Неважно, насколько сложный путь ожидает меня впереди. Чтобы дойти до цели, я сделаю всё возможное. Всё. Возможное.
— Мне кажется, это сложная специальность для девушки. Мой муж считает, что компьютеры никогда не заменят человеческий разум. В любой момент человек может выдернуть шнур и отключить высокие технологии от питания, — насмешливо произносит Эвелина.
— Твой муж ошибается, — резко говорит Мирон.
Повисает неуютная тишина.
Щёку покалывает, губы сводит от неестественно приклеенной к ним улыбки, и меня словно парализует. Не хочу на него смотреть. Достаточно того, что с момента, как увидела его сегодня, я не могу нормально дышать.
Остро чувствую присутствие Мирона и жду… Жду, что он выкинет! Неужели не воспользуется моментом, чтобы меня опозорить и ткнуть носом в моё место?
Сегодня ты с ним, завтра со мной. Если бы мы встретились здесь в первый раз, я просто попросил бы тебя назвать свою цену. Любую. И ты бы назвала.
Подношу бокал с шампанским ко рту и делаю большой глоток. Сладкая шипучка с непривычки обжигает язык. Ненавижу алкоголь.
— Любое мнение имеет место быть, — примирительно говорит Ирина и с укором смотрит на сына. — Эвелина, не покажешь мне, что ты поменяла в столовой с последним ремонтом? Марта рассказывала про потрясающую люстру.
— Как тебе высшее общество? Довольна? — насмешливо произносит Мирон, как только его мать и мать Соколова в сопровождении своих подруг уходят, оставляя нас одних.
Я остаюсь стоять на месте как приклеенная. Мир двигается ближе и становится рядом, задевая моё плечо своим. Теперь мы оба смотрим на зал, переполненный разодетыми людьми.
Где, черт бы его побрал, носит Соколова?
Борюсь с желанием прикрыть глаза. От Гейдена пахнет морским бризом и лёгким табачным дымом. Во рту непроизвольно выделяется слюна. Может, он излучает какие-то феромоны? Поэтому девушки с готовностью отдаются ему по двое и трое, несмотря на ничем не примечательную внешность?
Вот и сейчас две красотки в длинных платьях справа от нас бросают на Гейдена плотоядные взгляды.
— Тебе правду?
— Лицемерить будешь с Сашей в постели, когда на его месте будешь представлять меня, НеАнгел.
— Зачем мне представлять тебя? — закатываю глаза и делаю ещё глоток, проглатывая вместе с напитком и прозвище, которым наградил меня Мирон. — Чтобы меня потом всю ночь мучили кошмары?
С одного бокала шампанского алкоголиками не становятся?
Гейден тихо и хрипло смеётся.
— Блть. Ты неподражаемая.
— Вот именно. Поэтому это ты, скорее всего, думаешь обо мне, когда трахаешь других. Ведь так?
Залпом допиваю шампанское и наконец поворачиваюсь лицом к Мирону. Как и думала, он смотрит прямо на меня. Прожигает тёмным взглядом.
Ему не нужно оценивать мой наряд или задавать кучу вопросов, чтобы вытянуть из меня что-то о моей жизни. Мне кажется, он и так всё знает или узнал бы, если бы ему действительно было интересно. Скорее всего, моя жизнь его волнует мало. Мирона Гейдена интересует лишь моё тело и то, что оно может ему дать. А ещё его забавляет наше общение. Нравится, как я отбиваю любую его подачу. Если бы он хотел, он давно бы взял сам то, что ему от меня так нужно. Или сдал меня Саше, а может, и полиции.
Рассказал бы наш общий секрет всем и смог бы легко от меня избавиться. Только он этого не делает.
Победно улыбаюсь и, разорвав наш долгий зрительный контакт, делаю шаг вперёд.
— Ах, чёрт!
— Простите, пожалуйста! Я вас не заметил!
Звон битого стекла и мой возглас заглушают гул десятков людей. До осколков бокалов у меня под ногами мне нет никакого дела. Официант суетливо извиняется и что-то бормочет. Только я ничего не слышу. Пячусь назад, пока не натыкаюсь на Мирона.
С ужасом смотрю на мокрое пятно, расползающееся на нежной ткани платья. Платья, которое завтра утром мне нужно вернуть в бутик в целости и сохранности! Оно стоит хренову тучу денег! У меня нет такой суммы…
Паника охватывает с головы до ног. Меня начинает трясти.
Судорожными и резкими движениями, пытаюсь затереть уродливое пятно. Чувствую, как все пялятся на меня, шепчутся, смеются.
— Не вздумай реветь. Это просто тряпка, — шипит над ухом Мирон.
Он загораживает собой полный народу зал и в грубой форме отсылает бесконечно извиняющегося официанта. Пытается дотронуться до моего лица, но я отбрасываю его руку.
Вскидываю на него полные злости и слёз глаза.
— Не трогай меня.
— Не устраивай истерику. Иначе все запомнят только это, а не насколько правильно и красиво ты говорила.
— Да пошёл ты, — бормочу сдавленно и, оглядевшись по сторонам, бросаюсь к лестнице, ведущей на второй этаж.
— Милая, комната Сашеньки вторая слева! Можешь воспользоваться его ванной! — летит мне в спину сочувственный голос Эвелины.
Готова поспорить, её подруги уже перетирают мне кости.
Боже…
Я не потяну выкупить это платье. Тогда я останусь совсем без денег и средств к существованию. Чёрт! Чем я думала?
Влетаю в нужную комнату и, не обращая внимания на обстановку, пробегаю в ванную.
Бросаюсь к крану, выкручиваю воду.
Пятно расползается от воды ещё сильнее, мой идеальный для сегодняшнего вечера наряд совсем испорчен.
Беззвучно ругаюсь, и вытираю уголки глаз. Слезами делу не помочь. Надо думать. Вниз в таком виде спуститься я не могу. Может, попробовать высушить ткань феном?
Привстав на носочки, тянусь к верхнему шкафчику. В тишине звук закрывающейся двери шальной молнией бьёт по нервам. Все мои чувства в момент обостряются и кричат о приближающейся опасности.
Медленно опустившись на пятки, не спешу оборачиваться. Сердце бешено качает кровь, долбясь бесперебойным молоточком о рёбра.
— У тебя нет фена, Саша?
— Понятия не имею, — голос Мира раздаётся у меня за спиной.
Волоски на затылке приподнимаются.
Его обтянутая рубашкой грудь касается моей спины. На секунду закрываю глаза. Глохну от ударов собственного сердца и делаю рывок в сторону.
Хочу сыграть на эффекте неожиданности и вырваться. Убежать. Только бы не оставаться с ним наедине. Когда мы находимся вдвоём в одном тесном помещении, мой разум и здравомыслие отключаются. И Мирон отлично умеет этим пользоваться, давя и внушая мне свою волю. Зная, как моё тело реагирует на него.
— Попалась.
Гейден прижимает меня к стене, фиксируя мои руки на уровне бёдер. Платье неприятно липнет к животу. По коже скачут мурашки. В крови происходит выброс адреналина.
В доме полно народу. Там Соколов пропадает непонятно где. Его родители, куча незнакомых людей. Мама самого Мирона!
Какого чёрта он творит? Совсем с катушек слетел?
— Отпусти меня, — шепчу, пытаясь вырваться из его захвата. — Сюда в любой момент может зайти Саша!
Лицо Мирона так близко, он давит лбом на мой. Вынуждает смотреть только на него и не вырываться. Глаза чёрные с поволокой дьявольской порочности, на губах вечный хищный оскал, а пальцы больно сдавливают мои запястья.
— Переживаешь, как отреагирует твой парень, увидев, что я забавляюсь с ширмой? Поверь мне, он будет не против. Может, даже останется посмотреть. Мы уже выяснили: ты любишь, когда на тебя смотрят. Я иногда тоже не против.
— Ты… ты, — давлюсь воздухом.
Коленом Мирон раздвигает мои ноги и теперь давит на самые чувствительные участки между ними.
— Я буду делать с тобой всё, что захочу, Ангелина.
— Нет, — произношу хрипло, сопротивляться его напору всё сложнее, мне стыдливо хочется потереться о его ногу.
Краска стыда заливает щёки.
Мирон высовывает язык и пошло проводит им снизу вверх по моим губам. Дёргаюсь как от разряда тока.
— Нет, неАнгел? Ты так уверена, что сможешь мне противостоять? Хрупкая беззащитная девочка. Я, сука, не могу выкинуть из башки твой запах, с той ночи.
— Нет, — бормочу невнятно. — Ты будешь делать со мной только то, что я тебе позволю.
— М-м-м... — Язык Гейдена, скользит по нежной коже моей шеи.
Он тянет носом воздух, а потом дует на мокрый, оставленный его слюной след.
Меня потряхивает мелкий тремор, между ног сладко потягивает, и я чувствую собственную влагу. Трусики липнут к чувствительной коже, доставляя невероятный дискомфорт. Непроизвольно двигаю бёдрами вперёд.
Откидываю голову на стену, чтобы ему было труднее меня касаться. Пытаюсь сохранить хоть какую-то иллюзию сопротивления и увеличить расстояние между нашими телами.
— Считаешь, мне нужно разрешение, чтобы трахнуть тебя?
— Да.
Выпитый бокал шампанского придал мне смелости и развязал язык.
Тихий смешок Мирона и его учащённое дыхание щекочут мои выбившиеся из прически волосы. Он отпускает одну мою руку, и, вместо того чтобы врезать ему, она остаётся безвольно болтаться вдоль тела.
Гейден скользит, медленно перебирая пальцами, вверх по бедру. Очерчивает мою талию, пересчитывает выступающие ребра и властным движением накрывает холмик груди. Из моих губ вырывает полувыдох-полустон.
— Я могу сделать это прямо сейчас. Развернуть тебя к стенке, задрать твоё миленькое платье и дать пососать свои пальцы. Заглушить твои крики, чтобы они были только для нас с тобой. Тебя и меня.
От его грязных слов перехватывает дыхание. Клитор пульсирует. Я свожу колени и сжимаю бёдра, надеясь, что делаю это незаметно.
Чувствую, как Мирон улыбается мне в шею. Его забавляет наша беседа. Он чувствует власть. Только вот незадача, я тоже её чувствую и, несмотря ни на что, не собираюсь ему поддаваться или уступать.
Я вижу, как подрагивают его плечи, как часто вздымается мужская грудь. И, вопреки всему, он говорит шёпотом. Не хочет, чтобы нас обнаружили. Он не сделает мне ничего… если я сама этого не захочу. Пока я сама этого не попрошу.
Вот какая ему нравится игра.
Между моих ног пульсирует и покалывает. Я возбуждена как никогда в жизни. Если он дотронется до меня там хотя бы пальцем, я кончу. И это будет полная капитуляция.