды. Мне впервые становится интересно, каково это — коснуться тёплой мужской плоти языком. Сделать минет, доставляя удовольствие мужчине, вбирая его в рот. Об оральных ласках ходят легенды, неужели это так приятно?
Тяну руку и касаюсь указательным пальцем крупной головки. Мирон с шипением отстраняется.
— Не понравилось? Мне понравилось, — с усмешкой проговаривает Мирон, поднимает моё лицо за подбородок и заставляет посмотреть на себя. — Настолько, что я не могу перестать думать о твоём виде сзади и хочу тебя ещё.
— Ещё? Сейчас? Я же умру… — пугаюсь.
Я только вспомнила своё имя и начала стоять без опоры. Никогда не думала, что секс может быть таким выбивающим почву из-под ног, полностью отключающим голову. Одни голые инстинкты. И… любовь. Во мне её сейчас так много. Она переполняет и готова вылиться через край. Я не знаю, что с ней делать, как спрятать. Боюсь, что у меня всё на лице написано и… Гейден не тот человек, которому нужны чувства. И я точно не собираюсь их ему навязывать.
— Позже. Дома, — отрывисто говорит Мирон, за дверью примерочной начинает нарастать возмущённый шум.
— Молодые люди! — звучит с той стороны недовольный мужской голос. — На выход.
У меня сердце падает в пятки, а лицо прокрывается пятнами стыда. Путаюсь в собственных джинсах и почти приземляюсь на голую задницу, но Мирон ловит меня за локоть и дёргает на себя.
Он, в отличие от меня, не паникует. Словно ничего страшного не произошло. Подумаешь, потрахались в примерочной, а сотрудники бутика вызвали охрану. Его репутацию уже ничего не омрачит. Да и обычно в таких случаях парень «молодец», а девушка «шлюха».
— О боже… За секс в общественном месте сажают в тюрьму? У нас будут проблемы? — шепчу тихо.
— Я всё решу. Одевайся. Жду снаружи, — сказав это, Мирон наклоняет голову и втягивает в рот мой сосок прямо через сетку белья, смыкает на нём зубы и, выбив из меня тихий писк, отстраняется.
— Хватит, — шепчу возмущённо, уворачиваясь.
Гейден подтягивает на заднице свои штаны, пакует член в чёрные боксеры и, завязав презерватив, убирает его в карман. В дверь начинают ломиться, грозно стуча и выкрикивая угрозы.
Мирон, поймав мой слегка расфокусированный и всё ещё пришибленный взгляд, подмигивает и, открыв щеколду, выходит из примерочной широким и твёрдым шагом. Оттесняет мужика в форме и захлопывает за собой дверь, оставляя меня сгорать со стыда и спешно одеваться.
Нужно сматываться.
Как только я остаюсь одна, понимаю, что мы сделали. Где мы это сделали… и тихой быть у меня не получилось. Совсем. Я слышу возмущённые голоса продавцов-консультантов около кассы и спокойные, как всегда, уверенные ответы Мирона.
Надеюсь, здесь нет камер. Звездой порнороликов стать совсем не хочется. Это будет огромное пятно на моей репутации и может плохо сказаться при дальнейшем трудоустройстве и обучении.
Вот ведь блин!
Думать об этом, конечно, нужно было раньше. До того, как Мирон стянул с меня джинсы и вставил свой член, а не после, когда пытаюсь эти самые джинсы застегнуть непослушными трясущимися руками.
Рядом с Мироном я совсем перестаю думать. Мозги превращаются в кисель. Забиваю на логику и рациональность. Они отключаются по щелчку, уступая место Лине, которая совсем ничего не знает об осторожности, покорности и сдержанности.
Наспех натягиваю на себя футболку и толстовку. Сгребаю в охапку бельё и чуть не падаю, когда вижу ценники.
Вот ведь чёрт!
На них нужно было посмотреть, прежде чем давать Мирону облизывать свою грудь в этом белье.
21.1
Когда я выхожу из примерочной в бутике стоит звенящая тишина между консультантами, Мироном и пунцовым охранником, нарушаемая лишь ненавязчивой мелодии доносящийся из колонок прикрученных под потолком.
— Я возьму эти комплекты, — говорю, сваливая на кассу черное и белое кружево.
Одно адски порочное, другое безумно невинное и судя по горящим глазам Мирона ранее ему понравились оба варианты. Если бы кто-то еще пару дней назад сказал, что я буду покупать что-то чтобы понравится Гейдену, то я бы не поверила, покрутила пальцем у виска и отправила в пешее далекое путешествие. Как все перевернулось.
Стараясь ни на кого не смотреть, чувствую, как на меня смотрят все! Кожу покалывает и печет, а между ног все еще ощущается вторжение Мирона и все в этом помещении в курсе что во мне совсем недавно был мужчина.
— Все уже оплачено. Вам запаковать в подарочные пакеты или подойдет обычный? — подает голос девушка за кассой.
На ее бейджике надпись «стажер» и я не поднимаю глаз выше этой надписи.
Еще недавно я считала, что самый позорный момент жизни у меня случился, когда я решилась на продажу своей девственности, но нет, этот все переплюнул и перечеркнул.
— Обычный пакет.
— Подарочная коробка.
Произносим одновременно с Гейденом. Возмущенно смотрю на него через плечо.
Он, засунув руки в карманы низко сидящих синих джинсов, так что всем присутствующим видно какой марки он предпочитает носить боксеры, смотрит на меня. Пожирает взглядом, не стесняясь наших невольных зрителей и слушателей. Вот кто точно не знает, что такое стыд — это Мирон Гейден.
Он специально тянет время упиваясь эмоциями других. Праведным гневом, возмущением, моим смущением и…вожделением. Да, даже несмотря на ошеломительный оргазм я до сих пор его хочу.
В его глазах прыгают тысячи чертей обещая мне такое фееричное продолжение того, что у нас было в примерочной, что между моих ног в предвкушении сжимаются такие мышцы о существовании которых я до текущего момента и не подозревала.
— Молодые люди…— сокрушительно качает головой охранник. — Никакого воспитания.
И я вновь краснею до самых корней волос. Тоже не подозревала, что так умею.
— Не вам нас судить, дядя, — с кривой насмешкой произносит Мирон и припечатывает мужчину таким взглядом, что тот неприятно ежится.
Спустя пять минут нагруженные несколькими бумажными пакетами в которых упакована среднестатическая годовая зарплата обычного человека, мы с Мироном выходим из бутика. У меня горят даже уши, а Гейдена хоть бы что.
— Помнишь, что мы говорили про деньги, Мирон? Я не собираюсь становится твоей содержанкой. Но это…— трясу пакетом с кружевными трусами, он скупил не два комплекта белье, а на много больше. — Слишком.
— Это подарок, НеАнгел. Смирись и прими.
— Ты когда-нибудь до этого делал девушками подарки? — прищуриваюсь обличительно.
— Оргазмы считаются?
— Нет! — вскрикиваю возмущенно. Обязательно нужно было все портить? Сразу перед глазами Вика всплывает.
Волна ревности стирает все основные чувства, сжимая сердце в тиски. Колит иголками боли отчего в глазах начинает печь. Напоминаю себе, что только я здесь влюбленная в чудовище идиотка. А чудовище…чудовище любит только себя. И это нужно либо принять и не стараться его переделать под себя, либо мне не место рядом с Мироном. По чужим правилам он никогда не будет играть. У него есть только свои.
Он не замечает что одним неосторожным словом разбивает хрустальные чувства любви живущие во мне к нему.
Просто говорит, что думает. Правду, пусть и не совсем приятную.
— Тогда нет. Это мой первый осознанный подарок.
Мирон притормаживает и оглядывается по сторонам, решая куда дальше. Кивает мне в сторону эскалаторов ведущих наверх, где расположен фудкорт. Понятно, мужик потрахался — мужик проголодался.
— Какая честь. Быть хоть в чем-то у тебя первой, — фыркаю, сверля взглядом темный затылок.