Опускаю руку на пах Мирона и сжимаю его возбужденный каменный член. Веду вверх-вниз и смотрю в затуманенные глаза напротив.
— Пф-ф… — выдыхает мне в губы и жмурится. — Чуть не сдох за этот месяц без тебя. В кровать или здесь?
— И здесь, и в кровати, — хнычу, потираясь о его пальцы, которые уже давно скользят по моим безумно влажным складкам. — Сможешь?
— Хана тебе, Ангелина, — качая головой, обещает Мирон.
Рывком опускается вниз и стаскивает по моим ногам джинсы вместе с трусиками. Помогаю ему, наступая носками на пятки ботинок, и через секунду я уже голая ниже пояса.
Мирон разворачивает меня спиной к себе, припечатывает обжигающий шлепок на мою ягодицу, а потом… целует его! Зализывает горящий огнем участок языком и спускается ниже…
— Мирон, — зову его нетерпеливо. — Не надо… Хочу тебя. Пожалуйста. Потом… Ах!
Гейден не слушает меня, давит рукой на поясницу, заставляя прогнуться и касается языком моих текущих складок. Взрыв возбуждения делает мои колени мягкими, а ноги подпрыгивающими. Пока Мирон вылизывает меня, бессвязно стону его имя и скребу ногтями стену.
Чувствительную плоть пронизывают сотни мелких иголок, когда Мирон меняет темп и начинает лизать сильнее, жадно вдавливаясь языком в клитор и всасывая его в себя.
Низ живота обдает жаром.
— Еще… еще… Боже…
Он не дает мне кончить: когда я вот-вот собираюсь потерять связь с реальностью, то чувствую, как сильное мужское тело прижимается ко мне сзади. А мой вход растягивает приятная и слегка болезненная наполненность. Я чувствую жар его члена и пытаюсь сама на него насадиться.
Мирон входит в меня мучительно медленно, контролируя каждое свое движение. Его рука на стене находит мою и накрывает сверху. Наши пальцы переплетаются, когда он достигает какого-то упора во мне, и мы одновременно глухо стонем.
— Не останавливайся, — шепчу слабо.
— И не смогу. Кончу в тебя.
Киваю. Я уже месяц как на таблетках.
Поворачиваю голову, и Мирон подхватывает мои губы, прижимаясь к ним в поцелуе. Делает движение бедрами, почти выходя из меня, и вновь проникает глубоко-глубоко. Так что я сжимаюсь вокруг его члена плотным кольцом.
Воздух вокруг тяжелый, пропитанный нашим сексом, стонами, влажными шлепками между наших тел.
Мирон ведь тоже это чувствует: как я его хочу, какая я влажная. Как дрожу под ним, как стону от каждого его проникновения и как кончаю всего через несколько его фрикций.
Он замедляется, давая мне прочувствовать судороги удовольствия, а затем начинает двигаться для себя. Быстро и бесконтрольно, будто он наконец отпустил себя и перестал сдерживаться. Последние его движения смазанные и хаотичные. Он дергает меня за волосы и впивается в мой раскрытый рот жестким поцелуем, трахая и его тоже, но уже языком.
Кончает глубоко в меня и хрипло стонет, не отрываясь от моих губ.
— Второй раз будет нежным, — обещает, поглаживая мои ягодицы, перемещает руки выше и накрывает ладонями ноющую грудь.
Его член во мне и не думает падать! А я, наоборот, готова от такого воссоединения свалиться мешком к ногам Мирона.
— Второй раз? — Я готова отключиться прямо сейчас. — Боже… кажется, ты правда соскучился!
— Сама напросилась, — Гейден тихо смеется, мое тело в ответ вибрирует. — Кровать ждет.
Поворачиваюсь к нему. Обнимаемся, не отлипая друг от друга. Глаза Мирона горят порочным огнем. И я не могу им налюбоваться.
— Тебе не вредно так много трахаться? — мурлычу ему в шею, упиваясь запахом своего мужчины.
— Вредно столько не трахаться. Хочу тебя, блть. Стоит, не падая.
Звонко смеюсь.
Мирон подхватывает меня на руки и безошибочно несет в сторону спальни. Помогает раздеться и раздевается сам. Не отпускает в душ даже на секунду и входит в меня снова. И снова. И снова…
Мы занимаемся любовью всю ночь, и это правда что-то другое. Не так, как у нас было раньше.
Эмоциональный взрыв. С моих губ слетают признания, из глаз катятся слезы. Мирон собирает их губами и дарит мне столько любви своим телом, что я теряюсь в пространстве, выпадая из реальности.
Гейден любит меня несколько раз подряд на ставших мокрыми от нашего пота простынях, пока я просто не выключаюсь от пережитых оргазмов и чувства безграничного счастья от близости Мирона.
Утром я просыпаюсь первой и все же сбегаю в ванную. Тело ломит так, как будто я вчера была на тренировке по кроссфиту и чуть не умерла. На бедрах отметины от пальцев Гейдена. Шея и грудь в засосах. Губы распухли и побаливают. Истерзаны поцелуями. Зато глаза блестят и светятся от счастья. Кусочек пазла совпал и встал на место.
Я не могу прекратить улыбаться. И хочу сделать этот день особенным и незабываемым.
Вчера нам было не до разговоров. Вообще было ни до чего. И я не знаю, на сколько Мирон приехал, какие у него планы. Впереди выходные, и все, что я хочу, — это провести их по максимуму вместе.
Съемная квартира небольшая. Одна комната, которая служит спальней, и просторная кухня, на которой также стоит диван для гостей. Ева, когда приезжала ко мне, спала именно на нем.
Я залезаю в холодильник, ставлю на плиту гейзерную кофеварку, в тостер закидываю два кусочка хлеба. На сковороду разбиваю два яйца, рядом выкладываю кусочки ветчины.
Пока жила одна, практиковалась в готовке. Однажды, разговаривая с семьей дяди по видео, наблюдала за тем, как мои двоюродные сестры готовили яблочный пирог. Я записала рецепт и несколько раз пыталась повторить. И вчера у меня наконец получилось.
Выставляю форму в центр стола, не хватает пары кусков, я снимала пробу.
Задумчиво облизываю пальцы, думая, чем еще могу накормить Мирона. Сама я умираю от голода после наших физических нагрузок, и он явно тоже, потому что работал телом побольше моего.
От горячих воспоминаний сладкий спазм простреливает между ног.
— Доброе утро.
Шаги босых ног Мирона раздаются за спиной, а когда я оборачиваюсь, он стоит уже почти вплотную.
— Доброе…
Мой взгляд скользит по его голому торсу и останавливается у резинки черных фирменных боксеров. На плоском животе ближе к ребрам виднеется уродский малиновый шрам. Аккуратно касаюсь зарубцевавшейся кожи кончиками пальцев. Мышцы под ними твердеют, сокращаются.
— Не больно?
— Ерунда, — усмехается Мирон. — У тебя ничего не болит?
— У меня болит все! Это ты виноват, — шутливо луплю его по плечу.
— Пощады не жди! — Обнимает меня за талию и приподнимает над полом.
Прижимаемся губами, чмокаемся несколько раз.
— Голодный?
— Ага. Голоден, пиздец.
— Я не про секс! — пищу возмущенно, потому что руки Гейдена уже пробрались под мою домашнюю футболку.
— Поесть тоже можно, а потом снова в койку.
— Ты когда назад? — спрашиваю как бы между делом. — Натрахаться впрок хочешь?
Стараюсь звучать беззаботно, не смотря на то что внутри от ожидания ответа все сжимается.
— Зачем мне назад? — Мирон кусает мою нижнюю губу и тянет на себя. — Ты же здесь.
Эпилог
Четыре года спустя
Аппетитная задница в кружевных стрингах призывно торчит среди вороха белоснежных одеял. Мой взгляд то и дело отрывается от монтажа видеоролика для одной из азиатских компаний партнеров и зависает на голых загорелых ногах Лины.
Столько лет вместе, а стоит на нее так же как в первые секунды знакомство. Сразу колом.
Ангелина в отрубе уже почти двенадцать часов. Перелет выдался тяжелым, пересадка в аэропорту Дубае у нас была глубокой ночью и мы ни черта не выспались. Еще и поругались на нервяках. По прилету НеАнгел замоталась в два одеяла, чтобы не смог до нее добраться и откатилась на самый край кровати кинг-сайз. Но как это бывает всегда, во сне успела подползти ко мне почти вплотную.
Мы на Мальдивах. Завтра у Ангелины день рождение. Она еще не в курсе что сюрпризом сюда слетится вся наша семья. Мама с мужем, Марк с Евой, Борис с женой и дочерями. Я бы конечно предпочел, чтобы мы все эти десять дней трахались не вылезая из бунгало, но для Лины важны близкие рядом.
Она слишком долго была одна.
Это наша небольшая традиция вот уже три года мы справляем этот праздник здесь, на небольшом райском острове посреди Индийского океана.
Она никогда не видела моря, мне хотелось показать ей весь мир.
Странная штука жизнь, вот ты живешь свой отведенный тебе временем отрезок, никого не трогаешь, трахаешься в свое удовольствие, познавая все прелести молодости, а потом на полной скорости разбиваешься о другого человека. Незнакомого. Чужого. Не похожего на тебя. Не подходящего по множеству параметров. И наступает тотальный пиздец. Все планы, все привычные устои и приоритеты летят к чертям, потому впредь тебя заботит не только собственный комфорт. Теперь ты полностью принадлежишь другой и готов разделить с ней всю жизнь. До самой старости.
Так и вышло у нас с Ангелиной. Я просто встретил ее…и все остальные померкли на ее фоне. Отошли на второй план.
Если бы она тогда не приехала в клуб, я бы все равно сорвался к ней через пару дней в Москву. Не смог бы без нее. Сдох бы. Она давно часть меня.
В номере не смотря на позднее, царит полумрак. Солнечные лучи не могут пробиться через плотно задернутые шторы. Кондиционер приятно холодит кожу. На террасе уже накрыли завтрак.
Отложив ноутбук в сторону, наклоняюсь над Линой, пытаясь отыскаеть ее лицо среди одел. Закуталась, так что торчит один кончик носа, и правая рука, на которой она обычно спит. Ну и упругая задница, но это с другой сторону.
Поглаживая бархатную кожу полушарий с удовольствием замечаю, как она под моей ладонью покрывается мурашками.
— Сколько времени? — бормочет сонно, не разлепляя глаз.
— Почти двенадцать.
— Капец…ты спал вообще?
— Работа, — тыкаюсь носом в ее губы.
— Мы отпуске, трудоголик.
— Кто бы говорил.
Мне пришлось принудительно поставить ее телефон в режим сна, чтобы он перестал вспыхивать приходящими на электронную почту рабочими письмами. Собственно из-за этого мы и посрались в Дубаи.